Хозяева океана

Они шли в полном напряжении точно на хлебной гонке. До пересечения курсов двух шхун оставался около часа.

Сейчас Митя испытывал истинное наслаждение, вроде того момента, когда он приобрел шхуну и получал корабельную крепость. Ощущение полета, открывающихся возможностей, предвкушение приключений, богатства, известности. Противник был уже хорошо виден с палубы. Он поднял красно-желто-красный флаг, так что сомнений не оставалось — испанцы гнались за беднягой торговцем. Они, разумеется, увидели вторую шхуну, но курс не изменили.

И вдруг его мысленный полет закончился ударом о землю. Послышался жуткий треск. Несколько люверсов передней шкаторины грота вырвало с мясом, полотно принялось биться, как только что пойманная рыба. По какой-то причине не выдержал ликтрос. Еще мгновение и разрыв между первой и второй полками рифов начнет расти, парус разорвёт в клочья.

— Два рифа на гроте! Взять! — истошно, срываясь на фальцет, прокричал Митя.

Барахсанов, вот молодец, сообразил быстрее, чем шкипер закончил фразу, и быстро убрал самодельную снасть, что прижимала гик. Тек бросился к веревкам, освободил гардель и начал вращать рифовую лебедку. Дюжина быстрых оборотов и парус опустился до первого ряда рифов, потом до второго, поврежденная часть сложилась, улеглась на гик и более не угрожала разрывом. Пока Малыш Тек подтягивал гардель и закреплял оба риф-шкентеля, Барахсанов уже принялся вязать риф-сезени, а Митя внимательно осматривал паруса, не возникло ли еще какой беды? Парусина выгорела, выветрилась, износилась за полтора года службы из которых последние шесть месяцев пришлись на почти непрерывное плавание. Оснастку пора было менять. А где взять замену? Где взять деньги на новую парусину, канаты? Злость на судьбинушку вытеснила на некоторое время все прочие мысли.

Богатые владельцы обеспечивали корабли полным сортаментом парусов. Несколько стакселей и кливеров, включая штормовые, запасной грот или фок (они на шхунах Эскимальта были одинаковыми), пара топселей, брифок, рингтейл, да вдобавок добрый резерв парусины нескольких номеров, из которого можно было выкроить при нужде что угодно. На «Незевае» весь запас состоял лишь из единственного топселя, второго кливера и штормового стакселя, да небольшого свертка ткани, годной больше на починку одежды.

Митя постарался выглядеть спокойным, как и положено шкиперу. Передал штурвал Теку, а сам неспешно прошелся по шхуне, осматривая снасти и словно размышляя, как действовать дальше? Ему вдруг показалось, что скорость возросла, несмотря на сокращение площади грота. Митя слышал о таком эффекте, но сам не сталкивался с ним ни разу. Он попытался запомнить обстановку — их курс, ветер, высоту и направление движения волн, течение (как он знал по лоциям, оно здесь двигалось ровно на запад). Когда-нибудь новое знание можно будет использовать.

Глава 5 Бой

Порванный и зарифленный грот не давал Мите покоя. Он не только ограничивал маневренность, но мог подвести их в самый опасный момент. Что если ветер ослабнет, что если ситуация изменится и «Незеваю» придется убегать от брига? Новый парус они наладить не успеют, да и нет его, запасного грота. А починка этого займёт целый день. Не меньше. И это если будет чем починять.

— Что у нас с запасной парусиной? — на всякий случай спросил шкипер, хотя ответ знал и сам.

— Через неё муку просеивать можно, — проворчал помощник. — Можем уменьшить грот или пустить на латку топсель.

— Спешить не будем. Посмотрим.

Чеснишин подумал, что на бриге скорее всего даже не заметили их проблемы с гротом. Мало того, их офицеры могут подумать, будто шкипер на «Незевае» достаточно опытен, раз так смело экспериментирует с парусами на остром галсе. Настроение у Мити вновь переменилось, теперь в нём внезапно взыграл исследователь.

— А ну-ка, возьмите два рифа на фоке! — приказал он Пульке и Сарапулу.

Те, уже без особой спешки проделали знакомые манипуляции с фоком.

Скорость ещё чуть-чуть возросла. В чём же причина? Подумав, Митя решил, что скорее всего дело в сносе, который уменьшился вместе с площадью парусов.

— При зарифленых парусах, кливер будет сильно мешать, если ты собираешься сменить галс, — заметил Барахсанов.

— Пожалуй, — согласился Чеснишин. — А я собираюсь?

— Не знаю, но если мы внезапно пойдем прямо на бриг, там утвердятся в мысли, что у нас военный корабль и чертова туча абордажной команды за баррикадой, в казенке и в трюме.

— А у них?

— В любом случае нам придется узнать это. Почему бы не сделать это теперь? Наглость горда берет.

— Потому что сейчас мы с подветра от них.

— Разница не велика, — отмахнулся помощник. — Мы всё одно не сможем вести настоящий бой. Но если сейчас промедлим, начнем маневрировать, бриг успеет нагнать шхуну. А там или расстреляет её из орудий или возьмёт на абордаж. И тогда всё потеряет смысл.

В словах помощника имелся резон. Если их задача просто отогнать преследователя от жертвы, то атака с подветра будет уместной. В конце концов, шхуна предназначена для встречных ветров. Подобный манёвр опять же нарушал тактические принципы, но тактика никогда не являлась догмой.

— И есть ещё одна деталь — добавил Барахсанов. — Если мы пойдем наперерез сейчас, то паруса закроют от брига всё, что происходит на нашей палубе. Пусть думают, что у нас тут целая армия.

— Хорошо, — принял Митя решение. — Готовимся к повороту. Займешься кливером. А после поворота встанешь у штурвала.

Барахсанов пожал плечами и отправился на бак.

Митя раздул фитиль и выпустил в небо ракету. Это было частью задуманный им игры. Тем временем пора было начинать манёвр. Шхуна сперва увалилась под ветер и набрала скорость, потом Барахсанов растравил кливер, обезветрив его, чтобы не мешал другим, а Митя осторожно начал выполнять поворот оверштаг. Линию ветра «Незевай» благополучно прошёл, Тек и Пулька переложили основные паруса, а Барахсанов передние. Постепенно шхуна встала на другой галс и вновь началась кропотливая работа по точной настройке снастей.

Работая с парусами команда бросала опасливые взгляды на бриг и косые на убегающую от него шхуну. Не будут ли земляки любезны, подыграть им, развернуться или хотя бы сбавить ход, выкатить пушку, приготовиться к бою? Всё же из-за них, «Незевай» шёл сейчас на огромный риск.

Но на удирающей шхуне даже не убавили парусов. Она стремительно шла прежним курсом. И теперь удалялась от «Незевая»

— Узнаешь её? — спросил Митя.

— Не-а, — покачал головой помощник.

Теперь они шли прямо на бриг. Митя нацелился на левую скулу противника. Под таким углом корвет не мог дать бортовой залп без серьёзного доворота, и только одно из носовых орудий могло бы стрелять.

— Давайте-ка все на баррикаду, — приказал Митя. — И тащите туда всё что осталось, пока паруса закрывают нас от противника.

Из-за увеличенного крена таскать вещи стало не слишком удобно. Матросы схватили что полегче. Дыры между бочками и сундуками закрыли мешками с ветошью и прочей мелочью. Ядро такая крепость не удержит, но этого и не нужно, массивный нос шхуны примет на себя основной удар. А вот от пуль баррикада защитит, и подойти вплотную с пиками и клинками абордажной команде сразу не даст. Так что поначалу преимущество в перестрелке будет за экипажем шхуны. А затем…

Шансов выиграть настоящий бой у них не имелось почти никаких. На каждого незевайца пришлось бы минимум по десятку человек вражеской команды. Даже многозарядных дробовиков не хватит, чтобы перестрелять всех, вздумай они пойти в атаку. Гранаты давали определенное преимущество. Митя видел, как взорвали одну такую на полигоне. Она могла проделать в палубе дыру в несколько футов, зажечь дерево или подпалить что-нибудь в трюме. Успех выглядел призрачным. Оставалось надеяться, что противник не предпримет массированную атаку при столкновении носами, а будет поджидать более удобного положения. Это даст им время.