Холпек II: Спуск к ядру

Гироха уставился на него взглядом, полным горькой иронии — будто Крас лично отвечал за все беды кобольдов.

— Всё просто, как ржавый гвоздь в ботинке, — прошипел старый шаман, сжимая трость до хруста костяшек. — Проклятое влияние пришлых с Холпека. В любом стаде найдётся паршивая овца, которой мало своего стойла. Одним не хватает власти, другим — денег, а третьи просто бесятся от скуки, как щенки, грызущие сапоги.

Он плюнул под ноги с отвращением, а его голос стал резким, как удар кнута:

— А сюда, мой наивный друг, ссылают отбросы общества — воров, мошенников и прочую нечисть. Им ничего не стоит завербовать наших юнцов, сунув им блестящую безделушку или пообещав власть над сородичами. — Гироха мрачно усмехнулся. — Предательство — товар, который всегда в цене.

— В моём мире таких называют «иноагентной оппозицией», — усмехнулся Крас, потирая подбородок. — Продажные рожи, готовые развалить собственную страну за горсть чужого золота, в угоду личным интересам. Финансируются из недружественных стран, критикуют действующую власть и кричат во всё горло, что изменят мир к лучшему. Обычные предатели, короче говоря.

Гироха покачал головой в подтверждение и согласие со словами Краса.

— Нагх, скажи-ка, — внезапно переменил тему старый шаман, — ты ведь встречался с портальными кобольдами у врат переноса?

— Было дело, — нахмурился герой. — Поначалу показалось дикостью, но товарищ объяснил — без них никуда.

— Так и есть. Только для нас это либо ссылка хуже каторги, либо как бы ты сказал…— заветный билет на иноагентную свободу. Патриоты ненавидят эту работу, а предатели готовы убить за неё. — Трость с резким стуком ударила о камень пола. — Каждого кандидата лично утверждает либо комендант, либо староста. Поэтому некоторые готовы на всё — подкупить, оклеветать, даже родную мать продать.

Он внезапно схватил Краса за плечо, впиваясь взглядом:

— Запомни как молитву: меньше всего доверяй именно портальным. Улыбаются в лицо, а за спиной уже продают твой маршрут тому же Рейтлу.

— Спасибо за совет, учту, — Крас хлопнул себя по коленям и встал, всем видом показывая, что разговор пора закруглять. — Но, старина, мы тут болтать пришли или дело делать? У меня, между прочим, сегодня программа насыщенная. И поверь, — он многозначительно подмигнул, — там компания будет куда приятнее вашей.

Гироха буквально откинулся назад, его глаза округлились до размеров монет, а губы дёрнулись от возмущения. Даже его трость на мгновение замерла в воздухе, будто не веря такой наглости. Старый шаман до сих пор не мог привыкнуть к этой фамильярности, хотя в глубине души понимал — герой правда был чертовски прав.

— Ладно, Нагх, — сквозь зубы процедил Гироха, сжимая кулаки, чтобы не запустить в него тростью. — Выгружай по пять кубов дикарта, а Кельян будет таскать их на склад, пока мы тренируемся.

— А-а-а, так вот как зовут второго брата-акробата! — Крас ухмыльнулся, оглядывая молчаливого охранника. — А то из них двоих слова клещами не вытянешь.

Гироха неожиданно фыркнул, и в уголках его строгих глаз мелькнула искорка смеха. Даже Кельян, обычно невозмутимый, слегка дёрнул уголком рта, будто стараясь не рассмеяться.

— Нагх, они воспитаны как воины, а не болтуны, — Гироха резко ткнул тростью в сторону Кельяна, чьё лицо оставалось каменным. — Болтливый язык — лучший подарок врагу. Да и симпатизировать тебе у него причин нет. Если Торби ты ещё как-то растопил, то здесь не прокатит. Кельян потерял слишком многих друзей, ставших рабами пришлых. Хватит трепаться — начинаем.

Крас лишь хмыкнул в ответ и мгновенно сосредоточился. Его сознание нырнуло во внутренний мир, где мысли привычно заскользили по интерфейсу котомки. Через пару мгновений он настроил автоматическую выгрузку: пять кубометров дикарта, порциями по кубу каждые тридцать секунд.

Пространство перед ними ожило — котомка аккуратно «выплёвывала» плотные брикеты по двадцать килограммов каждый, складывая их в аккуратные стопки. Сергей украдкой наблюдал за Кельяном, гадая, как тот справится с почти шестью тоннами груза.

Но мелкий кобольд превзошёл все ожидания. Словно заправский конвейерный робот, он без единого слова принялся швырять брикеты в свою котомку. Его движения были до неприличия точными — каждый бросок попадал точно в цель, без лишних жестов.

Не прошло и пяти минут, как последний брикет исчез в недрах хранилища. Кельян лишь коротко кивнул и стремительно исчез в направлении склада, оставив после себя лишь лёгкое облачко пыли.

В это время Гироха сидел, скрестив ноги, в глубокой медитации. Перед ним на полу выстроились крошечные фиолетовые пузырьки, которые он один за другим опрокидывал в глотку, даже не морщась от их едкого вкуса. С каждым глотком его дыхание становилось ровнее, а по телу пробегали волны энергетических импульсов, заставляя воздух вокруг слегка вибрировать.

Как только последний пузырёк опустел, его глаза резко открылись — зрачки суженные, словно у хищника, сверкали холодным фиолетовым отблеском.

— Нагх, — произнёс он, поднимаясь с земли без единого усилия, будто его тело лишилось веса. — Я не буду разжёвывать технику противостояния отсечению ядра. Либо поймёшь инстинктивно, либо проиграешь. — Будь предельно внимательным.

Он развернул ладони в сторону Краса, пальцы сложились в странный жест, напоминающий клинок.

— Можешь нападать.

Как только слова прозвучали, Гироха превратился в размытое пятно. Его низкорослая фигура мелькала по арене с пугающей скоростью, руки выписывали в воздухе сложные узоры, будто плетя невидимую паутину из энергии.

Крас не стал медлить — ускорился и рванул вперёд, нанося резкий выпад. Но уже через два шага его тело будто налилось свинцом.

— Чёрт!.. — вырвалось у него, когда ноги подкосились под невидимым грузом. Казалось, сотни килограммов давили на плечи, спина горела огнём, каждый сустав скрипел от напряжения. Чем больше он пытался двигаться, тем сильнее сковывало его тело — словно невидимые цепи впивались в плоть с каждым движением.

Гироха остановился в двух шагах, скрестив руки на груди. Его глаза холодно блестели — ни злорадства, ни жалости. Просто факт.

— Недостаточно.

Крас шатнулся, пытаясь удержаться на ногах, но тьма уже накрывала сознание. Его колени подогнулись, и он рухнул на пол арены, обессиленный.

Гироха стоял над Красом, скрестив руки, когда тот пришёл в себя. Его взгляд выражал смесь раздражения и усталого ожидания.

— Ну что, Нагх, хоть что-то дошло до твоей упрямой башки? — спросил он, постукивая тростью по сапогу.