Герой моих грез и кошмаров

– Да, все указывает на то, что именно вампирам невыгоден расцвет королевства.

Осторожно ведя по бугристым шрамам, изувечившим кожу на лопатках и вдоль позвоночника, я составляла из корявых букв слова древнего языка и переводила на современный.

– «До смерти… раб».

Мой шепот мужчина услышал – спина закаменела.

– Поразительно, сколько у тебя талантов, даже древний язык знаешь, – отстраненно произнес Алистер и обернулся.

Я молчала, не зная, что сказать. Да и какие слова уместны, когда случайно открываешь чужую тайну? Клятвы тут излишни – молчание подразумевает элементарная порядочность.

– Эти шрамы я получил, когда попал в плен к военачальнику демонов. Ему показалось забавным сделать раба из человеческого мага. Не сумев выбить из меня клятву верной службы, он оставил зримое клеймо.

Аламейский рассказывал без эмоций, и мое сердце болело как никогда.

– Сомневаюсь, что тогда мне удалось бы уничтожить высшего демона в одиночку. Когда решил, что все потеряно, другой пленник напал на нашего общего мучителя, и я не упустил момент. Покончив с военачальником, я попробовал одним махом завершить войну: провел ритуал закрытия мира от вторжения. Готовился умереть – и почему-то выжил. Вдобавок у меня открылся еще один дар, сделавший универсалом.

Ого! Значит, универсалом он не родился, стал после серьезного потрясения? Существовала теория, что подобное возможно, когда чародей на грани выгорания – открывается второе «магическое дыхание»…

Пока вспоминала исследования теоретиков, Алистер продолжал рассказ:

– Оставшиеся в нашем мире демоны были уничтожены, кроме одного. Демона, который помог мне.

Меня осенило:

– Так Хельц – демон?! Он же опасен!

– Он пришел в наш мир не убивать людей, а найти украденное дитя повелителя демонов. И угодил в ловушку, не подозревая, что в числе похитителей был и военачальник. Хельц не может вернуться домой, пока не найдет ребенка.

– Малыш жив?

– Хельц, как телохранитель, чувствует это. Повелитель демонов до сих пор уверен, что дитя похитили человеческие маги и спрятали на территории Церестана.

– Но ведь это не так? Очередные происки вампиров?

– Хельц уверен, что второй по силе род пытался свергнуть повелителя, ослабив войной с нашим миром. А ребенок спрятан на территории вампиров, которым выгодна война в королевстве.

Я все еще помнила смутные времена, нехорошие слухи, которые ходили о наследном принце Элгеусе. Если бы Алистеру не удалось создать «Запиратель миров» и война с демонами продолжилась, могли начаться народные волнения по всей стране. А там и до захвата власти соседями рукой подать.

Алистер коснулся рубца, пересекающего скулу, и тихо признался:

– Мне плевать на шрамы на лице, но я не хочу носить позорное слово на спине. Раньше у меня была только эта цель, и, чтобы получить древний артефакт исцеления и свести метку, я был готов на все. Даже жениться на своей троюродной кузине, чтобы получить главный артефакт ее рода.

Я слушала, затаив дыхание. Откровения Алистера волновали, многое объясняя и пробуждая смутную тревогу. Один из самых сильных чародеев Церестана носит на себе слово «раб», оставленное врагом, которого он победил… Я могу понять, почему это так важно. Память о самом черном дне жизни причиняет боль.

– Сейчас у меня появилась новая цель, и я на распутье. Впервые не знаю, как поступить.

Мне бы поинтересоваться, что это за цель, но я не решилась, спросила совсем о другом:

– Будущий тесть настолько недоверчив, что отдаст артефакт лишь после свадьбы?

– Сразу после заключения договора особняк семьи Вирьен ограбили, похитив также и обещанный мне артефакт.

– Странно…

– Не то слово. Поэтому, если я найду его раньше будущего тестя, свадьбы с Кирайей не будет.

– Неожиданно, – вновь ограничилась одним словом я.

Чародей взглянул косо, как будто сомневался, что я серьезна.

– Изначально помолвка заключалась, чтобы кузина выглядела привлекательней на брачном рынке. Кирайя уже разрывала ее много лет назад, я в своем праве. Да и нет между нами чувства, это родители в итоге решили, что мы подходим друг другу.

Я усмехнулась, вспомнив «щедрое» предложение невесты.

– Вы уверены? Кирайя, как мне кажется, по-настоящему жаждет стать герцогиней Аламейской, иначе не пыталась бы повлиять на меня сегодня.

Чародей вопросительно изогнул рассеченную шрамом бровь.

– Кирайя заявила, что не против пустить меня в вашу супружескую спальню. Главное, соблюдать хотя бы минимум правил приличия.

Теперь я и сама видела, что ее дружелюбие и обещания – хитрая манипуляция, попытка оттолкнуть, вызвать гнев на Алистера.

Чародей покачал головой, будто не веря.

– Кирайя – еще та выдумщица, школу придворного коварства закончила на отлично… Я никогда не оскорбил бы тебя подобным предложением. Веришь, Джемма?

Мужские ладони мягко обхватили мое лицо. Чернильно-синие глаза, казалось, смотрели прямо в душу.

– Да, верю…

Я удивилась, услышав свои же слова. Хриплые, полные надежды. А ведь хотела промолчать… Но как это сделать, когда теплые пальцы нежно поглаживают уголки губ?

Лицо чародея так близко… Горячее дыхание уже обжигало скулу. Он не спешил, давая возможность сбежать. Только куда деться от самой себя?

Еще немного, совсем чуть-чуть – и губы Алистера коснутся моих. Сердце едва не выпрыгивало из груди в предвкушении поцелуя.

– Я же говорил, что с Алом все в порядке?

Хотелось застонать от разочарования и стукнуть вошедших. Но нападение на короля – государственная измена. И я почтительно склонила голову.

– Ваше величество…

Элгеус появился в компании своего камергера, целителя и портного с большим выбором летних костюмов. Первым нас покинул целитель.

– Исцеление почти завершено, мне нечего здесь делать, – с интересом меня рассматривая, сообщил он. – Примите мое искреннее восхищение оперативностью, госпожа Рутшер.

– Благодарю, – улыбнулась я, напряженно вспоминая, пересекались мы с ним когда-нибудь или нет.

Возможно, когда учились в университете?.. В одном из госпиталей? Не по себе, когда чье-то лицо кажется смутно знакомым, а вспомнить человека не можешь.

Следующим ушел портной – герцог, не глядя, ткнул в первый же наряд со стойки на колесиках. Камергер подровнял обгоревшие волосы герцога и, поклонившись, также нас оставил.

– Я быстро, – сообщил Алистер перед уходом в ванную комнату.