Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Совсем не к лицу мне корона, Бог царского нрава не дал, и зад не годится для трона, но мантию я бы продал.

* * *

Умения жить излагал нам науку знакомый настырный еврей, и я благодарно пожал ему руку дверями квартиры своей.

* * *

Чтоб речь родную не забыть, на ней почти не говоря, интересуюсь я купить себе большого словаря.

* * *

С неуклонностью сея сквозь время смуту душ и умов окаянство, наше темное древнее семя прорастает в тугое пространство.

* * *

Основано еврейское величие на том, что в незапамятные дни мы зло с добром настолько разграничили, что больше не смешаются они.

* * *

Всегда в еврее есть опасность, поскольку властно правит им неодолимая причастность к корням невидимым своим.

* * *

По всей глубинной сути я еврей, и кровь моя судьбу творит сама, я даже темной глупости моей могу придать подобие ума.

* * *

Высветив немыслимые дали (кажется, хватили даже лишку), две великих книги мы создали: Библию и чековую книжку.

* * *

Мы живем на белом свете вроде табора цыганского, и растут по всей планете брызги нашего шампанского.

* * *

С еврейским тайным умыслом слияние заметно в каждом факте и событии, и слабое еврейское влияние пока только на Марсе и Юпитере.

* * *

Полемики, дискуссии, дебаты — кончаются, доспорившись до хрипа, согласием, что снова виноваты евреи неопознанного типа.

* * *

Умения крутиться виртуозы и жить, а не гадать, вращая блюдце, — евреи, проливающие слезы, обычно одновременно смеются.

* * *

Среди болотных пузырей, надутых газами гниения, всегда находится еврей — венец болотного творения.

* * *

Весьма проста в душе моей добра и зла картина: ты даже дважды будь еврей, но важно, что скотина.

* * *

Мы удивительный народ в толпе людской реки, и пишем мы наоборот, и живы вопреки.

* * *

Еврея тянет выше, выше, и кто не полный идиот, но из него портной не вышел, то он в ученые идет.

* * *

Надеждой душу часто грея, стремлюсь я форму ей найти; когда нет денег у еврея, то греет мысль: они в пути.

* * *

Евреи ходят в синагогу, чтобы Творец туда глядел и чтоб не видно было Богу всех остальных еврейских дел.

* * *

Еврей, зажгя субботнюю свечу, в мечтательную клонится дремоту, и все еврею в мире по плечу, поскольку ничего нельзя в субботу.

* * *

Когда еврей наживой дорожит в убогом вожделении упрямом, то Бога я молю, чтоб Вечный Жид не стал в конце концов Грядущим Хамом.

* * *

Хотя весьма суха энциклопедия, театра легкий свет лучится в фактах, еврейская история — трагедия, но фарс и водевиль идут в антрактах.

* * *

Между скальных, но обломков, между крупных, но объедков — я живу в стране потомков, облученных духом предков.

* * *

Сойдясь из очень разных дальностей в ничью пустынную страну, евреи всех национальностей слепить пытаются одну.

* * *

Напрасно осуждается жестокий финансовый еврейский хваткий норов: евреи друг из друга давят соки похлеще, чем из прочих помидоров.

* * *

Все мне по душе — тепло и свет, радости свободы, шум и споры; здесь я жить хотел бы столько лет, сколько там сулили прокуроры.

* * *

Страну мою на карте обнаружив, на внешние размеры не смотри: по площади ничтожная снаружи, она зато огромна изнутри.

* * *

Я здесь уже когда-то умирал и помню, как я с близкими прощался, сюда я много раз, как бумеранг, из разных прошлых жизней возвращался.

* * *

Среди трущоб и пустырей, между развалин и руин возводит лавочку еврей, и в этом храме он раввин.

* * *

Мне люди здесь понятны и близки, а жизни, проживаемые нами, полны тугого смысла — и тоски, когда его теряешь временами.

* * *

В соплеменной тесноте все суются в суету, чтобы всунуть в суете всяческую хуету.

* * *

Наш век был изрядно трагический, но может еврей им гордиться, отныне наш долг исторический — как можно обильней плодиться.

* * *

Смотрю на волны эмиграции я озадаченно слегка: сальери к нам сюда стремятся активней моцартов пока.

* * *

Меняются наши натуры под этой земли кипарисами, мышата из храма культуры ведут себя зрелыми крысами.