Грим

Она очнулась под струями душа и смотрела, как в водосток стекает багровая от крови вода. Гермиона подняла голову и наткнулась на изучающий взгляд Малфоя. В темных глазах плескалась боль, тоска, решимость и нечто такое, отчего сердце Гермионы тревожно сжалось. В тесной кабинке душа, кожа к коже, царило неуловимое дыхание прощания. Оно было в теплых струях воды, льющейся из хромированного металлического душа, во внимательном изучающем взгляде Драко и в его нежном легком поцелуе.

Через полтора часа Малфой проводил ее до гостиной, где хмурые невыспавшиеся Марсела и Анхела с горой чемоданов позади них ждали отправления.

– Мы ждем тебя уже полчаса! Портал с минуты на минуту активируется! – Марсела потрясала перед ней старой зубной щеткой. – Ты не могла идти еще медленнее?

– Я искренне сочувствую, – произнес Драко.

– Я себе тоже сочувствую, – согласилась Гермиона. – Береги себя, и, надеюсь, мы вскоре увидимся.

– Ты не успеешь по мне соскучиться, – заверил ее Драко.

Исчезая в синих отблесках портала, Гермиона чувствовала, что они не увидятся еще очень долго.

Интуиция не подвела ее.

*

– Девчонка не поддается Империусу. Слишком сильная ментальная защита. Ввод вакцины может вызвать непредсказуемые последствия: от выработки иммунитета к обеим составляющим до летального исхода. Необходимо истощить ее либо физически, либо психически, чтобы она поддалась Империусу. Это может занять время.

– Пытки запрещаю. Гермиона должна быть в хорошей физической форме, чтобы выполнить задание. Давайте ей вакцину без компонента «Империо» в сочетании с седативными. И устройте ей ад. Ее разум разрешаю иметь, пока не добьетесь результата.

*

Он спал менее трех часов, когда голос Рэя прозвучал над самым ухом:

«Ты мне нужен. Нижние подвалы поместья!»

Мгновенно вскочив с кровати, Грим несколько секунд позволил себе постоять в ожидании, когда комната прекратит свое бешеное вращение перед глазами, и трансгрессировал. Сколько он не спал? За прошедшие двое суток в общей сложности он позволил себе не больше четырех часов, пока Бенедикт встречался со своими «связными». Итого семь часов за трое суток. Старая закалка второй магической войны давала о себе знать, но Малфой понимал, что из-за недосыпа перестает адекватно соображать. Мысли были тяжелыми, размытыми, а реальность перед глазами – тусклой и пресной.

От яркого света в подвале заболели глаза. Сквозь разноцветные пятна Драко разглядел Рэя, а позади него клетку, в которой металось обнаженное человекоподобное существо.

Тщедушного вызывателя, которого они схватили девять часов назад, трудно было узнать. Его бледное тело бугрилось мышцами, представляя собой совершенство, к которому некогда стремились древние греки, в красных глазах с багровыми белками сквозило безумие. Своими новоприобретенными клыками вампир пытался перегрызть прутья клетки.

– Магия на решетках скоро не выдержит. Я знаю мало приемов против вампиров. Здесь нужен Бенедикт, – с отвращением глядя на пленника, поведал Рэй. – Если Бенедикт отключился от твоей крови, то и с ним должно сработать, ты позволишь?

– Конечно, – ответил Драко, протягивая руку. – Он не слышит нас?

– Я поставил заслон, – подтвердил Рэй, набирая из вены Малфоя кровь. – Теперь остается вколоть ему. Обездвиживающее заклинание на него не действует.

– А не проще дать ему укусить меня?.. – произнес Драко в пустоту и трансгрессировал в клетку.

Челюсти вампира мгновенно сомкнулись на его левой руке, там, где кровоточил прокол от шприца.

Боль.

Извращенное удовольствие, когда обездвиженный вампир падает замертво тебе под ноги. Его взгляд угасает, но он пропитан ненавистью и обещанием смерти.

Рэй кричит что-то, но полог тишины мешает Гриму услышать. Отчаянным усилием Драко трансгрессирует и падает мешком под ноги Рэю, прижимая к животу обезображенную руку.

Вопли Рэя превращаются в поток ругательств, для Драко они сливаются в один сплошной шум, похожий на жужжание надоедливой мухи. Ему хорошо. Отрава вампира разливается по телу, словно наркотик, притупляя чувства и одну важную мысль, которая бьется из глубин подсознания. Малфой пытается ухватиться за неё и проигрывает схватку.

Драко очнулся в своей постели. Его трясло, одежда прилипла к телу, влажная, горячая, отвратительная. Кожу покалывало от каждого соприкосновения с простынями. А серый утренний свет, льющийся из окон, обжигал роговицу глаз.

– Это последствия отравления вампирской слюной, – пояснил Рэй, поднося к губам Драко чашку. – Пей.

На вкус жидкость оказалась похожей на сильно разбавленный апельсиновый сок. Проглотив все до последней капли, Малфой спросил:

– Но Бенедикт тоже укусил меня, почему?..

– Он древний вампир. Возможно, он укусил тебя в целях сражения, а не питания. Слюна вампира используется для «заморозки» жертвы. Это своеобразный наркотик. Ты не представляешь, какие деньги за него дают на черном рынке.

– Боюсь представить, откуда у тебя такие познания, – отшутился Малфой. – Тебе еще понадобится кровь?

– С тебя точно хватит на сегодня. Пока ты был без сознания, я заключил сделку с одним магловским патологоанатомом. В доме теперь крови мертвеца больше, чем алкоголя.

– Крови мертвеца?

– Я не хотел говорить при Гермионе, – оправдывался Рэй. – Ты же не рассказал ей?

– Нет. Сегодня собирался.

Он оправдывался, что бросается с головой в каждое новое задание Ордена из-за мести. Это была полуправда.

Ему тяжело было находиться с Гермионой. Ощущать ее хрупкое звенящее счастье, чистую, как утренняя роса, радость, любовь, укрывающую его душу теплыми объятиями. Знать, что пятого июня он покинет ее навсегда и разобьет ей сердце. По утрам, глядя на ее безмятежное лицо во сне, Драко долго размышлял, следует ли ему рассказать правду сейчас или позволить ей жить в счастливом неведении.

– Они будут в безопасности в том месте?

– Не беспокойся, наши агенты во Франции их защитят. А Анхелу мы вернули с семью. Я прошу тебя не исчезать пока. Ты нужен мне здесь.

– Хорошо, Рэй, – вяло пообещал Драко. – Меня беспокоит одна мысль. Я не чувствую эмоции этого вызывателя. И тогда, в схватке, он убил случайного магла, но Грим внутри меня и не пошевелился. Так было и с поддельной Катариной Марлок, но тогда я не придал этому значения. Списал на то, что «подделка» никогда не убивала. Но теперь…