Грезы о любви

…Свеча мерно догорела и потухла, утонув в расплавленном воске. Звезды на ночном небе весело подмигивали через открытое окно. Каштановые пряди в беспорядке рассыпались по пожелтевшим страницам. Сладко причмокивая губами, Ловэль мирно спал и видел прекрасные сны.

* * *

После нападения на патруль генерал Рисанэ послал в те места разведывательный отряд, однако орки к тому времени уже успели скрыться. Эльфы прошли по их следам до самой границы, но по приказу командира дальше не заходили. Это нападение, первое почти за двадцать лет, вызвало тревогу в северных землях. Генерал Рисанэ приказал увеличить количество и состав патрулей и усилить постоянных часовых. Он не сомневался, что вскоре произойдет второе нападение. Остальные продолжали надеяться на лучшее, а некоторые северные лорды убеждали, что следует отомстить оркам, проучить их, иначе они действительно сочтут возможным напасть снова. Правом генерала и обладателем непоколебимого авторитета, Селон Рисанэ запретил вылазки на вражескую территорию. Он решил обойтись усилением защиты — опыт прошлой войны показал, что воевать с северными орками на их территории глупо и смертельно опасно

Спустя два месяца после первого нападения, произошло второе. Патруль не спасло ни увеличенное число бойцов, ни предупреждение генерала. Северные орки перебили большую часть отряда, а остальных пленили.

Преисполненный дурными предчувствиями, лорд Рисанэ отправил вслед первому письму второе, в котором также извещал короля о нападении.

Глава 3. Первый бал

Липкие лапы мрачной, полной боли тишины обнимали ее за плечи. Для жизнерадостной Авелис это было подобно самой изощренной пытки. Ее близкому родному эльфу было плохо, а она ничем не могла помочь, лишь выразить неуместное сочувствие. Разве слова смогут исцелить душевную боль?

— Я размышляла о твоих навыках, целители хвалят тебя, — ласково произнесла Авелис, подходя к дочери. Та продолжила стирать повязки, не поднимая головы.

— Однако я подумала, что ты хотела бы совершенствоваться. В лечебнице Листерэля служат лучшие целители Рассветного Леса, ты могла бы отправиться к ним на обучение.

Мазь от ожогов плохо отстирывалась с ткани, и Эстель, едва ли не сдирая руки в кровь, с яростным упорством терла повязки.

— Если не уверена, можешь нанести им визит, когда мы будем в столице.

Эстель перестала стирать. Эстель замерла. Эстель глухо ответила:

— Я не поеду в столицу.

— Придется, малышка. — Авелис ласково погладила дочь по спине. — Тебе необходимо будет присутствовать на балу в королевском дворце, тебе ведь уже исполнилось шестнадцать весен, мы с отцом будем представлять тебя лордам Рассветного Леса.

— Глупый обычай. — Эстель мыльной рукой откинула со лба лезшую в глаза прядь волос.

— Зато ты познакомишься со своим кузеном и кузиной. У них этот бал тоже будет первым.

Особо крупное пятно на белой ткани наконец-то поддалось, и Эстель замыв его, повесила повязку на бортик, взяв следующую.

— Мы пробудем некоторое время в Листерэле, отцу нужно переговорить с королем… А мы с тобой наведаемся в лечебницу, ты ведь всегда хотела побывать там. Я познакомлю тебя с королевским целителем, лордом Ниранэ, он был дальним родственником королевы Велитэль, матери нашего короля. Сколько себя помню, он трудился на благо семье Леранэ и других жителей столицы. Но у всех королей Ниранэ был на хорошем счету. Он очень добрый и чуткий эльф, он тебе понравится.

Повязки закончились, и Эстель, подхватив постиранное, направился к веревкам. Авелис последовала за ней.

— Эсти, малышка моя, ты ведь хочешь помогать эльфам? — Она осторожно обняла дочь за плечи, та замерла, словно заяц, попавший в капкан. — У тебя талант к целительству, но, не развивая его, ты не сможешь стать опорой отцу и другим. Грядут темные времена, нашему народу нужны все силы, чтобы пережить их.

Заходящее солнце окрасило небо в алый цвет. Как кровь. Кровь, пролившаяся на их землю. Кровь того, кого она любила.

Эстель опустила голову и продолжила развешивать выстиранные повязки.

— Хорошо.

* * *

Если в поместье генерала Рисанэ царила атмосфера дружелюбия, и отношение к слугам было весьма лояльное (едва ли когда леди Авелис отчитала хоть одну служанку), то в поместье их соседа, лорда Нареля Миратэ, слуги были практически частью семьи. Отец Нейлина отличался мягки характером, и если на войне он умел проявить твердость — ведь дело это было крайне важным, — то в обычной жизни он предпочитал ни с кем не спорить и никого никогда не ругал. Такое отношение могло бы породить разруху, но никакого беспорядка не было и в помине: слуги настолько любили хозяина, что готовы были заботиться о нем и его землях по собственной воли. К его же сыну, Нейлину, они относились как к родному. Полукровка-ликан, которого поначалу боялись и презирали, за годы жизни в Рассветном Лесу стал любимцем всех. Как и его отец, он обладал мягким покладистым характером и готов был помочь любому, будь то лорд или слуга. Среди жителей северных земель даже ходила шутка, что у лордов Миратэ и Рисанэ Свет детей обликом перепутал: Нейлин хоть и был ликаном, а его в жизни никто не боялся, тогда как под гневные очи Эстель не рисковали попадаться храбрейшие из эльфов.

— Ты уже вернулся?

Нейлин поднял голову, встречаясь взглядом с отцом, и кивнул. Он чувствовал подоплеку вопроса, но не знал, что ответить. О трагедии Эстель знали все, Нейлину, как ближайшему и лучшему ее другу, выпала участь быть поверенным в ее горе. Он не знал, как облегчить ее страдания, а меж тем юная леди Рисанэ все больше закрывалась от мира. И Нейлин, и его отец очень переживали за нее.

— Леди Авелис уговорила Эстель съездить в столицу и навестить лечебницу. Хочет отправить ее в учение.

Нейлин устало опустился в кресло в кабинете отца. Как полуликан, даже еще не превратившийся, он был выносливее светлых эльфов, но сейчас его терзали не физические, а душевные раны — он переживал боль подруги, как свою.

— Но не думаю, что у нее получится.

— Ты не знаешь Авелис, — с улыбкой произнес Нарель, облокачиваясь на столешницу. — В свое время она перехитрила Рисанэ. Он не считал, что ей следует выходить за него замуж, — пояснил отец, увидев недоумение в глазах сына.

— Но почему? Они такая прекрасная пара, у нас в поместье и в гарнизоне все хотят встретить такую же любовь!

Нарель лишь улыбнулся: это яркое, искрящееся молодостью искренне возмущение сына повеселило его. Неужели он тоже когда-то был таким?

— Я хотел поговорить с тобой о поездке в столицу.

— Я посмотрю за всеми, не переживай, мы справимся, — тут же успокоил отца Нейлин: он уже сменил девятнадцать весен и был достаточно взрослым, чтобы заменять главу семьи, когда тот отсутствовал — в принципе, он уже не раз это делал, когда лорд Миратэ уезжал к соседям или на границу.

— Ты поедешь со мной, — огорошил сына Нарель.

— С тобой? Но… но зачем? — Сообщи отец, что началось Второе Великое Нашествие, Нейлин бы так не испугался. За всю свою жизнь он привык быть тенью, бастардом-полукровкой, из-за которого отец расстался с любимой невестой и обрек себя на общественное порицание. Он и не помышлял никогда, что сможет сопровождать куда-либо отца: мало того, что он был незаконнорожденным, так в его жилах еще и текла кровь ликанов. Редкие, зачастую насильственные, связи эльфов с ликанами иногда заканчивались рождением детей, но у них никогда не было полукровок: либо ликан, либо эльф. Две бессмертные расы, дети Тьмы и дети Света, не могли смешать свою кровь, однако Нейлин был исключением. Полукровка, ошибка природы, он находился на границе миров, и оттого было еще больнее. Был бы он чистокровным ликаном — не чувствовал бы связи со Светом, не тянуло бы его душой ко всему прекрасному и чистому, к его сородичам эльфам. А будь он чистокровным светлым эльфов — его бы приняли в Рассветном Лесу, он бы был здесь своим, а не чужаком, чудовищем. И отец бы его не стыдился…