Грим

– Мне жаль, но это вынужденная мера, пока я не буду убежден, что вы снова не причините себе вред.

Гермиона закрыла глаза, пытаясь отгородиться от назойливого голоса психиатра и придумать дальнейшие действия. Она не знала, как оказалась здесь и когда. И самое страшное – она не могла колдовать. Значит, либо ее враги нашли способ лишить ее способности к магии, либо…

– Гермиона, ответьте мне, – в ее голову вторгся настойчивый голос врача.

– Вы говорите мне, что волшебный мир существует исключительно в моей голове. Представьте мне доказательства моей неправоты. Документы, а лучше свидетелей. Кто я в этом мире? Как жила последние годы? Что вызвало мое психическое расстройство?

– Мне импонирует ваша любознательность и ум. Ваш логический ум – единственная надежда, что когда-нибудь вы сможете жить за пределами нашего заведения. Естественно, с обязательной медикаментозной терапией. Изначально ваши родители привели вас ко мне на прием два года назад. Вы пережили ужасную трагедию: погиб молодой человек, которого вы очень любили.

– Как он погиб?

– Стычка в темном переулке с бандитами. Трое на одного. От полученных ран он скончался в машине скорой помощи. Его смерть настолько потрясла вас, что вы выдумали себе магический мир, где возможно альтернативное развитие событий. Ваш любимый воскресает в образе «чистильщика» – убийцы убийц. Грима.

– Грима, – внезапно осипшим голосом произнесла Гермиона. – Вы залезли в мою голову? Применили легилименцию или сыворотку правды? Отвечайте!

Забыв о ремнях, Гермиона попыталась вырваться. Доктор Матиас отшатнулся от нее и, нажав кнопку, вызвал медбрата. Прибежавший мужчина в белом халате удерживал вырывающуюся Гермиону за плечи, пока доктор Матиас делал ей укол. Реальность растворялась в туманной дымке, Гермиона отчаянно пыталась остаться на поверхности, она кричала и рвалась, но не слышала своего голоса, не чувствовала своего тела. Они забрали у нее все.

– Просыпайтесь, – из тумана показалось безмятежное лицо доктора Матиаса.

Гермиона закрыла глаза, мысленно уверяя себя, что продолжает спать. И психиатр – часть ее повторяющегося кошмара. Это просто сон про «день сурка».

– Освободите меня, – попросила Гермиона чужим сиплым голосом. – Мои руки болят.

– Вчера вы очень сильно кричали и пытались укусить санитара. Вы не контролируете свои реакции.

– Вы так накачали меня лекарствами, что мне больших усилий стоит приподнять голову.

– Это была вынужденная мера, – с прилипшей к губам улыбкой объяснил доктор. – А сейчас вы должны поесть. После этого мы продолжим наш разговор.

– Я не буду есть, пока вы не расскажите мне, откуда узнали про Грима.

Доктор Матиас вздохнул.

– Вы сами рассказали мне на наших индивидуальных сеансах. Удивительно продуманный мир. Статут о секретности, запрещающий намеренное открытие магических способностей. Маглы – признаться, мне не нравится это название. Министерство Магии, Хогвартс, Азкабан. – Доктор заглянул в папку и прочитал: – Вторая магическая война с Волдемортом. Хотя в нашем мире вряд ли бы доверили такое опасное задание, как уничтожение крестражей, трем подросткам. Ваше увлечение историей, особенно военной тематикой, имело значительное влияние на характер ваших фантазий. Но после рецидива, случившегося на Новый год, ваши фантазии приобрели ярко выраженную демонологичность. Ад, демоны, ритуалы с вырезанием сердец.

«Они залезли в мою голову, – убеждала себя Гермиона. – Надо понять, как разрушить иллюзию».

– Что за рецидив?

– Мы добились определенных успехов, и последние полгода вам было разрешено жить с родителями, проходя лечение медикаментами. Но вы перестали их принимать. Случился рецидив: на Новый год вы устроили взрыв и сожгли дом ваших родителей. Им пришлось заново вернуть вас в клинику.

«Они накладывают реальные события на выдуманную реальность», – подумала Гермиона, едва сдерживалась, чтобы не заорать на психиатра.

– И что, я все выдумала? Моих друзей, преподавателей, Грима?

– У каждой вашей фантазии существует фундамент. Сложно выдумать поддельную личину, не основываясь ровным счетом ни на одной знакомой личности, целый мир и подавно. Гарри Поттер и Рон Уизли – ваши лучшие друзья со школы.

– В школе Вест-Хилл у меня не было друзей, – горько заявила Гермиона. – Никто не хотел дружить с заучкой.

– В одиннадцать лет вы переехали с родителями в Шотландию, город Элгин, и поступили в частную школу Гордонстоун, где нашли себе двух лучших друзей. И извечного соперника – Драко Малфоя, в которого впоследствии и влюбились.

– Бред, однозначно бред. Скажите своим нанимателем, что их иллюзия никчемна.

Доктор Матиас печально улыбнулся и снял очки. Без них его глаза приобрели какое-то пугливое выражение.

– Вы не помните, но мы это уже проходили, Гермиона. Лечение помогает, вам становится лучше, вы начинаете понимать грань между реальным миром и выдуманным, но затем – очередной срыв, безумная надежда, что ваш любимый воскрес и шатается по миру в образе адского пса. Вам скоро двадцать, жить еще и жить. А вы цепляетесь за несуществующий мир и прозябаете в психиатрической клинике. Пора признать, что Драко мертв и не вернется. Только признав и поверив в это, вы сможете вернуться к нормальной жизни, к своим родителям, друзьям, окончить среднюю школу и поступить в Оксфорд на факультет истории.

Гермиона посмотрела на доктора Матиаса и громко рассмеялась.

– Вы меня не сломаете.

*

Остров Анегада.

Это единственное, что смогли вытащить из охваченного кровавой лихорадкой сознания вампира.

Остров, где в пятидесятых годах находился секретный институт, совмещающий в себе изучение взаимодействия магловской и магической науки. В нем работали лучшие умы того времени, молодые ученые, свободные от предрассудков чистоты крови, желающие вырваться из средневековой эпохи, в которой обитало магическое сообщество.

Согласно официальной версии, двадцать первого апреля тысяча пятьдесят четвертого года в институте случился радиоактивный взрыв, унесший жизни всех сотрудников, включая знаменитого ученого – Ролана Вандернота. По сведениям же Филиппа Гецова, Ролан Вандернот сымитировал свою смерть и нес ответственность за похищением Драко в 1959 году и последующими событиями на свадьбе Анабель.

Малфой трансгрессировал на остров со стойким ощущением, что он найдет ответы. Рэй не разделял его оптимизма, он подозревал некий отвлекающий маневр.

Они трансгрессировали из сумерек очередного дождливого дня Ирландии в яркий день. Под ногами шуршал ослепительно белый песок, слух ласкал тихий плеск волн Карибского моря. А глаза, в которых плясало солнце, видели уходящую вдаль белую выжженную равнину, кое-где оживленную росчерками обгоревших трухлявых деревьев.

Рэй что-то говорил, но Драко не слышал. Сквозь раскаленный воздух ему чудились прозрачные тени и голоса, наполненные злобой и, как ни странно, надеждой. В ушах стоял тонкий стеклянный звон, а на сердце легла невыносимая тяжесть.