Гайдар

Писал он плотно: гражданская война. Белые. Зеленые. Красные. И такие вот, как Бумбараш, который устал еще на мировой. И хочет жить просто так. Сам по себе: «А плевал я на красных, белых и зеленых!» - думал Бумбараш.

Раньше бы ему, чтобы ввести в курс тех или иных событий, понадобилась бы глава. В лучшем случае страничка. А теперь достаточно было двух-трех коротких, почти рубленых фраз.

С Детиздатом на повесть «Талисман» заключил договор. Рукопись следовало представить к 1 апреля будущего, тридцать седьмого года. Время, думал, есть. Можно особенно не торопиться, хотя не стоит и затягивать.

«Военную тайну» он начал писать четыре года назад. «Синие звезды» не дописал. «Голубая чашка» - счастливый, однако все же эпизод. «Талисман» поспевает как раз вовремя…

И все же работу над повестью он сам внезапно прервал.

«И мы бы хотели в те грозные дали»

В начале тридцать седьмого неожиданно предложили сделать сценарий детского фильма. О чем будет фильм, предоставили решать самому. Условие было только одно: в кинокартине должна прозвучать тема интернационализма. И обязательно, пусть даже вскользь, - «испанская тема», то есть борьба республиканцев и помощь им советского народа.

Он сразу же отказался. О том, что происходило в Испании, знал лишь по газетам. Вот если б его самого послали в Испанию, как других! Но его не посылали. А «Талисман» был сделан почти наполовину. Выйдет ли сценарий, еще неизвестно, а что повесть получается, и, по отзывам, получается хорошо, знал точно и не собирался бросать ее.

Но случилось такое, чего он меньше всего ожидал. Воображение и память, как бы помимо его желания, начали работать на будущий сценарий. Он еще не имел ни малейшего понятия о том, что это будет, но чувствовал: идея совсем рядом. И не очень удивился, когда понял, что ведь это может быть «Военная тайна», только сделанная по-другому.

Когда повесть вышла, испытывал острое недовольство тем, что книга получилась бледнее замысла. Кое-что подправил во втором издании, но в принципе это ничего не меняло. Да, наверное, уже ничего и нельзя было изменить. А сценарий позволял, возвратись к прежним героям, написать новую вещь, в чем-то исправляя и в то же время, не трогая книгу.

Можно оставить прежнее место действия - Крым, прежних персонажей: Натку, Альку, Владика, Сергея. Но за время после выхода повести мальчишки подросли, Натка чуть больше повзрослела, Сергей еще сильнее возмужал. Это те и уже не те герои. С ними могут происходить те же и другие события.

Пионервожатая Натка. Ей мало одной только вожатской работы. Хочет прыгать с парашютом, но в последнюю минуту, на вышке, пугается, не прыгает. И сознание своего слабодушия потом ее мучает…

Сергей Ганин. Инженер. Но теперь уже отчетливо - военный инженер.

Алька. В сценарии ему не четыре с половиной, как в повести. Ему уже одиннадцатый год. Он многое может. Владик. Характер тот же, но проявляется по-иному. Целенаправленный.

Существенную перемену в общий строй вещи внесет Шегалов, Наткин дядя. Шегалов по-прежнему бывший командир Сергея, но не сотрудник Генерального штаба - капитан дальнего плавания. Действия Владика должны быть как-то связаны с этим новым обстоятельством.

Сценарий увлек. Он все охотнее отрывался от «Талисмана», но это его не пугало. Сценарий не книга. Времени много не займет. К тому же материал весь «размят». Характеры хорошо и давно известны.

Но прежде чем целиком уйти в работу над сценарием, отдиктовал машинистке готовые главы «Талисмана» - подвел черту под первым, самым трудным этапом работы. Теперь им уже точно был найден стиль. И еще, между прочим, заметил, что из «Талисмана» легко будет сделать сценарий.

Итак, события в будущем фильме, как и раньше, произойдут в Артеке. И схематически в картине проступят три линии.

Алька. Он становится не только одним из главных персонажей - он становится героем.

По- прежнему трагична судьба Марицы Маргулис. Для Альки напоминанием о подвиге матери служит песня, которую поют в лагере (и которую он написал специально для фильма):

Ты в плену. Окончен бой

Под тюремною стеной

Ходит мрачный часовой.

Стой! Стой! Стой!

Стиснув губы, милый брат,

Ты не выдашь свой отряд.

Кто с тобой плечом к плечу

Шел, - не скажешь палачу.

Крикнешь ты, глядя в упор,

Что ни пытка, ни топор,

Ни железо и ни кнут

Нас не сломят, не согнут…

Алька с другими ребятами тайно строит к празднику в полуобвалившейся крепости танк. Взрыв в горах (Сергей дает лагерю воду!), обвал в крепости. Ребята в ловушке. Вылезти в узкий лаз может только самый маленький из них, Алька.

Алька боится: лаз выходит прямо к пропасти. Но мать, которая ему снится, слова песни:

Стиснув губы, милый брат,

Ты не выдашь свой отряд… -

подсказывают Альке, что делать.

Тема мужества и трусости, вернее чисто психологическая тема: как победить трусость в себе, становится в сценарии одной из главных.

Натка мучается оттого, что побоялась прыгнуть с парашютной вышки, но когда понадобилось прыгнуть с высокой скалы в море на помощь Альке - прыгнула она. Эпизод этот переломный в ее характере. Натка умеет переступить через страх.

Владик. Он по-прежнему ждет письма, но уже не от сестры - от отца, который находится в Интернациональном батальоне в Испании.

Вообще, испанская тема входит в сценарий так: Шегалов встречает племянницу в лагере. «Мое судно, - говорит он, - стоит в порту. Разгрузимся. Быстро погрузимся - ив Испанию».

Натка (жалостно): «Дядя, дядя, как мне хочется с тобой в Испанию».

Капитан: «Ну, дорогая… Это не тебе одной хочется. Сейчас всем хочется».

Но если другие только «хотели», Владик сделал все возможное, чтобы на пароход попасть. Владик столкнулся со всем тем множеством препятствий, которые ждали бы любого мальчишку на его месте. И в каждой неожиданной ситуации обнаруживал мужество, находчивость и дерзость.

Сценарий получался. Но было одно обстоятельство, которое его смущало: у фильма в сравнении с книгой, он видел, будет другой конец.

Когда он задумал повесть «Военная тайна», мир жил еще в напряженном ожидании войны.