Горькое дыхание джунглей

Ния глянула на себя и тяжело вздохнув, понуро двинулась по общей тропе. А что она хотела, обняться на радостях? Я не против, даже расцелую за то, что живой осталась, но только не сейчас. Где она лежала связанной, не знаю, но рядом с ней был кто-то страдающий диареей и то ли с испуга, то ли результат поедания немытых фруктов, неважно, но он так неудачно обдал дочку вождя конечным продуктом пищеварения, что результат обнимашек нетрудно было предсказать. У меня даже ничего внутри не ёкнуло при виде её обнажённого тела.

Когда я вновь оглянулся, хватаясь за рацию, то сразу догадался, что делают мои девчонки. Они не подавали мне знаков, а отмахивались, от чего-то невидимого, кусками белого материала. Ага, это у меня в кармане лежала волшебная травка, а остальным однозначно не повезло. Кровососущие дряни огромными роями кружили над косогором и с яростью впивались в обнажённые тела.

Мобуту появился внезапно и, остановившись рядом, протянул клинок. Я убрал его в ножны и с подозрением оглядел мальчугана. А он где прятался, что умудрился остаться чистым?

— Был в другой яме, — тут же ответил Мобуту на мой вопрос, — там нет живых, я прятался среди мёртвых.

Я, наверное, встал в ступор на пару минут, пока мальчишка рассказывал свою историю. Оказывается, в несколько ям мезабы сволокли мёртвые тела тех, кто пытался сопротивляться. Кого-то убили для устрашения и свалили туда же.

Кого они устрашали? Это вообще под вопросом, потому что ни среди мёртвых, ни среди живых, как потом выяснилось, мужчин не было. Женщины, взрослые и молодые, и дети.

Собственно говоря, любой мог остолбенеть, представив мальчугана, который прячется среди мёртвых тел, и совершенно неуверен, что будь я на его месте, смог справиться также лихо. В его-то возрасте.

Девчонки упаковались в горки, видать заела мошкара. У Дженни за спиной Ксюха и наверняка ПСМ в машине не оставила. Элен, как всегда, с пустыми руками. На поясе сумка с магазинами. За спиной ранец врачебный, в котором точно лежит фляжка со спиртом, хирургический набор, небольшой. ПХО на 13 инструментов. И контейнер с высокой влаго-пыле-ударо защищенностью, в котором упаковано 20 ампул пенициллина. Вроде он уже давно не применяется, потерял своё значение, и теперь используют заменители, но как раз нам достались ампулы именно с этим препаратом, изготовленные в декабре 2021 года. И лучше, чтобы никто, никогда не увидел эту надпись.

— Что здесь случилось? — Элен наконец-то добралась до меня и с неподдельным ужасом осматривалась по сторонам. Следов макияжа, как небывало, видимо, решила не травмировать остатки разума аборигенок.

Я не ответил, помог снять с плеч рюкзак и, достав из кармашка бутылку с водой, открутил пробку.

— Это ты перестрелял такую толпу? — тут же подключилась к разговору Дженни, с полным безразличием взирая на берег озера.

Элен, уже видела подобное, а вот Дженни удивила. Совершенно равнодушный взгляд бросила на трупы, и страха от происходящего не было. Словно именно это и предполагала увидеть. Значит, действительно первая неделя не с мёртвыми телами была связана. Возможно с переносом или перегорела. Но это и к лучшему.

Отхлебнув два больших глотка, я кивнул на берег.

— По-моему, не всех, видите, есть полно тел, которые лежат как поломанные куклы. Руки, ноги вывернутые, то есть, когда падали, не следили за тем, чтобы мягко постелить. А вон, сколько морду в песок уткнули и голову ладошками прикрыли. Вроде как ждут момента убежать, или у них так принято в плен сдаваться. Не разобрал пока.

Но я потому и стоял как привязанный на одном месте, каждую секунду ожидая подвоха.

— Не поняла, — внезапно проговорила Элен, перестав размахивать тряпкой перед собой, — а в чём дело? Кругом стаи мух, а мы словно в оболочке. У тебя трава есть? — и она подозрительно уставилась на меня.

— Ну да, — я кивнул и, сделав ещё один глоток, завинтил крышку.

— Так ты её где-то здесь сорвал?

— Нет, у родника, ещё ночью. Машинально, я ведь собирался пешком идти.

— Нет, ну ты гад, а с нами поделиться никак? Мы полночи от комаров отбивались.

— Так, вы в закрытом автомобиле остались, у меня просто вылетело из головы.

— Ага, в закрытом, — насупилась Дженни, — Элен двери распахнула и, лёжа на полке, покуривала.

— Ну хорошо, а когда вас жрать начали, почему двери не закрыли?

— Закрыли, но к тому времени столько набилось, только их жужжание и слышали. Пришлось включить свет, и полночи отмахиваться тряпками.

— А наши репелленты? Они ведь в закрытом помещении нормально работают. Почему не подожгли?

— А потому что забыли, — запальчиво заявила Дженни, — только под утро вспомнили.

— И кто вам доктор? — я едва не расхохотался, глядя на две унылые физиономии.

— И ничего смешного, — возмутилась Элен, — они, между прочим, больно кусаются.

Я пожал плечами и ещё раз оценил обстановку. Глянул на лес, перевёл взгляд на бамбук и тихо выругался.

— Что случилось? — мгновенно вскинулась Элен.

— Да ничего, память отшибло, — я повернулся к Мобуту и, указав нужное направление, отдал ему нож, объяснив, что нужно сделать.

Мальчишка улыбнулся чему-то своему и умчался освобождать Идоуу и остальных девчонок, о которых я начисто забыл.

— Слушай, — проговорила Элен, сопровождая взглядом убегающего мальчишку, — а что здесь воняет, как на набережной в Париже, возле кольцевой дороги?

— И чем воняет на набережной в Париже, — здесь уж я не смог сдержать улыбку.

— Тоже мне вспомнила, сейчас и в центре пахнет не лучше, — добавила Дженни.

— Загадками изволите говорить, — я, прищурившись, глянул на девчонок.

— Дерьмом, самым настоящим человеческим дерьмом, — выдала Элен.

Ага! Как-то Макрон выдал на собрании, что Париж является центром цивилизации. Хреновой цивилизации, надо сказать, и машинально припомнил крылатое выражение.

«Увидеть Париж и умереть», — как говаривал Илья Григорьевич. Я никогда не был в Париже, и никогда не тянуло в этот центр цивилизации, но прекрасно помнил, как описывал столицу Франции Виктор Гюго: «Узкие улочки, куда на протяжении веков сливались помои». Оказывается, ничего не меняется в этом мире. И что имел в виду господин Эренбург: умереть от счастья, или всё же от нечистот, которые заполонили Париж?

— Так, дерьмом и воняет, — согласился я, — эти уроды, — я кивнул на чёрные тела, распластавшиеся на песке, — убили уйму ни в чём не повинных девчонок, юношей и детей. А живых связали и раскидали по ямам. Кто-то от страха, кто-то не успел сходить до того, как, вот и отмываются все, кто остался в живых. Минут тридцать кровообращение восстанавливали. Да и мезабы, те, что на берегу лежат, по ходу тоже обделались, когда я стал в них пулять.

— Ах, вот что, а я думаю, чего они плещутся, — задумчиво проговорила Дженни, — какой кошмар. Надо было сказать, мы бы хоть хозяйственное мыло приволокли, не отмоются ведь.