Холпек II: Спуск к ядру

Гироха лишь многозначительно поднял бровь, наслаждаясь моментом. В воздухе повисло молчание, густое, как пещерная сырость.

Крас резко закашлялся, искусственно громко, будто пытаясь заглушить собственные мысли. Его пальцы нервно забарабанили по бедру, а взгляд заскользил по потолку, якобы изучая вентиляционные отверстия:

— Тут чертовски душно! — выпалил он, голос на октаву выше обычного. — Как вы вообще регулируете температуру? И… э-э-э… у меня во рту с утра маковой росинки не было! — последние слова прозвучали так неестественно, что даже стены могли бы заподозрить неладное. Он просто пытался сменить тему разговора.

Гироха прикрыл глаза, его плечи затряслись от беззвучного смешка. Когда он наконец заговорил, голос капал медовой ядовитостью:

— Милый мой, я прожил столько, что научился читать разумных, как дешёвые романы. — Его когтистая лапа похлопала Краса по плечу, оставляя лёгкие царапины даже через ткань. — Твои мысли грязнее подземных источников, но кто я такой, чтобы осуждать? Физиологически мы почти братья…

Тут он откинулся назад, оценивающе оглядел Краса с ног до головы и добавил, обнажая все свои острые зубы:

— Если не считать, что вы, люди, уродливы, как вши на спине пещерного пса! А-ха-ха-ха! — Его смех грохотал, как обвал в соляной шахте, заставляя дрожать светящиеся мох на потолке.

Крас язвительно приподнял бровь, его губы искривились в саркастической полуулыбке. Пальцы непроизвольно постукивали по штанам, выбивая нервный ритм:

— И это ты меня расистом величал? — произнёс он, нарочито медленно облизывая пересохшие губы. — Ладно, старина, раз уж мы такие «братья по физиологии», можешь объяснить, как не опозориться в вашем быту?

Гироха неуважительно покачал головой. Трость с лёгким звоном ударилась о каменный пол:

— Да всё проще простого! — фыркнул он. — Раз вчера не утонул в душе, значит, с энергоинтерфейсом разобрался. Все наши приборы — он широко развёл руками, будто обнимая всю комнату, — работают на внутренней энергии. Потрогал регулятор — стало жарче. Дёрнул выключатель — свет загорелся. Хочешь понять глубже? Прислушайся к своему телу, когда взаимодействуешь с техникой.

Его глаза вдруг сверкнули, как полированные камни в свете факелов:

— Но предупреждаю: если переусердствуешь, ощутишь, как будто тебя облизала стая голодных ящериц. Энергия — она ведь не бесконечна.

— Хорошо, но у меня один вопрос.

Крас нахмурил лоб, образуя глубокую складку между бровями, словно вырезанную резцом. Его пальцы непроизвольно сомкнулись в замок, костяшки побелели от напряжения:

— Постой-ка… — медленно проговорил он, в голосе явственно звучали нотки недоверия. — Если всё завязано на энергии, как этим пользуются обычные кобольды? Не может же у каждого представителя вашей расы быть талант к энергоманипуляциям!

Гироха громко расхохотался:

— А-аха-ха. Вот тут-то ты и промахнулся, юный скептик! Каждый, рождённый под сводами Холпека, носит в крови этот дар. Для нас это так же естественно, как дышать или пить воду!

Он сделал паузу, драматически подняв когтистый палец:

— Ваши жалкие механические безделушки — это детские погремушки по сравнению с нашими энергосистемами. Зачем возиться с шестерёнками, когда можно заключить силу прямо в кристалл? Или ты всерьёз полагал, что наш технологический потолок — это луки да каменные топоры? — последние слова прозвучали с такой ядовитой насмешкой, что Крас невольно сморщился.

После услышанного, Крас ещё больше покраснел, ведь он и правда практически так и считал. Эти мысли ещё больше подтверждали его расистские мысли.

Крас шумно выдохнул, капли пота катились по его вискам, как ручьи во время весеннего паводка. Он оттянул воротник рубахи, обнажая покрасневшую кожу, и начал активно махать полотнищем ткани, создавая подобие ветерка:

— Чёрт возьми, да тут адская кузница! — выдохнул он, выдувая воздух на собственную грудь. — У вас хоть энергокондиционеры имеются, или вы все как саламандры в раскалённой печи живёте?

Гироха усмехнулся, затем облокотился на трость, которая слегка проваливалась в мягкий камень пола и заговорил:

— Привыкай, Нагх. — Его голос звучал, как скрип двери в древней гробнице. — Каждый уровень вниз — плюс два градуса к твоим мучениям. В Пределе ещё терпимо — двадцать-двадцать пять. Здесь уже под сорок. А на двадцатом… — Он многозначительно приподнял бровь, — там даже камни почти плавятся. Так что учись регулировать внутренний жар, раз уж энергетикой одарён.

Старик выпрямился, его тень на стене изогнулась, как готовящаяся к прыжку химера:

— Сегодня отдыхай. А завтра… — Он сделал паузу, драматически щёлкнув когтями, — познакомишься со скульптором личностей. Я лично прослежу, чтобы он не снял с тебя лишнего.

Гироха медленно подошёл к массивной каменной створке, его трость оставляла на полу едва заметные царапины. Он приложил к поверхности ладонь, и на мгновение его когти засветились тусклым багровым светом. Раздалось два металлических щелчка — чётких, как удары кинжала о щит, — и дверь бесшумно отъехала в сторону, выпуская старика в тёмный коридор.

Крас быстро моргнул, переключая зрение в энергетический спектр. Его глаза тут же наполнились мерцающими потоками, и мир преобразился: стены покрылись паутиной синих прожилок, а там, где секунду назад была гладкая поверхность, теперь явственно виднелся сложный узор из рун, пульсирующих, как жилы. Сам замок представлял собой миниатюрный вихрь энергии, тщательно скрытый от обычного взгляда.

Герой невольно присвистнул: механизм был настолько искусно замаскирован, что даже в энергоспектре его едва можно было разглядеть. Лишь тончайшая дрожь в воздухе выдавала местонахождение активатора.

Поняв эту особенность, Крас медленно повертел головой, его зрачки сузились в энергетическом спектре, ловя малейшие всполохи силы. И тогда картина прояснилась: вся кухонная поверхность была испещрена тончайшими энергетическими каналами, переплетавшимися в причудливый узор, напоминающий морозные отметины на стекле.

С осторожностью, словно боясь нарушить хрупкое равновесие, он поднёс ладонь к месту, где сходились основные нити. Кожа на тыльной стороне руки защекотала, будто кто-то водил по ней пёрышком. Лёгкий толчок внутренней энергии — и по выбранному каналу рванул яркий ручеёк, искрящийся, как молния в миниатюре.