Холпек II: Спуск к ядру

Крас почувствовал, как по щекам текут горячие слёзы, он понимал, что не в силах помочь своему самому близкому существу на этой дикой планете. Да, этот долгий период времени, пока они были вместе, Умка стала для Сергея не просто питомцем, а кем-то большим, скорее даже его ребёнком или сестрой.

Взглянув последний раз в глаза медведихи, он прочитал в них скорбь и сожаление о том, что всё так вышло. А ещё надежду на то, что её жертва не будет напрасной.

Стиснув зубы до хруста, Сергей развернулся. Энергия кристаллов бурлила в мышцах, превращая его в живую ракету. С рёвом, в котором смешались ярость, боль и решимость, он рванул к выходу, оставляя за собой снежный вихрь.

Глава 15

Вырвавшись из пещеры, Крас мчался по ледяной пустыне с безумной скоростью. Он сбросил верхнюю одежду в котомку, оставшись лишь в тонком костюме вылазчика и меховых сапогах, сшитых из шкуры Четвёртого. Холод не беспокоил его — адреналин и ярость гнали вперёд, а лишние слои ткани лишь сковывали движения. За спиной он постоянно ощущал незримую угрозу, каждый шорох ветра казался приближающимся шелестом призрачных щупалец.

Этот безумный забег длился около часа, пока измождённое тело не отказалось подчиняться. Посреди ледяного каньона, где ветер выл между скалами как потерянная душа, Крас рухнул на колени. Ледяная крошка впивалась в кожу, но он не чувствовал боли — только всепоглощающую горечь утраты. Его рыдания разрывали морозный воздух, а слезы мгновенно превращались в ледяные кристаллы, уносимые ветром.

— НЕТ! — его крик эхом разнёсся по ущелью. — Это не конец!

В глубине души теплилась безумная надежда вернуть Умку с того света — ведь Марик планировал вытаскивать сознания своих близких из неосферы, значит есть способ… Но тут же вспомнились слова Гирохи: «Призраки хранят души в своих энергокаркасах». Это осознание ударило как обухом — Умка была потеряна навсегда.

Его новый вопль боли привлёк совсем не духовное внимание. Тишина. Слишком подозрительная тишина.

Крас резко поднял голову. Со всех сторон, используя каждый камень как укрытие, приближались полярные волки. Быстрый подсчёт — не меньше тридцати, а то и сорока пар горящих глаз. И среди них…

Патриарх.

Исполинский зверь, не уступающий размерами тому, кого Крас убил год назад. Но если тот был тёмный как сама смерть, то этот сиял почти белым мехом, сливаясь со снегом и льдом. Глаза горели неестественным голубым пламенем, а из пасти струилась странная незамерзающая слюна, оставляющая дымящиеся следы на льду.

Вожак стаи медленно облизнулся, уже предвкушая лёгкую победу.

Трезво оценив ситуацию, Крас с горечью осознал — шансов на победу практически нет. Память услужливо подкинула воспоминание о том, как патриарх в прошлой схватке пробил его энергокаркас, словно тот был бумажным. Каждая клетка тела кричала: «Беги!», а тренированные мышцы уже готовились к рывку, наполняясь ускоряющей энергией.

Но вдруг…

Перед глазами всплыли картины прошлого — как они с Умкой стояли спиной к спине в той самой пещере, отражая волчью атаку. Как медведица своим телом прикрывала его от клыков, а он отбрасывал хищников артефактными клинками. Эта пещера стала им настоящим домом — с трофеями на стенах, запахом медвежьей шерсти и теплом минибуржуйки…

В груди что-то перевернулось. Горечь утраты смешалась с яростью, ностальгия — с боевым азартом. Этот гремучий коктейль эмоций вскипел в крови, вытесняя разум.

Крас даже не сразу осознал происходящие изменения: глаза загорелись ледяным синим пламенем, точь-в-точь как у патриарха; кожа покрылась призрачным голубым панцирем, словно его окутал сам дух Холпека; дыхание стало ровным и холодным, выпуская клубы морозного тумана.

Это была не просто защита — казалось, сама планета вручила ему оружие мести. Патриарх, почуяв неладное, сделал шаг назад, впервые за долгие годы, проявляя неуверенность.

В этот момент, один из волков напал на Краса сбоку, и попытался вцепиться в руку своей жертвы. Серый разбойник с рычанием вцепился в руку Краса, но вместо ожидаемого хруста костей раздался звонкий треск — будто глыба льда ударилась о камень. Сомкнув пасть, волчара заскулил, как побитая собака, укус был такой силы, что зверь даже сломал свои зубы о непреодолимый защитный слой на теле героя. Крас отдал приказ котомке на извлечение кинжалов и как только они появились в его руках, отрубил бедолаге голову. Рухнувшее тело, фонтанирующее кровью из свежего разреза, сначала настерегло волков, а затем запах свежей кровушки свёл их с ума. Единственным кто оставался спокоен и осторожен, был патриарх, он решил не торопиться, и послать вперёд своих слуг.

То, что последовало дальше, сложно описать словами, это не было похоже на схватку человека и стаи остервенелых, лютый волков-людоедов, а скорее на игру взрослого мужчины с щенками не крупной породы собак. Матёрые хищники нападали на Краса со всех сторон: один прыгал со скального выступа, целясь в затылок, другой подкрадывался сбоку, пытаясь вцепиться в бедро, третий бросался прямо в грудь, рассчитывая повалить жертву.

Но Крас двигался с невозмутимой грацией. Бой больше походил на танец искусного фехтовальщика. Двигаясь невероятно быстро, Крас молниеносно и смертельно ранил своих противников. Взмах — и волк лишается головы, другой — и вторая особь бездыханно падает, рассечённая от паха до шеи, очередной взмах — и голова волка описывала дугу в воздухе, стремительный удар — злобный хищник распадался на две кровавые половинки, поворот корпуса —зверь падал с рассечённым горлом.

Смертоносные клинки оставляли за собой лишь фонтаны крови и бездыханные тела. Казалось, сам дух Властелина боли и увечий вселился в Краса, направляя каждое его движение. Патриарх, наблюдавший за бойней, впервые за долгие годы почувствовал нечто забытое — животный страх.

Крас наблюдал за происходящим словно со стороны — его сознание пребывало в странном состоянии кристальной ясности. Тело двигалось с убийственной точностью, но не по его воле. Скорее, будто некий сверхразумный аналитик поселился в его подсознании, просчитывая каждый шаг заранее: траектории атак волков — как уравнения на доске, масса и инерция их тел — переменные в формуле, углы атаки кинжалов — точные математические решения.

Это было похоже на экстрасенсорное предвидение — каждый удар, каждый поворот корпуса возникал в его сознании за мгновения до исполнения, словно будущее уже было записано в его нейронах.

Через две минуты ущелье превратилось в кровавую бойню. Снег утратил свою девственную белизну, пропитавшись алой жидкостью. Запах железа стоял такой густой, что его можно было почти ощутить на языке. Самое странное — кровь не замерзала, растекаясь по льду живыми ручьями, будто в жилах этих тварей текла какая-то особая, морозостойкая субстанция.

Крас, с головы до ног покрытый липкой багряной плёнкой, стоял среди груды растерзанных тел. Оставшиеся в живых волки пятились, поджимая хвосты, но патриарх оглушительно рявкнул — и последние восемь особей с бешеным воем ринулись в атаку.

Исход был предсказуем:

0:05 — первый волк лишился передних лап.

0:12 — второй замертво рухнул с рассечённой грудью.

0:23 — третий, четвёртый и пятый пали одновременно.

0:30 — последний окровавленный труп затрепетал в предсмертных судорогах.

И вот — тишина. Лишь тяжёлое дыхание Краса и мертвенный блеск глаз патриарха, наконец осознавшего, что он встретил равного противника. Ледяной ветер шевелил окровавленную шерсть гигантского волка, когда две вершины пищевой цепи мёрзлых пустошей Холпека сошлись в последнем противостоянии.

Патриарх принял боевую стойку — могучие лапы согнулись в коленях, спина выгнулась дугой. Внезапно его тело вспыхнуло радужным сиянием, словно под шкурой зажгли сотни разноцветных фонарей. Энергетические волны расходились по воздуху, заставляя снег таять в радиусе трёх метров.