Холодный огонь

Меч ярко сверкнул и рассыпал вокруг ворох искр, но не коснулся нежити - она подставила щит. Удар был силён, дерево и кости щита затрещали, но мёртвая рука была сильнее - Квайет медленно отодвигал от себя Фрисса, а тот с досадой обнаружил, что его меч намертво засел между гнутых шипов на щите. Он налёг изо всех сил, отталкивая руку со щитом в сторону. Мертвяк был очень силён, но отвлёкся ненадолго на перезарядку самострела, и Фрисс бросил молнию в костлявую грудь. Броня Квайет задымилась, рассыпаясь клочьями, сама тварь качнулась, выронив стрелу, но тут же опомнилась и ударила Фрисса щитом, отбросив его почти на край обрыва. Речник быстро ударил по приоткрывшемуся плечу - и его меч заскрежетал по костяной перчатке. Нежить перехватила клинок, и её рука была не менее прочной, чем сталь. Фрисс рванул меч на себя, но Квайет только ухмыльнулся. Мёртвая рука скользнула по клинку к рукояти, вцепилась в живую руку Речника... и вой ужаса и боли пронёсся над Рекой.

Костлявая кисть мертвеца отвалилась от его тела, на глазах обугливаясь и распадаясь на отдельные косточки. Бесполезный самострел упал в траву и хрустнул под ногой Речника. Всего секунду Фрисс смотрел, как белесая культя дымится и разваливается, а потом скосил глаза на свою руку, чудом уцелевшую. Массивный серебряный перстень блестел на пальце - Речник так и носил его с тех пор, как вернулся из Хесса. "Канфен же говорил... Вот я пень дубовый!" - Фрисс с досадой мотнул головой, отбросил бесполезный меч и кулаком ударил нежить в зияющую в доспехах брешь - там виднелись обломанные рёбра, и мерцало, быстро пульсируя, что-то зелёное.

Тут же вся рука Фрисса, от пальцев до плеча, онемела, а в ушах раздался звон, немедленно заглушённый предсмертным воплем. Нежить умирала вновь, корчась и обугливаясь, её кости разлетались во все стороны, а потом её хребет переломился, и костяк упал к ногам Речника. Тот наступил на ноги мертвеца и ткнул кулаком в гаснущие глазницы. Удар вышел слабеньким, руку Фрисс не чувствовал, но на черепе осталось выжженное пятно, а зелёный свет, померцав немного на останках, потух окончательно. Странная нежить снова покинула мир живых.

Что-то размеренно хрустело сбоку от Речника. Он подхватил мечи, резко развернулся... и с радостным воплем вернул оружие в ножны.

– Алсаг! Хаэй, дробитель костей!

Хесский кот сидел на спине гигантского паука, собранного из целой горы костей. Все восемь лап нежити были отгрызены и валялись в траве, а Хинкасса планомерно отгрызала от твари те части, которые были плохо прикреплены, и отпихивала подальше. Куски нежити вяло трепыхались. Когда они ползли обратно, хеск отпихивал их снова.

– Я же говоррил, что могу дрраться, - спокойно заметил он, выплюнув очередную кость, когда Фрисс порывисто сжал его в объятиях.

– Славно ты его разобрал на детали!
– усмехнулся Речник и погрузил кулак в переплетение костей, оставшееся от чудовища. Рука онемела вновь, земля чуть заметно вздрогнула, кости встали дыбом - и с тихим стуком раскатились по траве. Алсаг, брезгливо отряхнув лапы, спрыгнул с груды костей и лизнул поцарапанное плечо.

– Стой, - опомнился Речник, вынимая пылающий меч.
– Это надо прижечь. Потерпи чуток...

Он прижёг царапину Алсага - тот лишь прижал уши, когда раскалённое лезвие коснулось его - и свои ссадины на руке. Из-под обрыва, между тем, явственно пахло горелыми костями и земляным маслом, и слышен был только треск горящих ветвей. Ни криков, ни звуков сражения... Речник осторожно посмотрел вниз - и широко улыбнулся.

Кости двух скелетов, раздробленные в мелкое крошево и политые Шигнавом, догорали в наскоро разведённом костре. Вокруг толпились все жители участка, а у самого костра в торжественном наряде стоял Сьютар Скенес.

– Фрисс, ты цел?
– взволнованно спросили за спиной. Там стоял Речник Айому и рассматривал останки нежити.

– Всё в порядке, - ответил Фрисс.
– Что было внизу? Никого мертвяки не порвали?

– Ха! Не на нашем участке им кого-то рвать, - ухмыльнулся Айому.
– Я выскочил на шум, но мог бы и не выскакивать. Сьютар, Эрик, Авит и Конен уже переломали нежити все кости, какие нашли. Видел бы ты их... Чтоб мне стать зелёной крысой! Фрисс, глянь-ка сюда... Это вот такие стрелы у них были?!

Он держал двумя пальцами одну из коротких стрелок, выпавших из руки мертвеца. Фрисс кивнул.

– Тут где-то валялся самострел этого Квайет, только жаль - я наступил и поломал, - повинился он.
– Странная какая-то нежить, я о таких не слышал и в легендах. А Алсаг растерзал ещё более странную...

– Слышал уже, - хмуро кивнул Айому.
– Сьютар рассказал. Костяной паук, вот как... Неладно у нас на участке, Фрисс. Очень неладно. Боюсь, пора сообщать магам, пока следом не притащилась сотня скелетов. Поможешь мне поднять хиндиксу?

– Айому, сиди на участке, - нахмурился Речник.
– Я отправлюсь сегодня же, расскажу всё Канфену и Астанену. Вот, держи... это самородное серебро, любого мертвяка разрывает в ошмётки. Защищай жителей, я вернусь, как только отпустит Астанен.

Он зашёл в пещеру Скенесов лишь на несколько мгновений - накинуть броню, бросить в суму вяленого Листовика и пару лепёшек. Амора Скенесова остановила его у порога и протянула флягу с кислухой. Фрисс кивком поблагодарил и прицепил флягу к поясу - спорить было некогда. Ещё немного - и "Остролист", выгнув плавники, стрелой взлетел в облака. Фрисс от души натолкал в печку соломы, чтобы хиндикса мчалась, как молния... и остановил её на первом же участке вверх по течению, да так резко, что корабль завертелся юлой и чуть не поломал плавники.

Под обрывом, закрывая собой три пещеры, лежала сигнаса. Узкие флаги - предвестники войны - трепетали над ней. У борта сигнасы в кольце жителей стояла женщина в одежде речной колдуньи, с дорожной сумой за плечами и посохом в руках. А на борту стоял и хмурился на облака Речник Кестот, и на его руке тихо звенели колокольчики, подвешенные к тяжёлому браслету. Кестот Ойя собирал ополчение...

Жители на берегу были - кое-как приколоченную шипами-якорями к обрыву хиндиксу Речника поймали и привязали к каменному кольцу. Краем уха Фрисс услышал много "лестных" слов о себе, но ему было не до корабля. Он быстро поднялся на палубу. Речник Кестот посмотрел на него и склонил голову.

–  Ваак, Фриссгейн. Куда спешил? Нежить?

Речник почувствовал, как палуба уплывает из-под ног, и слабо кивнул.

– Сколько?
– нахмурился ещё сильнее Кестот.
– Чем кончилось?

– Четверо. Два скелета, костяное чудище вроде паука и какая-то разумная тварь с взрывающимися стрелами, - ответил Фрисс. Его взгляд прикован был к знамени за спиной Старшего Речника - на синем полотнище флага Реки, гордо поднимая хвост, красовался золотистый кот. Древнее знамя Короля-Речника?!