Год черной собаки

– За что?

– Они не похожи на других. Если хотите - живой белый упрек своим черным собратьям.
– Он опять засмеялся, словно зашелестели страницы.
– И рано или поздно вас тоже пришьют. Разумеется, к моему великому сожалению. Исчезнет единственный знакомый мне реликтовый субъект.

– Лучше, если это случится попозже, - улыбнулся Фрэнк, - у меня еще есть дела на этом свете.

– Будем надеяться, но все мы под богом ходим.
– Он пристально взглянул на Грега.
– Кроме того, вы снова оказали мне, вероятно, того не желая, крупную услугу, а я никогда, вы уже убедились, таких вещей не забываю.

– Это когда же я вам оказал услугу?
– удивился Грег.

– Когда прикончили самонадеянного выскочку Дылду.

Фрэнк побледнел и начал медленно подниматься, на лбу мгновенно выступила испарина.

– Сидите, - прикрикнул Майк.

Грег плюхнулся в кресло.

– Удивлены?
– Майк засмеялся, радуясь произведенному эффекту.
– Уж вам-то, криминалисту, непростительно так оплошать. Сработали грубо. Наследили, как несмышленый школяр. Это свидетельствует - решение приняли внезапно, в вас превалировали эмоции, а не расчет. Узнать, кто спровадил к праотцам эту гадину, не представляло труда.

– Но как, Майк?
– Грег уже овладел собой.

– Святая мадонна.
– Гангстер закатил глаза.
– Вы, очевидно, находились в шоке, не отдавали отчета в своих поступках. Раскрыть убийство было парой пустяков. Я знал: вы состояли в банде этого подонка в бытность мальчишкой. Дылда - жестокая и подлая скотина, а значит, вполне достаточно, чтобы он вам не полюбился. Помните, во время предыдущей встречи я показал его вам с помощью прибора, просвечивающего стену? Он пил в баре рядом.

– Да, - кивнул Грег, - припоминаю, вы показали какого-то типа.

– Не виляйте, - Майк покачал головой.
– Тогда вы заявили, что его не знаете, но на вашем лице было написано обратное - не только знаете, но и бешено ненавидите. Его убили из длинноствольного "люгера", пистолетов такой системы в тот день у посетителей имелось три, все, как у вас, без глушителя. Но два оставались на месте, а ваш отсутствовал. Выстрелы слышали мои люди, но не торопились вмешиваться. Больше того, раскрою секрет, я прекрасно знал, вы его обязательно пристукнете. За что? Да за то, что он когда-то расправился с вашим дружком. Я принял кое-какие меры облегчил вам исполнение акта мести: посылая его с поручением, сказал об этом при вас. Припоминаете, как все произошло?

– Чем он вам насолил, Майк? Мне другое дело, но вам?

– Дылда плел за моей спиной паучьи сети. Он намеревался сесть в кресло, которое предназначалось отнюдь не ему. Начал подбивать кое-кого из друзей, таких же кретинов, как сам. Ибо не понимал: не с его птичьими мозгами заправлять таким грандиозным делом.

– И что меня теперь ждет?
– тихо спросил Грег.

– Двадцать тысяч из расчета десяти процентов годовых, - ответил Майк и откинулся на спинку кресла.
– И знаете, почему я это делаю, когда не доверяю порой самому себе?

– Почему?

– Потому, что вы не-нор-маль-ный, - отчеканил гангстер.
– И под самыми лютыми пытками не признаетесь, что смерть Дылды была мне выгодна и я, так сказать, ее санкционировал.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Из-за своей щепетильной порядочности вы не пойдете даже на предательство бандита. У вас это в крови. Оно и погубит когда-нибудь. Попомните мои слова, хотя мне вы нравитесь и я с удовольствием взял бы вас на службу.

– Это не для меня, Майк, - замотал головой Грег.

– Отчего же?
– Он хитровато прищурился.
– Я завязываю с гангстерской лавочкой, буду заниматься коммерцией. Удивлены?

– Вы хотите сказать, становитесь на...
– он замялся.

– Договаривайте. Честный путь?

– Да.

– Не совсем, но близко к этому. Я пересаживаюсь в другой кабинет. Вкладываю капиталы в легальный бизнес, в фирму известного вам Робинсона. Стану его полноправным компаньоном.

– Это не честный путь и не легальный бизнес, а легальный бандитизм, возразил Грег.

– Пожалуй, так точнее. Тем более моим преемником здесь остается родственник - сын старшего брата, который когда-то вручил вам монету. Мы же одна семья, будет поддерживать со мной связь. Он окажется на переднем плане, а до меня не доберется ни полиция, ни журналисты, ни ваше пресловутое правосудие. Вот так-то. Кроме того, и Робинсон становится не первой фигурой в своем собственном концерне. Я ухитрился заполучить контрольный пакет акций.

– Вы сатана, Майк!
– Грег смахнул пот с носа.
– Как это удалось?

– У вас когда-то была невеста, очаровательная молодая, - начал неожиданно Майк.
– Ваша секретарша Вирджиния О'Нейли? Вам известно, что с ней?

– Она меня бросила после трагедии с приемным отцом, когда я лежал в клинике. Заодно прихватила рукопись моего бывшего шефа Эдуарда Бартлета после его кончины. В ней тот описывал кое-какие делишки промышленников и, кажется, Робинсона.

– Вы ее любили? Впрочем, вопрос дурацкий.

– Очень, - вздохнул Грег, все больше удивляясь, куда клонит гангстер.

– А почему не пытались разыскать?

– Пытался, но она словно испарилась. Скорее всего уехала за границу, упавшим голосом ответил Грег.
– Да и к чему ей калека?
– Он повертел крючком, заменяющим кисть.

– Знаете, Грег, не такой уж вы выдающийся детектив, как я думал раньше. А уж психолог - вовсе никудышный. Вот старина Бартлет, ваш шеф - да вознесется его душа в рай, - действительно ас. Уж он-то бы этот клубочек размотал, каналья, по ниточкам. Талантлив был и хитер сверх всякой меры, умница.

– Чего же разматывать, когда и так ясно? Кроме того, я уже не владел частной конторой, мне не подчинялись агенты. Зато стал инвалидом и почти нищим, сидел на иждивении у старика негра.

– Но сейчас-то явились ко мне?

– Ну и что?
– спросил с вызовом.

– А почему не попросили тогда денег и помощи в розыске О'Нейли?

– О'Нейли?
– оторопел Грег.
– И вы бы помогли?

– Тогда да, - гангстер прикрыл глаза.
– Теперь нет!

– Что же изменилось, Майк? Ради всего святого расскажите. Я обещаю ничего не предпринимать. Это умрет во мне, но, может быть, хоть слегка облегчит душу.
– Он прижал ладонь к груди.