Гарики из Иерусалима. Книга странствий

* * *

Увы, при царственной фигуре (и дивно морда хороша) плюгавость может быть в натуре и косоглазой быть душа.

* * *

Я встречал на житейском пути ухитрившихся в общем строю мимо собственной жизни пройти и ее не признать за свою.

* * *

Есть люди речи благородной и строгих нравственных позиций, но запах тухлости природной над ними веет и струится.

* * *

Наш Бог, Создатель, Господин, хотя и всеблагой, для слабых духом Он один, а для других — другой.

* * *

Весьма влияет благотворно и создает в душе уют наш мир, где так везде проворно воруют, лгут и предают.

* * *

Покрытость лаками и глянцем и запах кремов дорогих заметно свойственней поганцам, чем людям, терпящим от них.

* * *

Внезапной страсти убоясь, предвидя тяготы и сложности, мы льем разумных мыслей грязь на блеск пугающей возможности.

* * *

Поскольку нету худа без добра, утешить мы всегда себя умеем, что если не имеем ни хера, то право на сочувствие имеем.

* * *

Впитал я с детства все банальности, но в жизни я не делал подлости не от зачуханной моральности, а по вульгарной личной гордости.

* * *

Никак я не миную имя Бога, любую замечая чрезвычайность; случайностей со мной так было много, что это исключает их случайность.

* * *

Преданный разгулу и азарту, я от мутной скуки не умру, в молодости плоть метала карту, ныне шулер-дух вошел в игру.

* * *

Где сегодня было пусто на полях моих житейских, завтра выросла капуста из билетов казначейских.

* * *

В унынии, печали и тоске есть пошлость с элементами безумства, и так ведь жизнь висит на волоске, а волос очень сохнет от угрюмства.

* * *

По-прежнему людей не избегая, я слушаю их горькие рыдания, но слышу их теперь, изнемогая от жалости, лишенной сострадания.

* * *

Я спорю искренно и честно, я чистой истины посредник, и мне совсем не интересно, что говорит мой собеседник.

* * *

Всюду в жизни то смерчи, то тучи, бродит гибель и небо в огне; чем серьезней опасность и круче, тем она безразличнее мне.

* * *

В душе у нас — диковинное эхо: оно способно, звук переинача, рыданием ответить вместо смеха и смехом отозваться вместо плача.

* * *

Бегу, куда азарт посвищет, тайком от совести моей, поскольку совесть много чище, если не пользоваться ей.

* * *

За радости азартных приключений однажды острой болью заплатив, мы так боимся новых увлечений, что носим на душе презерватив.

* * *

Когда в нас к этой жизни зыбкой — нет ни любви, ни интереса, то освещается улыбкой лицо недремлющего беса.

* * *

Творец обычно думает заранее, размешивая разум, соль и дерзость, и многим не хватает дарования, чтоб делать выдающуюся мерзость.

* * *

Есть две разновидности теста, из коего дух наш содеян, и люди открытого текста проигрывают лицедеям.

* * *

Я б устроил в окрестностях местных, если б силами ведал природными, чтобы несколько тварей известных были тварями, только подводными.

* * *

Я с почтеньем думаю о том, как неколебимо все, что есть, ибо даже в веке золотом ржавчина железо будет есть.

* * *

По сути, знали мы заранее, куда наука воз везла, поскольку дерево познания всегда поили соки зла.

* * *

Наука зря в себе уверена, ведь как науку ни верти, а у коня есть путь до мерина, но нет обратного пути.

* * *

Весь день сегодня ради прессы пустив на чтение запойное, вдруг ощутил я с интересом, что проглотил ведро помойное.

* * *

Но пакости на свете нет сугубей, чем тихое культурное собрание, где змеи ущемленных самолюбий витают и кишат уже заранее.

* * *

Как, Боже, мы похожи на блядей желанием, вертясь то здесь, то там, погладить выдающихся людей по разным выдающимся местам.

* * *

До славы и сопутствующих денег, по лестнице взбираясь, как медведь, художник только нескольких ступенек за жизнь не успевает одолеть.

* * *

Искусство, отдаваясь на прочтение, распахнуто суждению превратному: питая к непонятному почтение, мы хамски снисходительны к понятному.

* * *

Удавшиеся строчки летают, словно мухи, насиживая точки на разуме и духе.

* * *

Есть люди — выдан им билет на творческое воплощение, их души явно теплят свет, но тускло это освещение.