Хозяева океана

Поедая горячее мясо и запивая его пивом, Ясютин прислушивался к разговорам и размышлял, по какой срочной надобности его ярмутские друзья попросили о встрече, да ещё посреди зимы? Не в этих ли призах дело? Не соскучились ли они о дальнем морском походе? Из всего списка только американский бриг на двести десять тонн годился для дальнего путешествия. Да и то с большой натяжкой. Возможно его друзья обнаружили что-то любопытное среди груза этих призов.

Размышляя он не заметил, как возле постоялого двора остановилась очередная карета, но сквозь уличный шум и гомон, наполняющий зал, его слух уловил французскую речь. Он едва успел удивиться этому, как к французским словам прибавились русские. Это заставило его совсем забыть о призах.

— Мы пообедаем и поедем дальше, — донеслось от входной двери.

Ясютин повернулся на голос и его удивление достигло наивысшей точки. Можно сказать, он опешил. Потому что на пороге таверны стоял никто иной, как Семен Романович Воронцов, российский полномочный министр в Великобритании.

Следом за ним внутрь вошли камергер, двое слуг и священник Яков Иванович Смирнов.

— Доброго дня, ваше превосходительство, — произнес Ясютин привстав со стула и кивнул священнику. — Мистер, Смирнов.

— Доброго дня, господин Ясютин, — ответил Воронцов скорее машинально.

Дипломат явно смутился, узнав Ясютина. Возможно подумал, не ищет ли молодой человек какого-то покровительства, не затеял ли интригу, и не подстроил ли с этой целью внезапную встречу в таверне? Хотя, как тут подстроишь, если только на Дженльмен Уок Рыночной площади их четыре, а Рыночной площадью Норидж не исчерпывается. Карету Воронцов имел собственную, а значит мог остановиться на отдых в любом месте.

Видимо мысль русского посла совершила путь той же тропой. Он расслабился. Но тут же напрягся вновь, перед ним встала следующая загвоздка. Свободных мест в зале осталось не так уж много. Время приближалось к обеду, на улице было прохладно, вдобавок несколько почтовых карет одна за одной прибыли совсем недавно. Посольские могли подсесть к Ясютину или к совсем незнакомым людям, они могли поискать другой постоялый двор или снять комнату, чтобы пообедать отдельно. И похоже подсаживаться к Ясютину Вронцов не желал.

Их единственная встреча состоялась во время продолжения многолетних переговоров по Нуткинскому кризису. Тогда Ясютин только-только прибыл в Лондон, а российски посол принял его и с интересом слушал целых два часа. Конечно, Воронцов получил от той встречи больше, чем Ясютин. Во всяком случае, представитель Виктории до сих пор не обрел формальный дипломатический статус. С другой стороны, его мысли по ведению переговоров были восприняты дипломатом благожелательно.

Ясютин усмехнулся. Та встреча окрылила его. Он было подумал, что пошел по верному пути и вскоре станет своим в дипломатическом корпусе Лондона. Но потом всё застопорилось. Ему не удалось ни получить аудиенции короля, ни быть принятым в Форин-офисе, ни хотя бы наносить визиты к другим дипломатам. За его плечами не стояла могущественная держава, его страна вообще не была признана, и у него не имелось предшественников, который передали бы ему дела. Ясютину только предстояло обзавестись знакомыми в компаниях, парламенте, среди газетчиков и людей искусства. Всё что у него имелось — некоторые знакомые Ивана Американца и моряки из Ярмута. С них он и начал.

Единственным преимуществом Ясютина было в том, что он отлично знал английский язык, а Воронцов по какой-то прихоти, будучи англофилом, так и не удосужился его выучить. Конечно, у русского министра имелись помощники, но их не позовешь на аудиенцию с кролем. Когда-нибудь это преимущество сыграет свою роль, но пока Ясютину аудиенции не светили. Он лишь мог свободно общаться с буржуазией и низами.

— Какими судьбами, господин Ясютин? — спросил Воронцов, преодолев подозрительность.

— Вот, еду в Грейт-Ярмут, Семен Романович, к старым друзьям, — не стал скрывать Ясютин. — Карета отправляется через час. А вы что же?

Воронцов явно сомневался, продолжать ли неудобный разговор, но всё же ответил:

— Представьте себе, мы едем туда же. В Ярмут. Дела. — Он повернулся к одному из своих спутников и перешел на французский. — Месье Жоли, будьте добры купить мяса и свежего хлеба. Мы поедим в карете.

Вот это новость! Ясютин знал, что после того, как один генерал русского корпуса был ранен, а другой попал в плен, император Павел не придумал ничего лучшего, как назначить командующим действующего дипломата. Это выглядело столь необычно, что многие в Лондоне заподозрили интригу, но суть интриги понять не могли. Так или иначе теперь Воронцову приходилось выполнять две работы, которые во многом противоречили друг другу.

Но зачем он отправился в Ярмут? Проведать российские корабли? Насколько знал Ясютин, там не осталось ни одного из них. На зимовку они встали в Спитхеде и соседних портах, а кто не смог туда пробиться из-за штормов, ушел на север в порты Шотландии. Ярмутский рейд не слишком подходил для зимней стоянки.

Глава 8 Русские в Ярмуте

Моряки с «Паллады», что не пожелали остаться в Виктории, получили от Ивана Американца, помимо платы за полгода плавания, двухмачтовую шхуну и немного мехов. На шхуне они отправились в Кантон. Предполагалось, что парни продадут там шхуну и купят проезд до Британии на каком-нибудь из кораблей Ости-индийской компании. Однако, моряки из Ярмута поступили умнее. Зачем платить за дорогу жадной компании, если опытный моряк и сам может заработать? В Кантоне у европейских кораблей обычно недоставало людей. Кто-то умирал в дороге, кто-то сбегал, кого-то насильно забирал королевский флот, а Китайский император своим подданным наниматься к иностранцам запрещал.

Так что они поступили матросами на самых лучших условиях. А помимо платы получили возможность провезти товар — чай, фарфор, шелк, безделушки. В него и вложили средства от шхуны и мехов.

В Ярмут они вернулись богачами.

Не всем богатство пошло впрок, те же Билли Адамс и Сэм Рид вскоре остались на мели, что и позволило Ясютину нанять обоих на службу. Другие же обзавелись собственным делом или вошли в долю к знакомым. К этому времени Ярмут из второстепенной базы флота стал одной из основных, тем более когда началась кампания против Голландии. Снабжение кораблей, войск, разнообразные услуги морякам и многочисленным проезжим, чиновникам эмигрантам приносили хорошую прибыль.

Поход на «Палладе» сослужил парням ещё одну службу, когда в Ярмут стали заходить корабли эскадр Ханыкова и Макарова. Знание языка (а Иван Эмонтай обучил ему всю команду, независимо от того, собирались они оставаться в Америке или нет) открыло дрогу к русским корабельным казначеям и секретарям. Те были рады вести дела со знающими язык людьми, так что практически все контракты на снабжение оказались в руках палладовцев. Моряки тоже зачастили. Вообще-то нижние чины на берег не отпускали. Но офицеры, как только освоились и узнали, в каких тавернах и лавках говорят по-русски, все чаще стали посылать вестовых. Не бегать же самому за бутылкой кларета? От вестовых и денщиков о необычном английском городе узнала и все остальные.

* * *

К Ярмуту у Ясютина, как и у других русских американцев, было особе отношение. Многие англичане, что осели в Виктории вышли из Ярмута, из Ярмута пришел их единственный фрегат. Город Ясютину нравился и сам по себе. Он находил очаровательными тесную застройку, большое число таверн, постоялых дворов, пабов. Ему нравились людские потоки — множество приезжих со всех концов Британии, толпы моряков с огромного числа кораблей и судов, иностранцы… голландские рыбаки, торговцы, эмигранты, в том числе высокородные беглецы из европейских княжеств и королевств, охваченных Французской революцией. Всё это создавало лоскутное одеяло одежд, мельтешение разнообразных по форме и цвету лиц, вавилонское столпотворение языков. С постоянным населением в пятнадцать тысяч человек, город уже вмещал в себя вдвое больше. И мало того, рос так быстро, что горожане решили сносить старые стены, веками сдерживающие его развитие. Как раз во время нынешнего приезда рабочие разбирали несколько башен, что мешали проезду, не забывая прибрать к рукам древние камни, чтобы использовать их под собственные нужды. Оживлением Ярмут походил на Лондон, но без лондонского угольного смога и преступности, если конечно, не гулять по самым узким и темным роу, где можно найти в изобилии и вонь, и злодеев. И всё же здесь чаще ловили смуглеров, чем душегубов.

Подобно Нельсону и другим важным людям, Ясютин остановился в таверне «Звезда», возле которой останавливалась карета из Нориджа. Так сказать, положение обязывало. Однако на встречу с друзьями палладовцами они с Билли отправились в трактир «Белый Лев», что на Королевской улице.

Дело в том, что прежний хозяин этого заведения господин Нильсон был старым знакомым Слэйтера, большого друга Ивана Американца. И когда часть моряком с «Паллады» вернулась из Виктории, один из них, Кеннет Хейл, выкупил бизнес, а остальные негласно избрали таверну своеобразным «клубом». И неизменно стекались сюда по всякому поводу, несмотря даже, что некоторые вложились в другие подобные заведения.