Гранатовый вкус гвоздики

Трижды, как и Никита, Субботин успел подумать о ненужности этой встречи. Ошибочные обещания, слова для разрядки обстановки, только и всего. Но нелюбимое свойство характера лезло наружу – оба готовы были довести дело до конца. Бассеин, значит бассеин.

Разговор между пассажиром и водителем пошёл хорошо, даже очень, поэтому до спортивного комплекса "Лазурный" они ехали не говоря друг другу ни слова. В раздевалке переодевались как можно подальше друг от друга.

Никита нехотя снимал одежду, ощупывая ладонями свои тощие руки, плечи и старался не смотреть на худые ноги. Страшно подумать, что могут в нём увидеть карие глаза мужчины, да и остальные люди вокруг.

– Идём? – быстро Костя сменил экипировку спортивного стиля на пловца-профессионала, пока Толмачёв возился с резинкой на шортах для плавания. Они были против него – стали на размер меньше и теперь тазобедренные кости выступали как неровные скалы Чёрного моря. Последствия гибельного сентября.

– Иди. Я сейчас, – сбивчиво ответил парень, не решаясь выглянуть из-за шкафчика. Неуютно, позорно, как в детстве, казаться в свои двадцать лет прыщавым школьником со слабыми ногами.

Их первый заплыв прошёл неудачно. Пока Костя рыбой плавал по тёплым дорожкам, Толмачёв переминался с ноги на ногу у борта. Вот, сейчас к нему подойдёт администратор и укажет тощему мальчику место: выдаст спасательный круг и отправит в «лягушатник» к детям. Так, спустя час, двое уехали так и не поплавав.

Второй заплыв оказался более удачлив.

В воскресенье Никита позавтракал позже обычного, слушая как на первом этаже кто-то проводит генеральную уборку и жарит рыбу так, что на неё сбегаются все соседи, включая жителей другого двора. На пороге он сбросил рюкзак, завязывая шнурки на кроссовках. Они не договаривались с Костей что снова встретятся, но за неделю сердце стало требовать – куда-то иногда надо убегать.

– С кем пойдёшь, если не секрет? – спросила мать стройным чётким голосом, перекручивая кабачковую икру в маленькие баночки.

Ник приоткрыл входную дверь и тут же закрыл, раздумывая над ответом. Не любил вопросы на которые можно ответить легко. Мама всегда на всё найдёт пять догадок сверху.

– Один. Хочу побыть просто один, – и, опережая мать, парень добавил, – Ты только не думай, я ничего с собой делать не собираюсь.

Софья Павловна ничего не ответила, а только надвинула шапку на голову сына. Никита не мог не заметить, как с его возвращением сначала исчезли из ванной бритвы, потом ножницы из отцовской коробки с инструментами, далее были чёрт знает куда запрятаны ножи из кухни и снотворное от бессоницы из обувной коробки с лекарствами.

Пройдёт. Наверное.

У тоннеля к проспекту Толмачёв остановился. На неположенном месте уже виднелся бампер серебристой машины.

Не успел Никита открыть дверь заднего сиденья, как из окошка показалась голова Константина.

– Назад не садись, там кресло сломано, садись рядом.

Знает ли Субботин вообще о существовании слова "привет" и других предметах вежливости? Об этом парень решил подумать на досуге. Молчаливо, и это уже не было сюрпризом, Костя гнал по мокрой дороге на недопустимой скорости. Из колеи в колею он перестраивался как в этюде фигурного катания – плавно под музыку из радиолы, собирая за своей спиной гудки испуганых авто. «Теперь понятно в кого Диана пошла» – подумал Никита, вцепившись руками в ремень безопасности. Скорость становилась меньше, когда напряжением единственного пассажира возрастало и Константин делал музыку потише.

Он поглядывал на Никиту и вёл с ним свой внутренний неизвестный диалог. Думал долго, – что сказать? – а когда подбирал нужные слова, нужда говорить пропадала. Взгляд студента вновь ускользал в сторону новых жилых кварталов, где ещё недавно проходила его взрослая жизнь.

– Дома лучше, чем в этих человейниках. Больше не мучают кошмары? – как это бывает, Костя заговорил лишь под конец пути, выдёргивая Никиту из собственных мыслей.

– Неплохо, но могло быть и лучше, – замялся Ник, не осмеливаясь взглянуть на мужчину. Там его с ног снова собьёт лицо, наполненное природной красотой, но жизненной угрюмостью.

В бассеине было безлюдно и в раздевалке Ник выбрал шкафчик поближе к Субботину. Чтобы скрыться за его высоким силуэтом и не обращать на себя внимание по пути к воде. Посетители всё равно будут разглядывать утончённую фигуру Субботина – мускулы его были чуть крепче среднего, кубиками лего на животе он не мог похвастаться и вряд ли бёдрами способен был колоть орехи, но присутствие его странным образом источало притяжение. В нём находили то, что обычно называют внутренней, невидимой красотой, энергией уверенности. Он шёл по кромке бассеина как Моисей по воде. Лопатки складывались домиком, когда Субботин разминался перед заходом в воду, шея становилась чуть длинее, когда он вытягивал её. Никита не понимал, в какую минуту начал смотреть на эту «латентную силу», как говорила Диана, но понимал: далеко ему самому до таких видов. Крепких рук, ровных ног и уверенных глаз.

Раз Костя окунулся с головой в воду, достав ладонью до самого дна, и вынырнул перед самым носом Никиты.

– Плавай со мной, чего застыл на месте?

Парень захотел отклониться подальше от капающих с ресниц капель воды, но было некуда. Он отвёл глаза.

– Да, я сейчас.

– Ты же плаваешь с детства, боишься воды что ли? Давай руку.

На логте уместились длинные пальцы. Теплее, чем вода. Ник удивлённо повёл плечом.

– Зачем?

– Помогу тебе. Мы приехали вместе и должны плавать вместе.

– А без меня тебе разве скучно? – Никита опять для себя отметил, что Костя смотрит на него глазами Дианы – доверчиво азартными.

– Бе-зу-сло-вно, – и говорит он её словами. Тянет за собой на середину водной глади как в эпицентр дискотеки и, крепко схватив за руку, не позволяет убежать.

Никита делал взмах руками, чтобы оттолкнуться по воде торпедой вперёд, но они непослушно падали вниз. Ноги его нелепо бултыхались и путалось дыхание. Да, дела плохи. Как всегда Толмачёв боялся сделать что-то хуже других и выбирал не делать это вовсе, слоняясь по бассеину как неприкаяная душа.

– Я плаваю как утюг. Мы зря тратим время, – вздыхал он, оборачиваясь к надписи «Выход». Неоновая зелёная вывеска не зажигалась без надобности, но перед карими глазами всегда горела сигналом – надо уматывать отсюда, пока не побледнели губы.

Костя опять был близко. Как хищная акула он плавал вокруг, вынуждая на нечто безумное.

– Тебе просто нужна хорошая встряска.

– Какая ещё…

Ник не успел договорить, как Субботин мигом схватил его за руку и после полного вдоха потянул в пучину. На дно. В самый холодный поток воды. Дыхание свернулось в комок и быстро распустилось, когда Костя покрепче сжал руку. Никита закрыл глаза, пробуждая в себе силы плыть на поверхность. Плыть дальше. Без Дианы. Теперь без неё выгребать, хватая ртом воздух как будто выжил в неравной схватке со стихией. Он вдыхал жизнь, чувствуя одновременно приятное, но паническое головокружение. Руку отпустило, она стала легче и глазами Ник искал Костю. Не находил. Его нигде не было. И тогда, набрав воздуха в лёгкие, он со страхом нырял обратно, не зная точно – сможет ли снова выплыть наверх. Слабое тело носило по глубине из стороны в сторону, его окружали чужие тела, но знакомых ног он всё не мог обнаружить. Из страха рождался азарт не всплывать пока не отыщет Костю. Со спины кто-то, наконец, взял Толмачёва за локоть и молниеносно, против воли, вытянул наверх. Мокрые щёки покрылись жаром и губы дрожали от радости. Первый раз Никита улыбался.

– Ну как? Отличные ощущения? – Костя похлопал парнишку по плечу, вращаясь вокруг уже как заботливая мамка-акула.

– Это… Я… Вау, – воскликнул Ник, прижав ладони к лицу. В глаза бьёт яркий свет и кожа, кожа всего тела покрывается мурашками, сердце отдаёт приятным стуком, а во рту нечто похожее на сладкий соус. – Мы вынырнули на другой стороне жизни?

– Неописуемо, согласен?

Хватая ртом воздух, что та золотая рыбка в водоёме, Никита только кивнул. Быстро Костя уплыл вперёд по дорожке и захотелось его догнать. А затем обогнать. Парень установил глазами точку на плече с родинкой, похожей на каплю, и, сделав руки стрелой, поплыл прямо на неё. Тянуться до Кости. Скажите пожалуйста, быть похожим на кого-то – разве стоит того брат твоей девушки? Уже стоит. Толмачёв плыл, думая о том, что догоняет Диану. Её следы. Ищет в другом человеке все те связи, что могли быть похожи на неё. Они же брат и сестра, почти как близнецы похожи. Но Костя был Костей. Быстро он забывал про Никиту и вольным стилем менял дорожки для плавания, искуссно, как на авто, обгоняя людей. Вытирая ладонью лицо парень уплывал прочь. Всё-таки он слишком позади. Не догонит.