Гепан: Второй контакт

Его убежище располагалось в самом сердце мертвого космоса — в области, где не было звезд, не было планет, и даже свет сам по себе казался чужеродным явлением. Эта секретная база, спрятанная среди развалин древней цивилизации, была последним прибежищем для того, кто решился противостоять надвигающейся тьме.

Были и другие хранители, последние последователи Каэла. Они пытались помогать другим расам, учили и направляли их.

Каэл жил один, окруженный лишь бесчисленными воспоминаниями. В пустоте он улавливал слабые сигналы, размытые звуки и образы, которые нельзя было описать словами. Это были отголоски прошлого, настоящего и возможного будущего. Он изучал их, пытаясь понять, что же грядет.

И вот однажды, в этой полной тишине, его разум ощутил тонкую пульсацию — отголосок беды. Каэл поднял руку, и рядом с ним засветился небольшой кристалл, парящий в воздухе. Этот кристалл был его последней связью с Лучиком, псиоником, которая навсегда изменила судьбу человечества и Элдарианцев.

Лучик была самым могущественным псионикой, которую когда-либо знало человечество. Во время последней битвы со Сверхразумом она объединила сознания Элдарианцев в единое целое, создав невиданную доселе гармонию. Благодаря этой синергии они сумели сломить власть Сверхразума.

Лучик не долго оставалась среди живых. Ее способности развились до такой степени, что она перестала быть просто человеком. Она шагнула за пределы физического существования, слилась с единым псиполем вселенной — бескрайним океаном разума, связывающим все живое. Ее тело не выдержало такой трансформации и исчезло, оставив лишь сияющий кристалл, который она вручила Каэлу, прежде чем уйти.

— Этот кристалл — моя якорь, моя связь с этим миром, — сказала она тогда. — Через него я смогу направлять тебя. Но не часто. Моего времени здесь почти не осталось. Каэл, настанет день, когда тьма вновь поднимется. И только ты сможешь остановить ее.

С тех пор прошло много веков. Лучик изредка являлась Каэлу через кристалл, предупреждая его о событиях, которые могли изменить судьбы галактики. Иногда это были лишь образы или едва слышимые слова, а иногда — четкие наставления.

Но теперь, ощутив новый всплеск энергии, Каэл почувствовал что-то иное, более темное и пугающее. Он коснулся кристалла, и тот засветился мягким голубым светом.

— Лучик… — прошептал он, словно боялся потревожить спящую душу.

В ответ раздался еле слышимый голос, от которого веяло теплом и силой одновременно:

— Каэл… тьма пробуждается. Они близки к тому, чтобы найти карту. Если они соберут все осколки, все будет потеряно. Ты должен найти ее первым. Но время против тебя.

— Где искать? — спросил он, сжимая кристалл.

Лучик не ответила сразу. Она будто пыталась проникнуть через неведомые барьеры времени и пространства.

— Надежда ещё есть. Иди на край звезд, к умирающей системе. Там, в свете гаснувшей звезды, ты найдешь ответы. Грядёт время выбора, Каэл, — её голос был одновременно мягким и неумолимым, как дыхание звезд. — Тьма никогда не уходит навсегда. Она лишь затаивается, чтобы ударить сильнее. Ты знаешь это.

— И ты знаешь, что я не смогу остановить это один, — прошептал он, ощущая, как сердце сжимается от тяжести.

— Ты не один, — ответила она. — Но ты должен найти тех, кто поверит в свет так же, как ты.

Свет кристалла потускнел, и голос стих, оставив Каэла в одиночестве.

Каэл опустился на колени. Он чувствовал груз ответственности, который теперь давил на него с новой силой. Лучик всегда была его маяком, но теперь ее слова звучали как последние предупреждения перед катастрофой.

Ему предстояло выйти из изоляции, раскрыть секрет своего существования, возможно, даже обратиться за помощью к людям — к тем, кто не раз доказывал, что в самых темных временах они могут быть светом.

Впрочем, он понимал, что не все захотят помочь. Кто-то мог воспользоваться его знаниями, кто-то — уничтожить его ради тех тайн, которые он хранил. Но у него не было выбора. Сверхразум не должен возродиться.

Каэлиан Р’Торн открыл глаза, тяжело выдохнув. Эхо его клятвы ещё звенело в воздухе зала созерцания. Но долго медлить было нельзя. Его интуиция, подпитанная тысячелетним опытом и псионической связью с полями вселенной, твердило одно: он должен действовать немедленно.

Он медленно поднялся, его движения были грациозны, но в них читалась тяжесть — не от усталости, а от понимания всей ответственности. Полупрозрачная энергия всё ещё окружала его, но с каждым шагом она тускнела, будто вселенная неохотно отпускала его из объятий.

Каэлиан прошёл через массивные арки, ведущие в другую часть храма. Там, за границей света, царила кромешная тьма. Это место называлось Зал Молчания. Здесь не было древних барельефов, светящихся кристаллов или звуков эха — только пустота и густой холод, который казался почти осязаемым.

В центре зала, словно живая тень, высился корабль. Его обшивка из мутно-зелёного металла тускло поблёскивала, отражая редкие проблески света от входа. Судно выглядело странным и даже зловещим, словно его создатели черпали вдохновение из глубин древних кошмаров. Неровные края корпуса, скрытые в полумраке, напоминали живой организм — то ли хищное существо, то ли дерево, чьи корни застыли в попытке вырваться из земли.

Корабль был одним из последних великих творений Элдарианцев — старинное судно разведки, оборудованное псионическими технологиями, которые позволяли не только пересекать галактику, но и проникать в недоступные пространства реальности. Каэл провёл рукой по холодной, гладкой обшивке, как если бы приветствовал старого друга.

— Ты готов, старина? — пробормотал он себе под нос, его голос эхом разнесся в тишине.

Он поднялся по узкому трапу, который раздвинулся в такт его шагам. Внутри корабля царила та же угрюмая атмосфера, что и в Зале Молчания. Тусклый свет пульсировал вдоль стен, словно кровь, текущая по венам. Кабина управления была компактной, но предельно функциональной. Окружённый экранами, Каэл сел в кресло пилота, которое подстроилось под его тело, излучая лёгкое тепло.

Перед ним развернулся центральный экран, на котором мерцала надпись, выжженная рубиновым светом:

"ГЕПАН"

Его взгляд задержался на этом имени. Оно было символом надежды для человечества и напоминанием об их силе. Но для Каэлиана оно означало гораздо больше. Это имя было связано с их прошлым — и, возможно, с их будущим.

Он активировал интерфейс, положив руки на гладкую поверхность пульта. Мягкий свет скользнул по его пальцам, и на экране перед ним вспыхнули строки текста. Координаты уже были загружены в память — глубокий космос, забытая система, едва отмеченная в древних картах.