Год Собаки I. Среди Теней
Шрифт:
#
День Третий. Сцена 10–11
10.
Кое-как удалось отыскать в переулках нужное здание, а затем кабинет в его пустующей громаде.
Я вслух прочитал надпись на бронзовой табличке:
— Отбор и верификация кандидатов.
Посмотрел на Илью:
— Наверное, оно…
Но абуминогу было не до меня. Он уставился на висящий под потолком экран, который показывал отрывок фильма.
На большом концертном рояле седая дама в вечернем платье играла прелюдию к
Это был тот же вариант, что я слышал на балу. С дополнительными куплетами.
Теперь песня не казалась чужой…
Эмоции и стиль сохранились, получили логическое продолжение. Сдержанная грусть и скорбь через осмысливание трансформировались в осознание себя, своего места в мире.
— А вот и автор хита… — услышал я знакомый голос.
Обернулся.
Позади стояли Принц и девушка в белом халате.
— Чудесненько… — сказала она.
И за локоть отвела в соседнюю комнату.
Медсестра усадила меня в массивное металлическое кресло и начала пристегивать к нему черными лентами.
Я улыбаясь, следил за ней, но в мое сердце тихо входил страх.
Илья и Принц молча наблюдали за происходящим.
— Что вы делаете? — спросил я.
Девушка, присев, пристегивала мои ступни к скобам на полу.
Не поднимая лица, ответила:
— Нужно получить образец души и подтверждение подлинности. Машины проанализируют и примут решение.
Потом подняла голову и спросила кого-то:
— Верификация. Нотариусы готовы?
Из скрытого за обшивкой динамика прохрипело:
— Готовы…
— Для чего нотариусы? — обмирая, спросил я.
— Нужно удостовериться, что вы — это вы.
Я посмотрел в ее рыжие глаза. Комизм ситуации был выше страха.
Улыбаясь, спросил:
— Я если я, это не я?
— Тогда, молодой человек, вы отправитесь в ту дверь.
И она кивнула на стальное полотно без таблички в углу бронированной комнаты.
— А что там?
— Утилизатор… Готовы?
И вручила мне серебристую гитару, подсоединенную кабелем к стене.
Я провел большим пальцем по струнам. Она была настроена совсем иначе. Незнакомый строй, семь струн.
Камертона нет.
— Не готов, — сказал я. — Не могу играть…
Медсестра пожала плечами:
— У вас три минуты.
Илья и Принц смотрели на меня через толстое стекло.
Я сделал абуминогу страшные глаза и подозвал жестом. Он сразу же подошел и присел рядом, внимательно глядя на меня.
В каком-то замешательстве я смотрел на Илью и не знал, как объяснить проблему. Боюсь играть, все позабывал…
Вдруг облажаюсь, и правда… сотрут к чертям.
Нужно точно перенастроить, но за три минуты не успею. Давно не брал инструмент в руки.
И сказал печально:
— Я, оказывается, тоже абуминог…
— Пернатый абуминог? — обрадовался Илья. — Что-то новенькое…
Провел ногтем по струнам.
Хмыкнул:
— Русский классический…
Потом посмотрел
мне в глаза, и все понял без объяснений:— Вернуть на стандарт?
— Да, — шепотом сказал я. — Можешь?
— Легко…
Илья, ориентируясь на внутренний камертон, за минуту изменил настройку на стандартную и вернул гитару:
— Седьмую не трогай. Будет дребезжать.
Глядя на меня, вышел, показывая руками знаки: «пернатый, соберись!», «все будет хорошо»…
Дверь метровой толщины выкатилась из проема в стене и герметично закрылась. Клацнули скрытые в двери засовы.
Сверху раздался искаженный голос:
— Приступайте…
В стенах открылись бойницы, и оттуда на меня уставились жерла магических деструкторов. Похоже, что в случае чего, я не дойду даже до комнаты утилизатора. Нечему будет доходить.
Посмотрел на Илью с Принцем, стоящих за стеклом.
Вздохнул.
И начал играть.
Первая верификация прошла мгновенно, на втором такте. Вспыхнул и медленно заморгал желтый прямоугольник под потолком.
Я доигрывал вступление, как прошла вторая верификация. Зажегся еще один прямоугольник.
Сделав паузу, я вернулся к исходной точке и начал куплет. Вместе с перебором струн еле слышно произнес первые слова:
— Недостаток тепла… вынуждает меня…
От волнения я ошибся и вместо «заставляет» спел «вынуждает»… и почти сразу зажглась третья верификация.
Я доиграл куплет до конца и остановился, заглушив струны.
Принц, Илья и девушка молча смотрели на меня сквозь толстое стекло.
Эмоции прошлого поднялись вместе с памятью о Земле. И я сидел, наклонив голову, пытаясь справиться с ними.
Дверь отъехала в сторону…
Вбежал Илья, а следом быстро вошел Принц. Увидел стволы деструкторов и возмущенно сказал:
— Вы в своем уме? Уберите немедленно!
— Живой? — спросил Илья.
Закрыв глаза, я кивнул.
— Ты иначе играешь, чем раньше…
Очень давно не играл ее, но пальцы помнили. Помнил, как написал один куплет и остановился, потому что понял, что это все.
Ленты, удерживающие меня, разомкнули замки и втянулись в кресло.
Я поднялся, сделал шаг и упал.
Вбежала девушка со шприцем в руках.
— Почему он весь мокрый? — спросил Илья.
— Индукторы намерения.
Девушка кивнула на серые пластины на стенах комнаты, которые я вначале принял за плиты звукоизоляции.
И вонзила иглу прямо через джинсы в бедро.
Моя голова шла кругом, сердце билось все медленнее, метка вразнобой лихорадочно моргала.
Я умирал.
Пот лил с меня ручьем, рубашка прилипла к телу.
Спросил, преодолевая боль и апатию:
— Скольких вы уже… испарили…
— Шестерых.
— Что? — удивленно сказал я.
И попытался подняться.
От укола начались судороги, тело боролось с апатией гипнотического подавления, наведенного электроникой.
Девушка взяла второй шприц и приготовилась снова сделать укол.