Гувернёр

— Это ж Доминик Уизли! — воскликнул гувернер, чувствуя прилив фантазии. — Двукратный лауреат премии «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана. Она в «Ходячих мертвецах» зомби играет.

Луи усиленно закивал.

— Вот, отсняли сегодня десятый сезон, домой звезду везем, — добавил Скорпиус. — Так на метро спешили, что даже грим с нее смыть не успели.

Мужчина явно поверил, хотя бдительность до конца не растерял.

— А почему девушка без сознания?

— Я ж вам говорю, сезон десятый отсняли, — раздраженно соврал Скорпиус. — Ну наклюкалась немного на банкете…

— Две бутылки шампанского и коньяк, — покачал головой Альбус.

— И без закуси, — добавил Луи.

Пассажиры, краем уха слыша этот бред, явно заинтересовались и начали пялиться еще сильнее.

— А почему на метро? — спросил кто-то.

— Ну я же сказал, — прорычал Скорпиус. — Отсняли десятый сезон, актриса перебрала с бухлишком. Везде папарацци. Только в метро от них и скрылись.

— А почему с лопатами?

Скорпиус простонал что-то матерное и прищурился.

— Отсняли десятый сезон. Актриса нажралась на банкете. Мы бежали от папарацци. Так спешили, что реквизит не сдали.

— Лестер-Сквер! — крикнул Луи, когда они остановились на нужной станции. — На выход! Звезда «Ходячих мертвецов» выходит, а ну разошлись все!

Скорпиус пулей вылетел из вагона и, крепко держа лопату, дождался, пока Ал, сжимающий свою лопату, выйдет за ним, а Луи, снова взваливший тело Доминик на плечо, выйдет последним под аплодисменты пассажиров «великой актрисе».

До Шафтсбери-авеню идти от силы десять минут. Внимания не привлекали, местный народец явно принял Доминик за вырядившуюся к Хэллоуину девчонку.

— Ну вот и все, — сказал Луи, опустив Доминик прямо на кухонный стол.

— Я тут подумал, — протянул Скорпиус.

— Да ладно? — ахнул Ал.

— Быть не может, — хмыкнул Луи.

— А если она реально как в «Ходячих мертвецах» будет?

— Скорпиус, ты идиот, — слабо улыбнулся Луи. — Сам наврал, сам поверил. Если теория верна, остается лишь ждать, пока она будет похожа на живую.

Скорпиус снова задумался.

— То есть, чем дольше человек мертв, тем дольше он возрождается? Если Луи ожил за считанные минуты, Доминик пока еще не совсем, хотя прошел час… Выходит, если воскресить умерших, скажем, двести лет назад, то это…

— … прямой путь к зомби-апокалипсису, — скорбно заметил Альбус, опустив куртку на диван. — Давайте отдыхать, не знаю как вы, а я устал.

— Согласен, — кивнул Луи. — Отнесу Доминик в комнату.

Луи вышел из комнаты, оставив тело на кровати, и, не оглядываясь, снова спустился на кухню, где уже кипел чайник. Скорпиус, дождавшись, пока друг уйдет, вошел в комнату и, присев на кровать рядом с мертвой невестой, включил лампу и внимательно взглянул в сероватое изможденное лицо с неестественно острыми скулами и бескровными губами. Растрепанные волосы, словно тусклая рыжеватая солома, рассыпались по подушке. Костлявые руки не хватало только сложить на груди, для завершения картины мертвеца.

Скорпиус улыбнулся и, поцеловав холодный лоб, поймал себя на жуткой, непонятной мысли о том, что никого более красивого он в своей жизни не видел.

====== Инквизитор ======

Тридцать относительно спокойных дней спустя

Скорпиус подцепил пальцами занавеску и отодвинул ее в сторону. Темнело рано, еще не было и семи вечера, а на деревню Билбери уже давно надвигалась темень. Ферма Галлагеров, которая стала временным пристанищем, была огромной, территория куда больше Малфой-мэнора, и для того, чтоб со второго этажа дома разглядеть то, что происходило за забором, требовался бы, по идее, бинокль, но Скорпиусу вполне хватало своего зрения, чтоб разглядеть блеск фар припаркованного у орешника «Седана». Значит, этот человек так никуда и не уехал.

— Он не уходит, — произнес Скорпиус, оторвав взгляд от фар. — И даже не пытается прятаться.

Джейд Галлагер, она же бывшая Уизли, занимавшаяся отнюдь не женским делом, а именно чисткой охотничьего ружья, оторвалась от своего занятия и, одарив Скорпиуса чуть насмешливым взглядом, фыркнула:

— Конечно, не уходит. И не уйдет.

— И прятаться не будет, он хозяин ситуации, уж поверь нам, — сказал Луи, кивком головы указав на свою бывшую жену. — Люди, даже из волшебного мира, не принимают тех, кто не такой. А ты хочешь чуда от этого магла. Если не повезет, он начнет действовать недельки через две, когда поймет, что есть возможность.

Луи говорил настолько спокойным, будничным тоном, что не знай Скорпиус, что он оборотень и эту ферму, на которой обитала его стая, раз за разом штурмуют люди: и маги с волшебными палочками, и маглы с вилами и ружьями, подумал бы, что друг издевается.

Но друг не издевался.

— Мы можем дать отпор, — холодно произнесла Джейд. — Он один, и он магл. Здесь четверо бессмертных и достаточно оружия, на случай если кто не хочет марать волшебную палочку Смертоносными заклятиями.

— По хорошему, это надо было сделать месяц назад, когда он появился на Шафтсбери-авеню, — закатил глаза Луи.

— Никто никого не убьет, — в очередной раз произнес Скорпиус. — Вы оба, послушайте себя. Вы предлагаете взять ружье и убить магла. А потом, в суде, доказываете, что оборотни не опасны.

Луи выразительно взглянул на него.

— Рано или поздно нас бы накрыли, — только и сказал он. — Оборотня терпеть можно. Вампира…допустим. Тебя — неведомую нехристь…еле-еле, но можно. Когда же в квартире появился живой мертвец…

— И что, обратно ее закопать? — прохладным тоном произнес Скорпиус.

— Я не об этом. Понятное дело, что возникнут вопросы у магического общества. Да и Тервиллигер твой, когда про философский камень узнал, тревогу забил.

В коридоре послышались тихие шаги, заставившие Луи умолкнуть. Джейд, поймав его взгляд, сунула ружье под стол.

В комнату вошла Доминик, которую за собой вела семилетняя дочь Луи.

Доминик открыла глаза три недели назад, вернее один глаз, потому как ее левая глазница пустовала еще пару дней. На ноги встала шесть дней спустя, но до сих пор передвигалась медленно, часто спотыкаясь, словно отлежав добрую половину тела (впрочем, была в этом доля истины), а заговорила только позавчера.

Сказать, что выглядела она получше, чем в ту хэллоуинскую ночь… да не особо. Трупные пятна не думали исчезать, сероватая кожа выглядела тускло и безжизненно, длинные волосы пришлось обрезать до шеи (как Джейд ни старалась, расчесать их так и не вышло). Худоба тоже никуда не делась, разве что зеленые глаза, хоть и выглядели, словно затянутые белесой пеленой, но определенно придавали ей живой вид.

Началось все вечером второго ноября, когда в квартиру на Шафтсбери-авеню наведался странный незнакомец.