Грезы о любви

— Пять, — шепотом поправила Линэль, якобы обращаясь к отцу. Лидэль прожег ее взглядом, и в этот момент в дверь снова постучали, и в гостиную вошла одна из служанок с большой красивой коробкой.

— Его высочество, кронпринц Лоренс просил передать вам, ваше высочество, — служанка поклонилась.

— Что это? — в недоумении поинтересовалась Линэль: у нее со старшим братом отношения, конечно, были не настолько плохие, как у Лидэля, но и любви между ними не было, скорее ярая неприязнь. Поэтому подарок от Лоренса был таким же невероятным событием, как дружба матери с теткой Астерой. Линэль бы быстрее поверила в то, что братец решил подшутить над нею. Единственное, что радовало ее, это присутствие отца — что бы не придумал Лоренс, прямо сейчас он выставит себя перед папой не в лучшем свете.

— Его высочество просил передать платье для первого бала принцессы. Он желает ей приятного вечера и чтобы она покорила все сердца, дарит ей это платье.

Служанка открыла коробку и отступила. Линэль полезла внутрь и с застывшей на губах улыбкой достала платье. Оно, и правда, было великолепное — явно сделанное под заказ у лучшей портнихи Листерэля, из дорогого шелка, с изящной, цвета темного серебра, блестящей вышивкой по подолу и рукавам, расходящимся к запястьям. Это было даже не платье, а произведение искусства, и только Лидэль знал, почему сестра едва удерживает на лице улыбку: цвет. Платье было насыщенного темно-зеленого цвета. Линэль ненавидела зеленый и все его оттенки, в ее гардеробе не было ни одного платья, шарфа или накидки такого цвета. Отец же, не посвященный в столь придирчивые вкусы дочери, благосклонно взглянул на платье.

— Оно чудесно, — едва сдерживая гнев, произнесла Линэль, обращаясь к служанке. — Передай его высочеству мою благодарность. Он… угадал со всем, мне даже не было известно, что мой брат настолько хорошо знает мои вкусы.

— Очень красивое платье, — одобрил король. — Ты будешь блистать на балу.

Фальшивая улыбка слетела с лица Линэль, как только за отцом закрылась дверь.

— Как я его ненавижу! — прошипела принцесса. Лоренс специально прислал ей это мерзкое платье при отце, чтобы он увидел, и она после не могла его выкинуть, одев другое. Теперь в лице отца старший братец выглядел настоящим эталоном любви и заботы, при этом, на самом деле, он подло отомстил, вынудив Линэль провести первый в ее жизни бал — важное событие для каждой девушки — в зеленом платье, которое она весь вечер будет мечтать содрать с себя!

— Тебе идет зеленый, — расхохотался Лидэль: его перекошенное лицо сестры лишь повеселило. — Очень красивое платье.

— Вот сам его и надевай. — Она бросила платье прямо ему в лицо.

* * *

Трава мерно шелестела, легонько прогибаясь под приятным теплым ветерком. Нейлин с Эстель лежали на нагретой за день земле, в окружении полевых цветов. Над их головами расстилалось ночное небо — темно-синее полотно с россыпью ярких звезд, словно мантия древнего волшебника. Странный покой снизошел на их юные мятежные души.

— Я вот думаю: какими мы будем?

Он не видел, но почувствовал, что Эстель слабо улыбнулась. Это была ее первая улыбка со дня смерти Фельела.

— Не знаю. Папа говорит, что жизнь бывает слишком непредсказуемой. А если рассуждать логически, то наша бессмертная жизнь дает нам время на то, чтобы изменить любую вещь, что нас не устраивает.

— Это воодушевляет, — признался Нейлин. Они с Эстель понимали друг друга и без слов: они выросли вместе, были словно две половинки одного целого. Это была не любовь в обычном его понимании, скорее Нейлин назвал бы это родством душ. А вот Эстель говорила, что так проявляется дружба.

— Отец хочет на балу поговорить с королем о… об орках, — девушка едва заметно сглотнула. Нейлин знал, что ей до сих пор больно вспоминать об этом.

— Мы с отцом тоже отправляемся в столицу.

Эстель промолчала, но он готов был поклясться, что она поняла больше, чем он сказал.

— Я знаю, зачем лорд Миратэ это делает… Ему будет сложно переупрямить королеву: судя по тому, что я о ней слышала, она так легко не сдастся.

— Но решение принимает король, а не королева.

Эстель промолчала, явно обдумывая что-то свое.

— Сердце и разум подсказывают мне, что в этом вопросе воля королевы будет преобладать.

Нейлин лишь покачал головой: иногда он не понимал подругу.

* * *

Король Рассветного Леса никогда не жаловал балы и другие официальные мероприятия, отнимающие кучу времени и золота и не приносящие никакой пользы, однако ежегодный бал, после долгих уговоров королевы, он все стал устраивать. Учитывая, что население его королевство было намного меньше, чем у людей (в силу расовых особенностей), то зачастую на балу не представляли ни одного юного лорда или леди. Что поделать, это была их плата за бессмертие: если у людей или оборотней дети рождались каждый год, то светлые эльфы могли ждать свое единственное дитя несколько десятилетий. Впрочем, в последние двадцать лет даже среди них наблюдался подъем рождаемости. Война с северными орками унесла слишком много жизней, и Рассветный Лес благословил своих подопечных, даря им радости отцовства и материнства. Да, немало детей родилось в семьях светлых эльфов, но все равно среди знатных родов их было слишком мало.

В этом году бал был особенным. Во-первых, представляли леди Эстель Рисанэ, дочь прославленного генерала и героя всех войн. Во-вторых, подросли королевские близнецы — Лидэль и Линэль. О красоте принцессы ходило множество слухов, и хоть она вовсе не была заперта в высокой башне, а жила полной жизнью и имела немало знакомств, впервые ее представляли высшему обществу Рассветного Леса. На бал, учитывая его редкость, приезжали представители практически всех знатных семей. Единственными исключениями были леди Астера Феланэ, которая так и не помирилась со старшей сестрой, и лорд Миратэ, которого продолжали не жаловать. Однако в этом году он все же появился в королевском дворце и не один! Знатным сплетником нашлось обо что почесать языки: лорд Миратэ привел собственного сына — бастарда-полукровку! К счастью, они все же находились в Рассветном Лесу, а не Фелин’Сене или Арле, светлые эльфы были более сдержанными и воспитанными, в отличие от людей, поэтому никаких скандалов на балу не было, однако слухов и осуждений хватало.

Оперевшись о руку Нейлина, Эстель в задумчивости бродила по залу. Зная характер дочери, Авелис еще в самом начале вечера увела мужа подальше.

— Ей будет еще хуже, если мы будем столь явно проявлять заботу, — объяснила леди Рисанэ.

В итоге генерал большую часть бала пытался поговорить с королем, который большую часть бала отсутствовал, а Авелис весело болтала с сестрой, пока их дети и племянники наслаждались первым в их жизни взрослым праздником. За исключением, Эстель, конечно. Весь вечер она держалась замкнуто, почти ни с кем не танцевала, проводя все время в обществе Нейлина, который-то все видел и замечал: и косые взгляды, и липкий шепот за спиной. Если бы не хрупкая ладонь подруги на его локте, он бы не выдержал этого давления, этого осуждения. Но, как и любой верный друг, он в первую очередь думал о другом — об Эстель. Его неудобство ни в какое сравнение ни шло с ее горе. Эстель не замечала почти ничего, вся эта суета жизни ее не интересовала — она и до смерти жениха была девушкой крайне здравомыслящей, а сейчас практически превратилась в аскетку, поэтому для нее все эти балы были пустой тратой времени. Она даже не могла бы сказать, какое платье на ней надето!

А вот принцесса как раз очень хорошо знала, что на ней надето. На балу она блистала, купаясь в восхищенных взглядах и ворохе комплиментов. И каждый раз, когда очередной кавалер хвалил ее безупречный вкус и великолепный наряд, Линэль про себя проклинала ненавистного старшего братца. Лоренс тоже успел подойти и отпустить пару комплиментов сестре — специально, чтобы позлить! Он был не меньшим героем бала, чем Лидэль с Линэль. В отличие от отца, кронпринц наслаждался вечером и вниманием, однако безупречно это скрывал. Высокий, красивый, недоступный — он-то не позволял себе беспорядочно, как младший брат, ухлестывать за эльфийскими леди, — он был мечтой для многих юных девушек.

— Астера все же не приехала?

— Она бы не посмела явиться в королевский дворец со своими бастардами.

Авелис в недоумении посмотрела на сестру.

— Ее дети законнорожденные. И, кстати, очень милые. Они гостили у нас прошлым летом. Адериэль, такой важный, старший брат же… А вот Аритэль с Арисом, их младшим, совершенные разбойники. Амелия настоящая красавица, истинная леди Феланэ.

— Говорят, она слишком груба. Дурная кровь.

— Ты судишь ее даже не познакомившись, — мягко укорила сестру Авелис. Алеста пропустила ее слова мимо своих острых ушек.