Хозяева океана

Он налил ром по стаканам. Митя ром не любил, но из вежливости сделал маленький глоток.

— Разошлю наших индейцев, чтобы узнали, не умышляют ли испанцы что-то против нас?

— В городе никому нет дела до этого, — посетовал Митя.

— Люди привыкли к соседству, — лейтенант пожал плечами. — И пока что обходилось без стычек. Но вообще на той стороне испанцев, солдат я имею в виду, не больше роты. И они знают, что нас здесь тоже не больше. Вряд ли кто-то захочет изменить положение дел. Война не нужна никому.

Последнее замечание Егор сделал с некоторым сожалением.

Они посидели ещё немного, вспомнили старые деньки. Прозвучало имя Сашки Загайнова, который в отличие от Мити уличных драк не избегал и Кытманов его помнил даже лучше чем шкипера. Тогда Митю точно прорвало. Он рассказал о гибели друга, о стычке с испанским корветом, о крушении «Бланки», промолчав лишь о ларце с тайным грузом. А раз уж они настолько сошлись с лейтенантом, то пожаловался на состояние «Незевая» и спросил, нет ли у мушкетеров какого фрахта в Викторию?

— Денег у меня в обрез, — развел Егор руками. — А если, как ты говоришь, пахнет войной, то тем паче поберегу ротную казну. По той же причине и фрахта у меня не будет. Если бы не война, пристроил бы к тебе пару парней пассажирами. Но теперь никаких отпусков!

Он улыбнулся, увидев Митину грусть, добавил в свой стакан пойла.

— Однако, помогу с деревом и парусиной. Пошли.

Ром на лейтенанта кажется совсем не действовал. Шагал он уверенно, говорил много и язык не заплетался при разговоре. Они миновали амбар с воинскими запасами, возле которого стоял часовой, а затем к удивлению Мити и вовсе покинули крепость.

— Есть старая большая палатка из парусины, — пояснил Кытманов. — Если отпороть от неё торцовые стороны, то останется ровный квадрат примерно двадцать на двадцать футов.

Выйдя за пределы крепости ни подошли одному из старых сараев. Покосившемуся, посеревшему от ветров и солнца и никем не охраняемому. Егор с трудом опер ржавый замок и они вошли внутрь. Хотя на них пахнуло затхлостью, сыростью и грибами, снятый с полки сверток оказался чистым. Ни пятнышка плесени, ни истлевших нитей. Палатка явно хранилась в достойных условиях. Большой парус из неё не выкроить, но если пустить на латки или смастерить кливер…

— Палатку просушивали и проветривали каждое лето, но на солнце долго не держали. Так что ткань сохранила прочность и плотность.

— Тебе не дадут по шее за казенное добро? — поинтересовался Митя из вежливости.

— Добро не наше, — отмахнулся Кытманов. — Раньше сюда присылали колонистов для обучения всяким новым методам земледелия. Но теперь от этого отказались. А палатки, в которых обычно размещали переселенцев, лежат без дела. Ещё что-то нужно? Говори, не стесняйся. Мы тут гостей редко видим.

— Мачта у нас треснула. Страшно паруса ставить.

— С деревом помогу, — кивнул Кытманов. — Отсюда и до самых Золотых ворот выбирайте любое, что помечено белой краской. Мы давно уже выкупили у индейцев часть леса, но пока в древесине нет надобности, предпочитаем держать дерево на корню, так оно меньше гниет.

Чуть позже вместе с матросами Митя выбрал небольшое деревце, которое хоть и не являлось идеальным для починки мачты, имело то преимущество, что росло на склоне и его легко можно было скатить к воде. На то, чтобы срубить дерево и очистить от веток, у них ушел весь следующий день. А уже вечером, привязав очищенный ствол к лодке, они отправились к шхуне.

— С долгами дома разберемся, — объявил Митя команде. — А пока нужно привести в порядок шхуну.

Он вздохнул. Шансы на удачное завершение плавания убывали с каждым днем. Даже если они благополучно доберутся до Виктории, ему придется продать шхуну и пойти работать по найму. Причём вряд ли его сразу возьмут шкипером, скорее предложат походить несколько лет помощником. А значит он вылетит из клуба капитанов, его не будут приглашать на ежегодный бал в Адмиралтейство, он потеряет место в Морском совете. Кроме того, лишившись своего дела он также вылетит из Складчины, ибо она состоит из владельцев доходных предприятий, а не из наемных моряков. Потеря важных должностей и мест будет унизительной. И саму его судьбу долгие годы станут приводить, как пример скороспелого выскочки, который не справился с обузой взрослого человека. И все это терзало Митю чуть ли не больше, чем мысль, что придется расстаться с мечтой детства — собственным кораблем.

— Давайте возьмемся за дело, — сказал он.

Наладив тали и используя грот мачту в качестве опоры, они выдернули сломанную фок мачту и поставили на её место добытое в Сан-Франциско дерево. Оно оказалось короче и тоньше прежнего и конечно не имело такой прочности, как стандартные мачты Виктории, выщелоченные в холодной пресной воде. Зато теперь она могла нести весь положенный набор парусов, которые пришлось латать с помощью палатки и скудных запасов.

Всё это занял у них ещё уйму времени. Фрахта так и не нашлось. Им предстояло вернуться в Викторию без нормальной оснастки, без денег и без товара.

Глава 15 Красная папка

«Олимп» произвел на Гришу сильное впечатление. Однако, как оказалось, визит являлся лишь прелюдией к серьезному разговору. На этот раз после утреннего кофе и чтения газеты Тропинин предложил секретарю пройтись пешком.

— Здесь недалеко, — сказал он. — На главной набережной.

Они прошли всего полсотни шагов и Алексей Петрович остановился у парапета, то ли разглядывая корабли, то ли Правый берег с домиками рабочих его фабрик, то ли наслаждаясь свежим воздухом, который в отличие от Торговой гавани здесь оставался свежим даже в безветренную погоду.

Тропинин молчал несколько минут прежде чем задал вопрос.

— Как вы полагаете, господин Смородин, кто и как управляет всеми нашими колониями, поселениями, островами и городами? — спросил начальник.

Гриша и сам часто размышлял об этом, когда писал статьи для Энциклопедии. Получалось, что никакой стройной системы управления в колониях не имелось. Раньше всем управляла Компания и вс1 подчинялось её интересам. А что теперь? Складчина не имела ни четких границ, ни перечня территорий, которые могла назвать своими. Виктория являлась городом, но часто так называли всё пространство, где её жители имели экономический интерес. С другой стороны, даже Остров далеко не полностью находился под контролем Складчины — в его северной части властвовали воинственные квакиутли.

Тихоокеанскими Штатами называли объединение колоний, однако, и этот проект не имел ни конституции, ни законов, ни представительных органов власти, а зона интересов включала весь океан и побережье Америки до самого водораздела. При этом одни острова (вроде Нука-Хива или Кусай) населяли природные жители, а Складчина или какая-то из компаний Виктории имели там торговый пост; другие острова (вроде Рождества) заселялись колонистами, третьи оставались необитаемыми, но на них велись разработки гуано или звероловный промысел. На Алеутских островах вообще царило многовластие: местные племена, независимые колонисты, промышленные, Российская империя, компании Складчины. На Оаху правил местный король Каха Хан, но портом, крепостями и поселениями колонистов заправлял Ипполит Семенович Степанов, бывший ссыльный дворянин Российской Империи. Богатая Сахарная компания владела плантациями и фабриками. Туземные княжества и кланы лавировали между этими тремя центрами силы. Хотя формально природные жители подчинялись королю, они всё больше зависели от колонистов, в руках которых сосредоточились богатства и технологии.