Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Я не знаю, не знаю, не знаю; мне бы столько же сил, как незнания; я в чернила перо окунаю ради полного в этом признания.

* * *

Что для нас — головоломка, духом тайны разум будит — очевидно, для потомка просто школьным курсом будет.

* * *

Провалы, постиженья и подлоги познания, текущего волнами, — отменное свидетельство о Боге, сочувственно смеющемся над нами.

* * *

Все звезды, может быть, гербы и свастики — всего лишь разновидности игрушек, лишь гусеницы мы и головастики для бабочек нездешних и лягушек.

* * *

Мне симпатична с неких пор одна утешная банальность: перо с чернильницей — прибор, которым трахают реальность.

* * *

Живя в дому своем уютно, я хоть и знаю, что снаружи все зыбко, пасмурно и смутно, но я не врач житейской стужи.

* * *

Я так привык уже к перу, что после смерти — верю в чудо — Творец позволит мне игру словосмесительного блуда.

* * *

Куда б от судьбы ни бежали — покуда душа не отозвана, мы темного текста скрижали читаем в себе неосознанно.

* * *

Работа наша и безделье, игра в борьбу добра со злом, застолье наше и постелье — одним повязаны узлом.

* * *

Чем век земной похож на мебель — совсем не сложная загадка: она участник многих ебель, но ей от этого не сладко.

* * *

Для плоти сладко утомление — любовь, азарт, борьба, вино; душе труднее утоление, но и блаженнее оно.

* * *

Много нашел я в осушенных чашах, бережно гущу храня: кроме здоровья и близостей наших, все остальное — херня.

* * *

Былые забыв похождения, я сделался снулым и вялым; пошли мне, Господь, убеждения, чтоб, мучаясь, я изменял им.

* * *

Великой творческой мистерией наш мир от гибели храним: дух — торжествует над материей, она — господствует над ним.

* * *

Вражда племен, держав и наций когда исчезнет на земле, то станут ангелы слоняться по остывающей золе.

* * *

Я не считал, пока играл, — оплатит жизнь моя и те долги, что я не брал, и те, что брал не я.

* * *

Хоть я постиг довольно много, но я не понял, почему чем дальше я бежал от Бога, тем ближе делался к Нему.

* * *

Спасибо Творцу, что такая дана мне возможность дышать, спасибо, что в силах пока я запреты Его нарушать.

* * *

Под шум и гомон пьянок сочных на краткий миг глаза закрыв, я слышу звон часов песочных и вижу времени разрыв.

* * *

Всем смертным за выслугу лет исправно дарует Творец далекий бесплатный билет, но жалко — в один лишь конец.

* * *

К Богу явлюсь я без ужаса, ибо не крал и не лгал, я только цепи супружества бабам нести помогал.

* * *

Свое оглядев бытие скоротечное, я понял, что скоро угасну, что сеял разумное, доброе, вечное я даже в себе понапрасну.

* * *

Спасибо за безумную эпоху, за место, где душа моя продрогла, за вечности ничтожную ту кроху, которой мне хватило так надолго.

* * *

Как одинокая перчатка, живу, покуда век идет, я в Божьем тексте — опечатка, и скоро Он меня найдет.

На свете ничего нет постоянней превратностей, потерь и расставаний

Еще нас ветер восхищает и море волнами кипит, и только парус ощущает, что мачта гнется и скрипит.

* * *

Давеча столкнулся я в упор с некоей мыслишкой интересной: в душах наших пламя и задор — связаны с упругостью телесной.

* * *

Уходит засидевшаяся гостья, а я держу пальто ей и киваю; у старости простые удовольствия, теперь я дам хотя бы одеваю.

* * *

Забавно в закатные годы мы видим, душе в утешение, свои возрастные невзгоды как мира вокруг ухудшение.

* * *

В толпе замшелых старичков уже по жизни я хромаю, еще я вижу без очков, но в них я лучше понимаю.

* * *

Совсем не зря нас так пугает с дыханьем жизни расставание: страх умереть нам помогает переживать существование.

* * *

Чтоб не торчали наши пробки в бутылях нового питья, выносит время нас за скобки текущих текстов бытия.

* * *

Не ошибок мне жаль и потерь, жаль короткое время земное: знал бы раньше, что знаю теперь, я теперь уже знал бы иное.

* * *

Люблю вечерний город — в нем отключено мое сознание и светит праздничным огнем трагическое мироздание.