Хождение Восвояси

– А вот и было такое, было! Взаправду! – отчаянно, упрямо, хоть и не веря уже самому себе, выкрикнул мальчишка и не успел увернуться от двух подзатыльников – десятника и отца.

– Рот своему сопляку зашей, пока… – начал было лопоухий – и раздосадовано притопнул: – Криворукая дурища!

– С тебя пять жемчужин, – самодовольно ухмыльнулся его косоглазый коллега, провожая взглядом солдата, уносившего золотой горшок с изумрудами к телеге для трофеев. Побеждённая женщина сидела в пыли у крыльца, закрыв лицо ладонями.

– И мне тоже пяток не забудь отсчитать, Лю, – ткнул проигравшего локтем в бок молодой. – Проспоренное – долг чести!

– Никто еще не говорил, что Лю Бу Бей потерял честь! – буркнул неудачник, сгрёб юношу в синем халате за грудки и принялся отдирать украшавшую ворот шелковую ленту, шитую жемчугом.

Толстяка, попытавшегося вступиться, он ударил в грудь кулаком, и тот повалился на соседей, роняя их как кегли.

– Вы не имеете права! – в панике причитал длинный под треск раздираемой одежды.

– Кто сильней, тот и прав. Запомни, дохляк! – рявкнул десятник и рванул неподдающийся ворот.

– Но ведь существуют законы, которые все люди доброй воли должны соблюдать, чтобы общество функционировало как здоровый организм, – проговорил сзади незнакомый голос.

– Вот тебе – мой закон! – обернулся десятник, сжимая в мясистом кулаке жемчужины. – Закон сильного!

Взгляд его упал на двух грязных, в поношенной одежде, белокожих широкоглазых мужчин и такую же женщину.

– Разгружайте телеги. Верните награбленное народу, – хмуро мотнул головой второй белокожий.

– А вы еще кто тут такие? – угрожающе оскалился косоглазый.

– Представители закона, – представилась женщина.

– Какого еще закона?!

– Вашего.

И не успели десятники и ртов раскрыть, как из-за угла вывалилась толпа вооружённых громил…

Солдатам пришёл на помощь другой отряд, "защищавший" аборигенов на соседней улице, но неизбежный конец это отсрочило не на много. Через двадцать минут, помятые и связанные, горе-воители лежали штабелями у колодца. Их командиры в знак уважения к рангу были уложены в самом низу, дабы не было риска скатиться на мостовую и ушибить превосходительские части тела.

– Разбирайте своё добро, – затянув потуже последний узел на пленном, Чи Хай обратился к горожанам.

– В с-смысле… вы… это… не з-заберёте? – не верящий в избавление, прозаикался староста.

– Нам чужого не требуется! – гордо выпятил грудь Чи Пай.

– То есть… мы можем… забрать? Всё? – осторожно уточнила растрёпанная женщина.

– Всё своё, – еще более уточнила Серафима.

– И солдаты больше не придут, чтобы грабить нас?

– Скорее всего, придут. Но если у вас рядом отыщется пустой дом побольше, чтобы мы могли тут разместиться, то мы бы присмотрели за вами. И за соседями. И за соседями соседей.

– Отыщется!

– Большущий!

– Целый дворец!

– Только там лет двадцать не живёт никто… Обветшал…

– Ничего, мы всё поправим! – улыбнулся Чи Ни. – Мы и плотничать обучены, и кузнечному делу, и столярному!

Вздох коллективного восхищения прокатился по соседям.

– И ратному, – подмигнул Чи Я.

– Да спасители вы наши!.. – люди всплеснули руками. – Защитники!

– Скажите!..

– Скажите свои имена!..

– Скажите свои имена, чтобы мы могли возносить молитвы благодарности Нефритовому Государю!

– Наверное, вы добрые духи!

– Те самые!

– Да, да! С неба спустившиеся!

– Самые взаправдашние добрые духи!..

Оборотни скромно потупились.

– Вообще-то мы братья Чи прозываемся.

Дальнейшие действия разворачивались стремительно, хоть и разнопланово.

На первом плане главные герои под взорами озадаченных соседей [240] принялись вышвыривать из окон уныло доживавшего свои дни дворца мусор и хлам. Но вместо того, чтобы оставить его так же уныло долёживать на обочине или в канаве, как на их месте поступили бы все нормальные ясиньпеньцы, братья развели костры – над которыми вскоре появились котлы. И всё бы ничего особенного, хотя такой оригинальный способ утилизации уже не восстанавливающихся, но еще горючих материалов некоторые взяли на заметку, – если бы не запахи. Как гончие идут по следу, так и вся округа вскоре сперва сползлась, а потом и сбежалась на ароматы, завитавшие над окрестными улицами. Потом ко всеобщему удивлению один из братьев объявился с обозом невиданных колесниц, в которых приехали северные духи, такие же белокожие, как трое первых пришельцев. А когда самый бородатый из них, словно Инь Ван, князь Подземного царства, с волшебным мешочком изобилия принялся обходить котлы, бросая пригоршни диковинных трав и бормоча волшебные слова – "рута, купырь, любисток, чабер…", на запах выскочили даже не ходячие больные с насморком.

240

Всё еще раздумывавших, прятаться им или всё же пойти и вознести Нефритовому Государю обещанную хвалу.

Поев варева с типично вотвоясьским названием "щи", отведать которой удалось и местным – хоть по ложечке малой – уже не столько жуткие, сколько загадочные братья Чи и духи севера вооружились странным оружием, набросились на дом… и начали творить магию. Выкрикиваемые названия предметов и действий перемежались ритуальным стуком, грохотом и выкриками заклинаний типа "ядрёна Матрёна", "панява полоротая" или "мутить-колотить". И прямо на глазах покосившееся крыльцо выпрямлялось, выпадающие рамы возвращались на место, осыпавшаяся черепица занимала оставленные позиции, а прилёгший отдохнуть забор вскочил и бдительно замер на страже добра новых хозяев.

Жители поконсервативнее фыркнули и разошлись, полюбопытнее – залезли на крыши соседних домов, чтобы лучше видеть, а попрактичнее – подошли, и сперва задавали вопросы, а потом и сами стали пробовать повоевать с разрухой оружием оборотней и духов. Получалось не очень – наверное, потому что все волшебные слова запомнить сразу было сложновато.

Не такой уж большой неожиданностью стало пришествие карательного отряда на втором плане – под предводительством военного советника воеводы Ка грозного По Бе Дю. Но пыл его был поумерен, когда на встречу сурово зыркающему [241] авангарду вывалились из дворца сперва три духа севера, а потом – братья Чи в полном составе и заявили, что они – родня жениха, а посему обладают… (взгляд на одного из духов)…кони-датским нам-мунитетом [242] . Жених, возглавлявший отряд с железной, чуть изогнутой штукой в руке с застрявшим в развилке гвоздём, родство подтвердил. А когда вояки сложили два и два, а вернее, один и три, а потом добавили еще восемьдесят один, а после – множество бледнокожих духов севера, и это они еще их мунитет не видели, чур их, чур! – то попятились. Тут один из духов сказал, что раз вы уже уходите, прихватите, пожалуйста, – и им были переданы пленные мародёры с наказом заняться чем-нибудь полезным, а лучше – сменить род деятельности.

241

В поисках трофеев побогаче и поближе.

242

Предыдущие попытки Ивана объяснить, что правильно говорить "им-мунитет" натыкались на твердокаменную убежденность в том, что если мунитет чужой, то он "им", а если их собственный…

Подмога попыталась было развязать неудачливых грабителей на месте, но один из духов злобно оскалился, сверкнул раскалёнными угольями вместо глаз (как рассказывали потом воеводе Ка очевидцы из отряда), вскинул руки – и на несчастных защитников мирных жителей от их же добра с неба пролилось нечто коричневое. Шарахнувшаяся в переулок подмога по запаху установила, что наихудшие ожидания не оправдались, попыталась возобновить освободительную операцию – и обнаружила, что теперь ноги пленных покрывает толстый слой чего-то буро-прозрачного, обо что ломались ногти и клинки.

– Петушки? – задала загадочный вопрос разбушевавшемуся духу его соратница и получила не менее загадочный ответ: "Замороженные". После чего третий дух севера вздохнул и махнул рукой:

– Забирайте так. Дома оближете.

Решив, что с духами, а тем более духами чокнутыми, дело иметь лучше тому, кому платят больше, то есть первому советнику Хо Люю, например, советник По отдал команду своим воинам взвалить на спины скованных липким панцирем собратьев. Заявив супостатам, что если бы не вам-мунитет, то мы бы сейчас вам-показали, и нисколько мы вас и ваших бледных душков не испугались, По Бе Дю, нервно пятясь, отбыл в распоряжение воеводы Ка.