Холпек II: Спуск к ядру

Крас завис на несколько секунд, переваривая полученную информацию. Он думал, может и правда, всё, что с ним произошло на поверхности не случайность, а возможность получить новые знания и навыки. После этого разговора он точно для себя решил, что нужно обязательно освоить навык патриарха.

— У тебя сегодня выдался тяжёлый денёк, — начал Гироха, поднимаясь. — Не будем нагружать тебя сверх меры. Займёмся переброской ресурсов завтра. Отдохни.

— Стой! — Крас резко вскочил, перебивая шамана. Его голос звучал твёрдо, почти фанатично. — Отдохнём на том свете. Мне кое-что нужно.

Он обвёл взглядом комнату, затем уставился на Гироху:

— Принесите крепкие цепи. И прикуйте меня к полу. У меня появилась идея.

Глава 9

Как ни странно, Гироха не стал тратить время на расспросы о том, зачем Сергею понадобились цепи покрепче — такие, чтобы удержали если не разъярённого скального червя, то уж буйного полярного волка точно. Он лишь хитро прищурился — старый шаман давно научился читать между строк, особенно когда эти строки пахли неприятностями — и отправил помощника на склад.

Тот вернулся быстро, будто боялся, что его опередит чей-то необдуманный поступок, и с шумом вывалил на стол целый арсенал устрашающих приспособлений: цепи со звеньями, достойными средневековой темницы, наручники с заклёпками, словно позаимствованные у параноика-изобретателя, и ещё кое-что, от чего даже у Гирохи бровь поползла вверх.

Шаман мгновенно просек суть затеи — этот бедовый Крас опять что-то замыслил, и, судя по инвентарю, ничего хорошего. Но отговаривать? Бесполезно. Сергей был тем ещё упрямцем: если уж вбил себе в голову какую-то идею, то либо воплотит её в жизнь, либо устроит такой коллапс, что воплотит её вместе с последствиями, в виде разрушенного жилого блока.

Оставалось лишь выбрать из двух зол наименьшее — либо дать парню верёвки и надеяться, что он свяжет только то, что задумал, либо отказать и потом разгребать последствия его «импровизации».

Гироха вздохнул. Лучше уж пусть этот «озорной ребёнок» с лицом взрослого мужчины буянит под присмотром.

— Принёс всё, что попалось под руку, — недовольно бухтел Торби, с грохотом роняя на стол очередную цепь. — Возможно, тут половина — лишнее, но если бы кто-то объяснил, на кой черт вообще нужны эти железяки, может, я бы принёс именно то, что нужно. А так — вот, наслаждайтесь: набор «Сковать пещерного оборотня для плотских утех» перед вами.

Сергей покрутил в руках массивное звено, будто прикидывая, выдержит ли оно нечто большее, чем просто чьи-то запястья.

— Я пока и сам до конца не понимаю, как всё пойдёт, — начал он, намеренно растягивая слова, будто давая себе время на раздумья. — Если вкратце — собираюсь поглотить ядро Патриарха через морфизм.

Тишина повисла на долю секунды, но её хватило, чтобы даже воздух в комнате словно загустел.

— Скользкая дорожка, юноша, — мгновенно отреагировал Гироха, но в его голосе была не злость, а тревога — такая, какая бывает у стариков, видящих, как молодые лезут в пламя, уверенные, что не обожгутся.

— Я в курсе, Марик мне уже всё разжевал, — сверкая глазами, словно новогодняя гирлянда, тараторил Крас. — Пока из минусов — только моё слегка… эээ… нестандартное поведение после поглощения. Ну знаешь, мелочи! Зато плюсы — о-го-го! Он даже привстал на стуле, будто его подбросило невидимой энергией.

Гироха тяжело вздохнул, как человек, в сотый раз объясняющий, почему нельзя гладить диких медведей.

— Дело не в плюсах и минусах, парень. А в том, чтобы знать ту самую грань, за которую шагнуть — всё, обратной дороги нет. Старый кобольд достал свою потёртую фляжку, будто демонстрируя живой пример, сделал аккуратный глоток и продолжил: — Это как с зельями или огненным элем, пришлые их ещё называют наркотики и алкоголь — начнёшь с «ну чуть-чуть», а очнёшься в канаве без штанов.

— Да ладно тебе, я же не дурак! — Крас закатил глаза с таким мастерством, что мог бы давать уроки подросткам. — Я контролирую ситуацию, не маленький уже.

— Х-е-х, — фыркнул Гироха, показывая желтоватые клыки в усмешке. — Так все говорят. Ровно до того момента, пока не начинают разговаривать с невидимыми пауками или пытаться поцеловать молнию. А заканчивается всё одинаково, передозировкой в сортире самого убого трактира.

— А ты, я смотрю, сам не прочь пропустить стаканчик-другой, — едко заметил Крас, бросая взгляд на фляжку. — Мой нюх ещё ни разу не подводил — это явно не персиковый чай. Ладно, не в этом суть.

Он резко перешёл к делу, словно переключая режим с «саркастичного балагура» на «расчётливого стратега».

— Вот что нужно: обездвижить меня так, чтобы руки оставались свободны — мне надо будет держать голову Патриарха. Всё остальное — заковать по максимуму. — Его голос стал жёстче, как стальная проволока. — Если я вырвусь, мало никому не покажется. Разнесу всё к чертям, и вас заодно прихвачу.

Лицо Гирохи оставалось непроницаемым — будто вырезанным из старого дуба, который повидал слишком много, чтобы удивляться чему-либо. А вот Торби знатно занервничал, после услышанного. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, а в глазах мелькнуло что-то среднее между животным страхом и профессиональным интересом. Во-первых: он прекрасно помнил, как Крас надрал ему задницу в тренировочном зале, а во-вторых: если даже Гироха, обычно лишь усмехающийся в лицо любой опасности, говорил, что затея плоха… значит, всё будет гораздо хуже, чем можно было представить. Настолько хуже, что Торби вдруг очень захотелось оказаться где-нибудь очень далеко.

К тому же в нём говорили паразитические частички Сергея, он одновременно боялся за себя и за героя. Торби сглотнул ком в горле. Он будто оказался между двух огней: с одной стороны — элементарный инстинкт самосохранения, с другой — странная, почти братская тревога за этого безумца, который, кажется, вообще не понимал, с чем собрался играть.

— Да ну тебя, всё ты усложняешь! — фыркнул Торби, нервно постукивая пальцами по столу. — Выпей успокоительного эликсира — и руки поднять не сможешь. Или вот ошейник специальный — щёлк, и никакой связи с энергокаркасом. Будешь сидеть, как мешок с ихрянкой, тихий-тихий.

Гироха покачал головой, и его подбородок колыхнулся, словно каменная глыба предостережения.

— Нет, мой юный помощник, — произнёс он с той мудрой усталостью, которая бывает только у тех, кто слишком часто видел, как хорошие идеи оборачиваются катастрофой. — Ты не понимаешь сути. Наш друг Нагх уже давно усвоил простую истину: настоящее знание приходит только через боль. Без страданий — результат дешёвый, а награда… — Старый шаман сделал паузу, обводя присутствующих взглядом, — … она тогда и гроша ломаного не стоит.

— Знаешь, старче, твоя философия — это конечно пять звёзд на Яндекс.Отзывах, — Крас язвительно ухмыльнулся, потирая запястья, и понимая, что Гироха однозначно не знает о чём он говорит, — но я, похоже, реально превращаюсь в мазохиста. Вед, гад, сделал из меня этакую макаку-камикадзе — бегаю, страдаю, самолинчуюсь, и всё заново по кругу. И всё это даже без скидки на психотерапию!

Торби фыркнул, представив Краса в лаборатории с табличкой «Опытный образец №404».

— Хотя ладно, в твоём бреде есть здравое зерно, — Крас театрально вздохнул, разводя руками, — если уж страдать — то по-взрослому: с размахом, с треском, с полным погружением! Готовьте цепи, друзья мои. И… эээ… если вдруг начну превращаться во что-то очень зубастое и недружелюбное — бейте табуреткой по голове. Желательно дубовой. И желательно сильно.