Где-то там, за облаками…

— Опаздываешь?

— Да, немного.

— Ладно… Чуток поднажмем. — Я бросил взгляд на спидометр. Еще?… Поднажмем? Разве можно ехать по городу быстрее сотни в час?

Оказывается можно. Двигатель протестующе взвывает и переходит на мягкий рокот.

Стрелка резко подпрыгивает до ста сорока. Ну ничего себе "интеллигент".

— Ты на спидометр так не смотри. Дорога тут неплохая. Сдюжим.

Мне остается только тихо сидеть, судорожно вцепившись в мягкую обивку сиденья, и ошарашено качать головой.

Несемся по трассе, обгоняя машины. Забавно. Когда едешь на большой скорости, заметно превышая скорость других, создается ощущение, что двигаешься только ты, а все остальные стоят на месте или неторопливо плетутся с черепашьей скоростью.

— Тебе в Сокольники куда?

— На Русаковскую. Точнее угол Русаковской и Сокольнического переулка. Знаете где это?

— Найдем.

— А ты что такой… — Мой собеседник быстро окидывает меня взглядом и переводит глаза обратно на дорогу.

— Какой?

— Агрессивный… Случилось у тебя что?

Ну что за напасть. Что ни извозчик так Цицерон доморощенный. Или это осень такая урожайная на болтливых таксистов? У меня что… На лбу написано крупными буквами" Хочу потрепаться о_самом_ главном_смысле_в_жизни"?

— Случилось. — Бросаю вызывающий взгляд и отворачиваюсь к окну. Мне сейчас только разговора по душам не хватает.

— Ну-ну.

Он неожиданно рассмеялся.

— Ты парень на меня не злись. У самого так бывает, что хочется мордой в окно и молчать.

Молчу, дожидаясь продолжения.

— Просто день у меня такой сегодня выпал… Неудачный. Настроение паршивое, дай думаю подвезу кого… Поболтаю… А тут ты подвернулся.

Он повернул голову окинул меня взглядом и снова перевел взгляд на дорогу.

— Хочешь музыку включу? Все веселей будет.

Я неопределенно пожал плечами. Хочешь, включай.

Сворачиваем с Басманного на Ольховскую и останавливаемся перед светофором, дожидаясь пока не схлынет поток торопливо бредущих через дорогу людей. Рядом останавливается белая "Нива". На заднем сиденье мальчишка лет пяти сжимающий игрушечного медвежонка. Ребенок с любопытством смотрит на меня, а потом машет рукой и улыбается как старому знакомому. Поневоле улыбаюсь в ответ. Затем машина резко дергается вперед, оставляя любопытную ребячью рожицу далеко позади в мутных потеках струящегося над улицами тумана.

Оживает акустика сразу заполнив салон веселым голосом ведущей с Европы-плюс.

"… Теперь сыграем в игру под названием Жаркая Осень…"

Ну девочка… Для меня эта осень и так уже чересчур жарковата.

Из динамиков несется радостный чуть картавый голос дозвонившегося претендента.

Что ж… Удачи.

Водитель с омерзением морщится и переключает канал.

— Ты извини… Не люблю я таких игр. Меня от них мутить начинает.

Ну надо же. В этом я с ним полностью солидарен.

Из динамиков уже несется голос рыдающей Тани Булановой. Все равно лучше чем идиотский розыгрыш слонов.

— Ты если хочешь, кури. Пепел можно в окошко или в пепельницу… А хотя можешь прям на пол… Все равно коврики мыть.

— Спасибо.

Он добродушно разводит руками. За рулем. Камикадзе блин.

— Не за что.

Достаю сигареты.

— Слушай парень. А ты кем работаешь?

— Писателем.

— Да ну? Серъезно? А про что пишешь?

— Фантастику. В основном.

— Класс. Зведолеты-молеты и прочее?

Звездолеты-молеты значит?

— Ну отчего же. Иногда и фэнтэзи под настроение.

— Класс. — Он качает головой. — И много платят?

— Хватает.

Черт. До чего же не люблю хамов. В особенности добродушных хамов.

Достаю зажигалку, прикуриваю. Окно приоткрываю чуть-чуть — все равно же ему… коврики мыть.

— Эй… Ты только не обижайся. Первый раз вижу живого писателя.

Искренне надеюсь что и в последний.

— Ничего. Все бывает когда-нибудь в первый раз.

Мой собеседник недоуменно смотрит на меня подозревая в издевке. Справедливо кстати подозревает.

— А я вот фантастику не люблю…

Эх… Ну и ошибся же я полагаясь на внешность. Правильно говорят: " Встречают по одежке …".

— Почему?

— Да ну… Сказка она сказка и есть… Нет ты не подумай. Я иногда покупаю… Этого вот например… Головачева… Неплохой писатель. Знаешь такого?

— Знаю.

— Лично?

— Лично.

— Здорово. Сигаретой угостишь?

Молча протягиваю ему початую пачку. Ногти у него грязные и обломанные. Мда… В НИИ он вряд ли работает.

— Я то все больше детективчики почитываю. Маринину вот например очень уважаю. Там все же как — то к жизни ближе. А фантастика…

— О вкусах не спорят.

— Согласен. Я вот сыну расскажу что писателя встретил. Он у меня фантастику читает с удовольствием. Все полки уже заставил… А я не против. Нравится — пусть читает.

Надеюсь, что хоть здесь поговорка о яблоке, что недалеко от яблони, дала осечку.

— Кстати а как зовут то?

— Кого?

Водитель аж подпрыгивает от моей недогадливости.

— Ну тебя конечно. А то парню моему скажу, что писателя повстречал а фамилию забыть спросил.

— Соловьев.

— Ага. Запомню… Слушай… А может автограф дашь?

— На чем?

— Черт и верно…

Он задумчиво чешет в затылке и решительно распахивает "бардачек".

— А вот на бумажке.

— На бумажке автографы не ставят.

— Да?

— Да.

Водитель обиженно засопел, скомкал грязный, измусоленный листок бумаги себе в карман, и оставшуюся дорогу молчал.

На Русаковскую мы внеслись ("Госпожа вы не слишком быстро ехали… Вы слишком низко летели") на скорости чуть более сотни. От резкого торможения меня сильно, до боли в груди, рвануло в ремнях.

Лихач чертов.

— Сколько? — Смотрю на водителя.

Он мрачно смотрит на меня прежде чем ответить:

— Нисколько. Приятно с тобой поболтать было.

Пожимаю плечами (альтруизм так альтруизм) и вылезаю из машины.

Водитель молча сидит, положив руки на руль, и терпеливо ждет, пока я выберусь. Потом тянется к двери и бросает вслед: