Госпожа Шестого Дома

Сорнтран подошел, встал напротив нее, расправив плечи. Инстра провела пальцем по неровному шраму на его груди, вторая рука, царапая кожу, потянулась к низу живота. Мышцы тут же напряглись, расслабившийся член начал вновь подниматься, и он шумно выдохнул, когда ее ладонь обхватила член и сжала его.

Разумеется, “уходить” она и не собиралась. Ночь, в конце концов, еще впереди, а полученного удовольствия ей было слишком мало. Но реакция и выражение лица Сорнтрана там, в ванной, ей уж больно понравились: нечасто она видела в глазах мужчины чистую страсть — без примеси страха или, еще хуже, корысти или жажды выгоды.

Итак, чем же нам с тобой заняться?..

Найти давно забытые игрушки? Или достать одну из шпилек из волос и помучить его ею? Заставить пожалеть о том, что захотел продолжения и решился сказать об этом? Снова заставить просить, умолять об удовольствии?

Почему-то всего этого не очень-то и хотелось. А чего именно хотелось — она пока не могла понять.

Шагнула вперед — и он попятился. Улыбнувшись, толкнула его на кровать и взобралась на него, оседлала, лениво провела ногтем по щеке.

Взгляды вдруг встретились. И она даже не поняла, как в следующее же мгновение уже лежала на спине, а он навалился сверху.

— Позвольте мне обо всем позаботиться, госпожа, — прошептал он, облизнув пересохшие губы и перекинув упавшую вперед косу за спину. — Просто расслабьтесь и позвольте доставить Вам удовольствие.

Возмущение, вызванное подобной наглостью, довольно быстро уступило место любопытству.

Почему бы и нет? Посмотрим, что ты задумал. Оттолкнуть всегда смогу.

Потом она думала, что это, пожалуй, была если не лучшая, то одна из лучших ночей в ее жизни. Покрывая поцелуями ее шею, плечи и грудь, он двигался, то ускоряя, то замедляя темп и растягивая удовольствие, не позволяя ни себе, ни ей, достигнуть пика. Иногда прерывался, выходил из нее, целовал щиколотки, с упоением ласкал пальцы ног.

Длительное балансирование на грани уже начинало сводить с ума, воздуха отчаянно не хватало, удовольствия и разрядки хотелось до безумия, и когда он в очередной раз вошел в нее, она крепко обхватила его талию ногами, а ногти изо всех сил впились в плечи. Несколько мощных толчков — и будто волна накрыла ее с головой, тело свело судорогой, губы раскрылись, жадно хватая воздух. И дальше была пустота.

***

Паук устроился в углу под самым потолком. Наверняка наблюдал. Глядя на него, Инстра думала о том, есть ли у него собственное сознание — или же его глазами на нее сейчас смотрит какой-то бог или другое, не менее могущественное существо.

В том, что оно действительно могущественное, она не сомневалась. Мало кто способен одарить разумного магическими силами и таким вот питомцем, да еще скрывать и мысли этого разумного — даже от нее.

Интересно, что сделает паук, если я попробую причинить вред его хозяину? Будет просто наблюдать? Или попробует помешать?

Инстра приподнялась и взглянула на Сорнтрана, расслабленно лежащего с прикрытыми глазами и наверняка наслаждающегося ощущением мягких шелковых покрывал под спиной — вряд ли ему когда-либо прежде приходилось на таких валяться. Сразу вспомнилось выражение его лица совсем недавно. И несдержанный, сладостный крик, который, наверное, могли услышать даже стражи и маги у внешних стен.

Погладив его по лицу, Инстра подумала, что причинять ему вред без крайне веских причин вряд ли станет. Ни сейчас, ни когда-либо.

От прикосновения он вздрогнул и напрягся, глаза сразу распахнулись.

— Мне уйти, госпожа?

— Нет. Останешься тут до утра.

— Как скажете, госпожа, — он ответил не сразу. Его лицо не изменилось, но наверняка для него было неожиданно такое услышать.

Инстра и сама немного удивилась своим словам, ведь никогда еще в сознательной жизни не проводила ночь с кем-либо в своей опочивальне. Но так, наверное, будет правильнее для обоих, — так она, по крайней мере, сказала сама себе, — тем более, если в крепости есть жрицы, которые, возможно, замышляют что-то против него — или против нее, — что, конечно, более вероятно. До утра они, так или иначе, ничего не смогут натворить. Через дверь, защищенную чарами, никто посторонний пройти не сможет. И пока они с Сорнтраном за этой дверью, им вряд ли что-либо угрожает. Да и… наверняка приятно будет отдыхать, обнимая его.

Ну а с утра она разберется с жрицами. Наведается в обе комнаты и все проверит. Не только посмотрит, что за грибы им относили и почему, но и поищет потерянную тетрадь Лледрит. Может, заодно и в комнаты других женщин заглянет. И завтра же на алтаре окажется любая, у кого найдется что-либо подозрительное или запрещенное — и в мыслях будет хоть что-то, что ей не понравится. Инстра сделает все, чтобы не позволить ни внешним врагам, ни каким-то заговорщицам навредить ей, ее будущим детям или даже отцу этих детей.

Правая дверь на четвертом этаже ведет в покои Фаэры. А комната со множеством книг может принадлежать Кияре: та, насколько помнила Инстра, очень любит читать. Мало кто еще относит книги из библиотеки в свою комнату. Но зачем этим двоим ядовитые грибы? Могла ли одна из них сделать яд по рецепту Лледрит? Если да, то с какой целью? И какой был смысл давать этот яд Джеггреду и велеть проткнуть Сорнтрана?

Инстра вспомнила, что и Фаэра, и Кияра были вместе с ней в Лирсике. У обеих, в принципе, была возможность договориться с Джеггредом. Но в мыслях обеих Инстра ни разу не слышала ничего подозрительного. И теперь это казалось ей очень странным.

Завтра все выясню, сказала она себе.

— Сорнтран, у тебя есть какая-нибудь защита от ядов? Заклинания, например, какие-нибудь?

— Нет, госпожа.

— Вот как… многие чародеи обладают хоть какой-то защитой.

— К сожалению, я не чародей, госпожа.

— У тебя нет никаких врожденных магических сил? Вообще никаких?

— Нет, госпожа.

— У твоего отца их тоже не было?

— Я не знаю, кто мой отец, госпожа.

Инстра своего отца тоже не знала. Но магический дар, возможно, унаследовала именно от него, ибо у матери такого дара не было.

— По-моему, как минимум у одного из этих детей есть магический дар. Я это уже сейчас чувствую. Видимо, унаследовал от меня. Жаль, что от тебя они магию не получат. Впрочем, получат много чего другого.

— У одного из этих детей? — переспросил Сорнтран.

— Именно так. Их двое, если верить Фаэре.

Отлично прячущий почти любые эмоции мужчина не смог скрыть удивление. Брови дернулись, он приподнялся на локтях.

— Я полагаю, Вирна и сама не знала, кто именно из ее мужчин был твоим отцом, — продолжила Инстра, поглаживая живот. — Я же знаю, что отец этих детей — ты. И я не против, чтобы и они это знали и общались с тобой. Может, ты даже сможешь учить их сражаться.