Хозяева океана

— Большое спасибо! — поблагодарил Митя.

— Ну что вы. Нам это ничего не стоит. Не выбрасывать же готовый продукт.

Как пояснил Смородин, оранжереи круглый год выдавали продукцию, причем она не предназначалась на продажу. Образцы подвергали научным изысканиям. Плоды взвешивали, измеряли, изучалось количество сахара, воды, других веществ, а потом распределялось среди своих.

— Свинок тоже изучаете? — спросил Пулька, намекая на окорок.

— Конечно, — улыбнулся Смородин. — Мы замеряем не только прибавку в весе поросят от использования тех или иных кормов, но и пробуем мясо на вкус, смотрим на качество, на количество сала. Вам повезло, что не пришлось попробовать свинину откормленную на рыбе, она источает весьма неприятный запах.

Пулька пожал плечами. Он кажется готов был съесть и такую, причем целиком.

— А это для черепахи, — протянул Смородин ещё один мешок.

— Спасибо, — поблагодарил Митя. — Вы случаем не знаете, где сейчас агент Складчины? Мы заходили к нему, но дом заперт, а соседи даже не знают, куда он отправился? Ну или хотя бы скажите, где найти капитана мушкетеров?

— Насколько я знаю, господин Волков отправился вверх по Сакраменто на Американскую реку. С ним ушел и капитан.

— Вот как? Это далеко? Когда они могут вернуться?

— Боюсь, до конца лета мы их не увидим. Лучше напишите сразу в Викторию.

— Но ведь письмо будет идти долго… да мы и сами туда скоро отправимся…

— А вы отправьте голубиной почтой.

Они вернулись на шхуну так и не добыв ни астры. Но по крайней мере команде было чем разнообразить рацион. Исполнение долга, однако, требовало расходов. На следующий день Митя открыл несгораемый шкаф и достал последние несколько монет.

Голубятня располагалась на другом берегу узкого залива. Добирались туда или в обход, через болота по деревянному мосту, или на лодке, что получалось раз в десять быстрее. Ну, а поскольку шхуна и так стояла на якоре, выбор был очевиден.

Высокий холм на мысу, откуда открывался вид на город, на залив Сан-Франциско, остров Ангелов и Алькатрас, идеально подходил для устройства голубятни.

— Птицы не любят горы, теряются в них, если выпускать рядом со склонами. Открытое пространство дает им уверенность и они сразу ложатся на курс, — поведал голубятник, провожая посетителя в небольшой домик, где он жил и где принимал послания.

Там он указал Мите на небольшую конторку со стопкой бланков, чернильницей и перьями.

— Пишите так, чтобы в каждой клетке была одна буква. Между словами оставляете пустую клетку. Куда собираетесь отправлять?

— В Викторию.

— По тарифу одна астра за слово. Включая адрес и подпись.

— Одна астра за слово? — ахнул Митя.

— Голуби дело недешевое. А клиентов кот наплакал.

Митя действительно не заметил, чтобы к мысу спешили толпы приказчиков, моряков или военных с почтовыми отправлениями.

— Ближе к зерновой гонке наверное больше бывает?

— Это так. Грех жаловаться. Летом и осенью основной оборот у нас. Но голубя-то весь год кормить нужно и ухаживать за ним. Отсюда он допустим улетит, а обратно его нужно будет везти на почтовой шхуне, а дома еще и выпустить несколько раз, чтобы родные края вспомнил. По дороге может хищник сожрать. Так что мы отправим послание дважды. С ближайшим голубем и со следующим. Поэтому по одной астре за слово.

— Понятно.

У Мити осталось лишь восемь астр. Из них половину придется потратить на адрес «Виктория. Компания Южных Морей». Что можно сообщить в оставшиеся четыре слова? Он прикинул так и эдак. Выходило, что может сообщить либо о Бланке либо о войне. Ему в очередной раз захотелось плюнуть на это дело.

А что если направить послание Складчине? Алексей Петрович Тропинин занимает там пост председателя Правления. Он же владелец компании. так что не велика разница.

Митя прикинул: «Виктория. Складчина. Бланка. Крушение. Галапагос. Испания. Россия. Война». Как раз восемь слов.

Он макнул перо в чернильницу провел пару линий на пробной бумаге и аккуратно вывел слова.

— Подписывать не будете? — спросил голубятник, осторожно помахивая бланком.

Митя ошпарил его взглядом, выложил восемь монет и вышел.

— Завтра придумаем что-нибудь, — попытался успокоить он команду получасом позже.

Однако фрахта не нашлось ни завтра, ни послезавтра, ни через день. Не то, чтобы здесь совсем не имелось товаров, предназначенных для Виктории. Напротив, основной товарный поток колоний не прерывался, а портовые пакгаузы были полны. Но большинство торговцев работали на долгосрочных контрактах. А те из мелких торгвцев, что искали возможность пристроить попутный груз, отказывали, едва взглянув на потрепанную шхуну.

— Она не доберется даже до выхода из Залива, — говорили они.

В друге время он обязательно бы дал команде отдых. Сосалито, вообще располагал к отдыху, но как только полученные в институте продукты закончатся им даже нечего будет есть. Лучше уж добраться пока есть возможность до дома.

— Продам в Виктории шхуну расплачусь со всеми, — пообещал Митя

Он, однако, решил испробовать ещё один вариант. Ведь помимо сонного Сосалито в Заливе имелся форпост колоний — Сан Франциско. А там должны стоять мушкетеры, у которых водились деньги и часто возникала надобность в небольших перевозках. Работа как раз для «Незевая». И повод имелся — предупредить гарнизон о войне.

— Пулька, Сарапул, приготовьте лодку, надо будет сплавать до Сан-Франциско и предупредить ребят о войне. Заодно может быть найдем какой-нибудь груз.

— Почему бы не отправиться туда прямо на шхуне? — спросил Барахсанов.

Помощнику явно не хотелось оставаться на рейде.

— Чтобы они увидели, в каком мы состоянии? — возразил Митя.

— Ну, они могут пожалеть нас.

— Жалостью мы ничего не добьемся.

— Это была шутка, капитан.

* * *

Южный форпост оказался меньше, чем Митя себе представлял. Возле мостков качались на волнах баркас и шлюпка, а выше по склону стояла небольшая бревенчатая крепость. Под её стенами были видны запущенные грядки. Судя по всему на них давно ничего не сажали, а использовали лишь для выпаса скотины. Вокруг стояло несколько сараев, внутри крепости казарма, офицерский дом, конюшня и единственное каменное здание — пороховой склад. Пожалуй, некоторые торговые станции меховой компании выглядели богаче.

В Сан-Франциско всем заправлял лейтенант Егор Кытманов. Был он старше Чеснишина на несколько лет, но Митя хорошо его помнил по мальчишеским ватагам на улицах Виктории. Несмотря на то, что отец Егора слыл богатеем, как-никак служил приказчиком в компании Бичевина, Егорка с детства любил вращаться среди босяков, как он называл выходцев из бедных слоев. Он любил драться, а потому считал улицу более полезной, чем школа.

Возможно, именно такой подход к жизни привел его в конце концов, в мушкетерский полк. Уличные драки закалили в нем бойца, а домашнее обучение добавило задиристому характеру немного ума. Так что Егора быстро произвели в офицеры.

Как ни странно Митю Кытманов признал, хотя Чеснишин в драках участвовал редко и держался портовых мальчишек, которые имели несколько иные интересы. Пока Пулька и Сарапул общались с бойцами, Митя одни на один поведал лейтенанту о войне России с Испанией.

— Спасибо, что предупредил, шкипер, — сказал Егор, доставая из шкафчика бутылку рома «Капелька». — Мы ведь тут фактически сидим в западне. С испанцами у нас граница по суше, и не то, чтобы имелась хоть какая-то определяющая её бумага. А помощи ждать особенно не откуда. И отступить мы не можем, потому что форт запирает путь к береговой батарее, а она защищает Золотые ворота. Благо, что испанцев здесь тоже немного. Однако, раз началась война, могут прислать войска.