Хозяева океана

Барахсанов передал свой дробовик Малышу Теку, но попросил взамен зарядить сигнальную пушку картечью.

— Если что, я пальну вдоль палубы хотя бы разок.

Помощнику предстояла до последнего стоять за штурвалом и только когда корабли сцепятся намертво, он мог присоединится к остальным. Если к тому времени останется жив.

— Нас не задень, — остерег Митя.

— Ты всё же надеешься их победить? — спросил Барахсанв совершенно без страха.

— Нет, я надеюсь, что они отвернут и уйдут восвояси. Особенно если та шхуна, всё же сбавит ход и присоединится к веселью.

— А если нет?

— Тогда мы должны быть готовы сражаться всерьез.

В Морском училище они разбирали бой между британской «Жемчужиной» и испанской «Санта Моникой» во время одной из последних войн. На этом примере преподаватель объяснял важность манёвра, цель которого поставить противника под продольный огонь. Когда ядра одно за одним летят вдоль палубы, громя оснастку, калеча людей, внося хаос и насаждая страх. Тот же преподаватель (а это был мистер Хобсон, один из старых англичан, пришедших из Ярмута на «Палладе») объяснил, что для эскимальтских шхун всё это не имеет значения.

В отличие от военных кораблей, которые строились в расчете на сражение с применением бортовых батарей крупного калибра, шхуна была больше уязвима именно с борта. Её тонкую обшивку могло легко проломить даже небольшое ядро. С другой стороны, массивный нос эскимальтского проекта даже от серьезного удара сразу не пострадает. Их форпик, детище корабельной школы Виктории, представлял собой не столько помещение, сколько дикое переплетение балок и силовых элементов — своеобразная изнанка кажущейся простоты конструкции. Ядро может сломать один брус или два, и на этом его сила иссякнет.

Что до мачт и команды, уязвимых при продольном огне, то в атаке подобной нынешней всё решалось в единственной стычке, и стало быть рангоут с надстройками не являлись ключевым фактором риска, а небольшая команда укрылась за баррикадой. По-настоящему рисковал при пушечном залпе только Барахсанов. Но и он не особо. Палуба брига находилась вровень с их палубой. А мистер Хобсон утверждал, что испанцы всегда берут прицел выше, предпочитая стрелять по рангоуту, а не по палубе.

Итак, Митя собирался нарушить все тактические принципы, которые только знал.

— Хорошо, — кивнул он, когда команда, за исключением помощника собралась на носу. — После столкновения Малыш выстрелит из первой карронады, следом мы с Пулькой начнём палить из дробовиков. Малыш свой придержит, и станет нас прикрывать, пока мы будем перезаряжать барабаны, а ты, Сарапул, подожжешь фитили и бросишь пару гранат, стараясь попасть под фок-мачту.

— А вторая пушка? — спросил Малыш.

— Из неё шарахнем, когда и если они полезут на нашу палубу.

— Может лучше перезарядить и первую пушку? — спросил Малыш.

— Не успеем. У каждой будет только один выстрел.

Всё их вооружение предназначалось, чтобы отбиваться от индейцев или островных дикарей, которые время от времени пытались атаковать европейские корабли на малых лодках. Выступление с такими силами против испанцев выглядело, как падение капли воды на раскаленную сковородку.

— После столкновения мы сцепимся бушпритами и нас скорее всего развернет, — прикинул вслух Митя и, обозначив корабли ладонями, показал, как будет происходить сближение. — Если так, то они возможно захотят подождать, пока мы не сойдемся бортами, а дым от выстрелов понесёт в нашу сторону. Пусть ждут, это даст нам время опустошить барабаны и перезарядить дробовики вновь. Тогда мы сами перескочим на их корабль и попытаемся наделать в нём дыр с помощью гранат.

— Если они посадят стрелков на марсе, нам ничего не поможет, — подал голос Пулька. — Там мы их из дробовиков не достанем, а нас перестреляют, как зайцев.

— В этом случае нам и баррикада не слишком поможет, верно? — возразил Митя.

Из всей команды только Пулька успел понюхать пороха, да и то в юности, когда был морским служителем в одной из русских кампаний против турок. Но и остальные держались неплохо.

Все моряки в некотором смысле безумцы, а которые не безумцы, те фаталисты. Плавать по огромному пространству соленой воды за счет неверного ветра и опираясь лишь на сомнительную плавучесть судов? Кого и чем это может привлечь? А в городах тепло и сухо, там друзья и женщины, вкусная еда и напитки. Деньги? Нет. В городе возможностей заработать куда больше. Можно, скажем, походить матросом на пароходике Аткинсонов. Отстоял вахту и домой, или сперва в кабак, а уж потом под бок к жене; по выходным на футбол, в ресторан. Милое дело. Но нет. Тянет людей в море. Не просто в море, в океан!

Было ли страшно самому Мите? Ещё как. Он даже пожалел, что решил ввязаться в схватку. Но Митя по жизни следовал правилу, не останавливаться на полпути. Иначе будет только хуже.

Бриг начал поворачиваться к ним левым бортом. Ради этого ему пришлось привестись к ветру, отчего скорость хода резко упала. «Незевай» тоже не спешил, корабли сближались медленно.

— На шхуне бросили плавучий якорь, — крикнул Барахсанов.

— Поздновато, — пробурчал Малыш Тек.

Едва он успел договорить, бриг выдал залп. Тонкие, как и у шхуны, борта позволяли наводить орудия под широким углом, а потому все пушки выстрелили практически одновременно, а звуки слились в единый гул.

Дистанция была ещё велика, около полумили. Большая часть ядер ушла в воду с недолетом, а несколько ядер ударили в правую скулу шхуны. «Незевай» вздрогнул, рыскнул в сторону, раздался треск дерева, звон якорной лебёдки, а одна из бочек с солониной разлетелась, вызвав неподдельную радость Пульки и Сарапула. Рассол с кусками мяса выплеснуло на палубу.

— Ох, ты… — выругался от штурвала Барахсанов — Кого из вас?

Сам он, похоже, не пострадал.

— Все целы! — ответил помощнику Митя.

— Боюсь, у нас в носу течь, — сказал Малыш.

— Ничего страшного.

Трюм был защищен таранной переборкой. И даже если её повредили, вода не скоро сможет полностью затопить трюм.

— Ответим? — предложил Пулька, кивнул на карронаду.

— Далеко, — Митя вздохнул. — Жалко стаксель, порвут ведь в клочья.

Поскольку они шли левым галсом, парус отчасти скрывал баррикаду и всё, происходящее на палубе от взоров с брига, заставляя гадать, как относительно численности команды «Незевая», так и об их намерениях. И хотя стаксель не мог защитить от пуль или ядер, в его тени Митя чувствовал себя как-то спокойнее. Сам он вместе с остальной командой мог наблюдать за бригом через узкую клиновидную щель между нижней шкаториной и баррикадой.

До столкновения оставалось минут пять, что теоретически позволяло корвету выполнить ещё один залп. Вряд ли испанские орудийные расчеты работали быстрее. Зато этот второй залп они смогут произвести практически в упор. Возможно за миг до столкновения и абордажной атаки.

Ожидание вражеского залпа оказалось весьма неприятным делом. Пулька крестился. Сарапул пытался очистить парусиновую куртку от прилипшей солонины. Малыш вроде бы сидел спокойно, но вдруг не выдержал, приподнялся и выстрелил из дробовика.