Гувернёр

— Да, это очень кстати, — закивал Луи.

Скорпиус достал флягу, полагаясь на то, что его излюбленное «винишко» придаст им сил и смелости и, сделав глоток, передал ее собратьям по плану.

Оттягивать дальше нельзя было по той простой причине, что ближе к полуночи на Хайгейтское кладбище, прослывшее во всей Англии средоточием мистики, подтягивались в эту хэллоуинскую ночь подростки, переодетые в типичные костюмы «сексуальных ведьмочек-вампиров с нарисованными алой гуашью кровью у губ». Скорпиус, достав из рюкзака тяжелый артефакт, размотал полотенце, в которое тот был завернут и спустился в разрытую могилу.

Крышку гроба Луи разломал лопатой, однако не в щепки, поэтому за ней, чуть сдвинутой, не был виден скелет, лишь виднелся грязный край платья из некогда белого шифона.

Скорпиус выставил руку с философским камнем вперед и замер.

— Ал, что я там говорил, чтоб Луи ожил? — прошептал Скорпиус, когда пятая минута такой позы не принесла никаких результатов.

Альбус задумался и, почесав затылок, протянул:

— Кажись «Пикачу, я выбираю тебя!».

— Пикачу, я выбираю тебя! — дрогнувшим голосом произнес Скорпиус.

— Какой Пикачу? — взвыл Луи, закрыв лицо руками.

Этот смешно выглядящий со стороны, но совсем не смешной по факту момент, когда кажется, что ты вроде знаешь, что делать, но не получается.

Как в телешоу: угадал все буквы, но не смог назвать слово.

И снова по новой, как в тот раз, морге.

В ход пошли «танцы с бубнами», махание камнем в разные стороны, избиение артефактом крышки гроба. Луи, как убежденный католик, начал читать молитву, прижимая сложенные в замок руки к нательному кресту.

Альбус стоял и не знал, что делать: то ли забрать у Скорпиуса камень и что-то думать самому, то ли вспомнить хоть какую-нибудь молитву и присоединиться к Луи.

— Парни, оно шевелится, — послышался вдруг голос Альбуса, прозвучавший как в тумане.

Скорпиус круто обернулся и, к своему ужасу увидел, что показывает друг не на скелет в гробу, а на надгробную статую ангела.

— Ал, хорош уже пить это винище, — буркнул Скорпиус, но вдруг сам заметил, что вытесанные из камня крылья дрогнули.

— Какого…

— В гроб загляните, дурни, — скрипуче и совсем не «ангельской трелью», произнесла статуя. — И бегите отсюда.

Скорпиус и Луи переглянулись.

— Только честно, что это было за вино? — прошептал перепуганный Альбус и, на всякий случай, потыкал статую пальцем.

Та даже не дрогнула. Камень и есть камень.

Луи тоже спустился в могилу и, приподняв тяжелую крышку гроба, сдвинул ее в сторону.

На казавшейся ветхой и пыльной бархатной обивке лежала вряд ли живая фигура, в которой, впрочем, Доминик узнавалась.

Вместо груды костей, утопающих в шифоновом платье, в гробу лежало очень худое тело, больше похожее на обтянутый серой кожей покойника скелет. Лишь растрёпанная копна тусклых волос напоминала о красавице Доминик, по крайней мере о такой, как ее помнили.

— Почему не сразу? — опешил Скорпиус, глядя на неживое тело. — Луи оклемался спустя минут десять.

— Луи был мертв пару дней, а Доминик…лет семь, не меньше, — предположил Альбус. — Черт, я надеялся, что она вылезет из гроба и все.

Луи, наклонившись, осторожно поднял покойницу на руки и перекинул через плечо невесомое тело, похожее в таком ракурсе на тряпичную куклу, сшитую безумным поклонником мультфильмов Тима Бёртона.

— Надо уходить, — произнес оборотень, выбравшись из могилы. — Статуя сказала уходить.

— Аргумент, — кивнул Скорпиус и снова взял лопату. — Надо закопать этот «котлован», пока мракоборцы не набежали.

— Закопать-то закопаем, — сказал Альбус. — Но как донести ее домой? Трансгрессировать с неживым…может расщепить.

Скорпиус нахмурился и задумался.

Могила была почти закопана, когда голову Скорпиуса озарила идея.

— Ты больной, понимаешь? — шипел Альбус. — Нас всех посадят.

— Скорпиус, ну как так можно? Ты просто генерируешь идиотские идеи.

— Спокойно, — прошептал Скорпиус. — Сейчас Хэллоуин, маглы разоделись в хрен знает что, это спасает.

В вагоне метро было людно, несмотря на то, что приближалась полночь. Чудом успев до закрытия метро, друзья заскочили в вагон и, усевшись на свободные места у самого выхода, как могли, пытались не привлекать внимания.

По логике, у них должно было получиться. Несколько подростков в вагоне, с перемазанными гримом лицами, явно спешили на хэллоуинскую вечеринку, там, у поручня, стояла девушка в костюме медсестры, заляпанным бутафорской кровью, какой-то идиот с маской монстра на голове явно ничего не видел и нашел поручень наощупь. Доминик вполне могла сойти за обычную девчонку, гуляющую в канун Дня всех святых на людных лондонских улицах, в костюме…эээ…мертвой невесты.

Могла, но не сошла.

По той простой причине, что невеста действительно была мертвой.

Сейчас она уже не болталась на плече Луи, а была усажена на сидение и поддерживалась с одной стороны братом, а с другой — Скорпиусом, который, осторожно сжимая ее безжизненную костлявую руку, то и дело поправлял свободной рукой спутанные волосы Доминик, прикрывая ими ее лицо.

На них смотрели. Даже пялились. Шептались, почему же девушка не двигается.

Наконец один почтенный господин, явно ехавший с вокзала, судя по саквояжу, запахнул ворот своего твидового пальто и поинтересовался:

— С девушкой все в порядке?

— Абсолютно, — кивнул Альбус, поднявшись с сидения и закрыв своим телом Доминик.

— Вы уверены? Кажется, ей…нехорошо.

«И это мягко сказано» — подумал Скорпиус, не зная, чем скрыть трупные пятна на руках Доминик.

— Почему она так легко одета? — не унимался джентльмен.

— Закаляется, — нервно сказал Луи.

— Может, стоит вызвать полицию и…

— Какая полиция? — возмутился Скорпиус. — Вы что, не узнали ее?

Три взгляда: Ала, Луи и мужчины удивленно взглянули на него.