Хозяева океана

К счастью как раз пару лет назад в Лондоне издали записки Джорджа Ванкувера, которые тамошний дипломатический агент Ясютин сразу же переправил в Викторию. Ванкувер не раз посещал американский берег, а в последней экспедиции заходил и в испанские порты. Его сведения об устройстве испанских колоний в Верхней Калифорнии оказались самыми свежими. Книгу ещё не перевели, и Гриша прочел её на английском.

Помимо прочего известный мореплаватель упомянул численность испанских гарнизонов, поведал кое-что об их нравах, а также высказал мнение, что испанцы не удержат эти земли, но фактически просто расчистили их для более предприимчивых торговцев мехами.

Ах, как же он был прозорлив, этот капитан Ванкувер. Вот и Тропинин утверждал, что дни Испанской империи в Америке сочтены.

— Мы с Иваном встречали Ванкувера, когда он был ещё мичманом, — заметил Тропинин, когда Гриша рассказал ему о прочитанном.

Но развивать тему не стал.

* * *

Тропиин набирал людей где только мог. Он подрядил филиппинца Пабло и двух бенгальцев. Команда понемногу складывалась, но начальник всё еще оставался недоволен.

— Нам не хватает настоящих английских моряков, — решил Алексей Петрович. — С таким сбродом испанцы нас точно выкупят. Кто-то начнет материться, другой проговориться. И пошло-поехало.

Найти настоящих британских моряков можно было лишь в одном месте. Они направились в «Палладу» к Слэйтеру. Старика тоже пришлось посвятить в замысел операции.

— Не думаю, что старое каперское свидетельство законно применять сейчас, — заметил моряк.

— Мы никого не будем спрашивать, мистер Слэйтер, — улыбнулся Тропинин.

— Эх. Жаль не могу отправиться с вами. Силы уже не те.

В глазах старика появились слезы. Слэйтер был стар. Он был стар уже тогда, когда пришел в Викторию на фрегате «Палалда». Как и Шарль он застал большую войну за колонии, хотя француз сражался в Индии против англичан, а Слэйтер канониром на корабле его величества «Детфорд» против французского флота.

Однако, три десятка британских моряков помоложе ещё могли тряхнуть стариной. Тем более что и на «Палладе» многие из них пошли в тайне надеясь взять именно манильский галеон. Кроме них еще пара дюжин британцев объявилась в Виктории позже, прибыв через Калькутту и Кантон, сбежав с судов Дугласа, Колнетта и корабля того же Ванкувера. В общем-то имелось кого позвать.

— Жаль, что старина Спиджик не дожил, он так мечтал об этом, — произнёс Слэйтер. — Нам ведь тогда самую малость оставалось.

Спиджик служил капитаном «Паллады» и во время перехода из Ярмута, и во время сражения в заливе Нутка, где, наконец, и получил вместо испанского серебра пушечное ядро испанского корвета. Алексей Петрович тогда и сам получил ранение, чуть ли не тем же самым ядром. Так что ему нашлось, о чём повспоминать на пару со Слэйтером.

Ну а «Палладу» списали совсем недавно. Казалось бы история закончилась. Но вот манильский галеон вновь поманил людей.

Из старой ярмутской команды оставался ещё один человек — Джек Скипджек. Он некоторое время ходил шкипером на шхуне «Эскимальт» Компании южных морей. (Компания всё ещё числилась в убыточных, но Тропинин уверял, что со временем затраты вернутся сторицей).

Из-за причудливого прозвища (оно означало разновидность тунца на английском рыболовном жаргоне) Скипджека раньше многие путали со Спиджиком (чьё прозвище означало воробья на саффолкском говоре). Шкипер выглядел лишь немногим старше Тропинина. И принять участие в деле согласился сразу.

— Всех из старой команды не соберу, ром и виски многих свели в могилы или превратили в развалины. Но дюжину-полторы обещаю.

Моряки, знакомые с корабельной артиллерией и абордажем стали ценным приобретением для предприятия, задуманного Тропининым. Но одних только стариков недостаточно, чтобы взять такой огромный корабль, требовались люди помоложе, требовались они и для других дел, в дом числе для войны на земле.

— Доберем индейцами, — решил Тропинин. — Могут же на английском капере быть индейцы?

В его словах имелся резон. Европейские и американские корабли не гнушались пополнять команды представителями местных племен после трудного перехода через Горн или Тихий океан. Подозрений это не вызвал бы. Так что они погрузились на «Ворон» и отправились вдоль Острова набирать добровольцев в индейских жилах. И начали, конечно, с залива Нутка, где найти бойцов оказалось проще всего. У Алексея Петровича имелась здесь консервная фабрика на паях с племенем. То есть он поставлял жесть и оборудования для консервирования, а индейцы морские ресурсы и рабочую силу. Консервированный лосось, тунец и другие рыбы пользовались популярностью в Виктории. Но Тропинин, казалось, возжелал запечатать в жестяные банки всё, что водилось в море. Краб, креветка, кальмар, китовое мясо и даже морская капуста — всё шло в дело.

Вовлечение в экономику колоний давало племени стабильный доход и понемногу европеизировало природных жителей. Их городок уже мало уже напоминал индейское стойбище. Много отдельных домов, гостиница, дощатая мостовая, причал с европейского типа шхунами, баркасами и ботами. Кое-что сохранялось с прежних времен, вроде огромного общего дома и высоких тотемных столбов с воронами, но даже джинсы и футболки здесь носили чаще традиционных длинных рубах из кожи.

Индейцы побережья всегда отличались воинственностью и с радостью вызвались принять участие в авантюре. В теории они могли поднять сотни воинов. Но армия целого племени могла навести испанцев на догадку, откуда задул ветер. Так что Тропинину пришлось ограничиться полутора десятком бойцов. Американские и английские корабли закупались пушниной на побережье вот уже четверть века. Некоторые из индейцев вполне освоили английский, их Тропинин отбирал в первую очередь.

Глава 26 Архипелаг Риау

Ближе к материковой земле погода начала чудить. Шхуна попадала то в полный штиль, когда на океан опускался туман, то в сильный шторм, когда молнии словно сшивали яркими стежками свинцовое море с низким свинцовым небом, а волны перекатывались через палубу от носа до кормы, норовя смести все что было плохо принайтовано или ослабло. На их счастье и штили и штормы длились недолго и отступили вовсе, когда шхуна прошла между Филиппинами и Тайванем, войдя тем самым в Южно-Китайское море.

Здесь они пошли бейдевинд навстречу летнему муссону. Погода установилась солнечная, волны выглядели небольшими, а ветер задул умеренный и постоянный.

Примерно на одиннадцати градусах северной широты (долготу точно Митя определить не смог, часы, как всегда, начали отставать), в виду одного из коралловых островов, команда выпустили первую сотню университетских бутылок с записками.

— Здесь надо идти осторожно, — заметил Барахсанов, глядя на буруны от коралловых рифов.

Корабли ост-индийских компаний обычно держались ближе к вьетнамскому берегу, но «Незевай» шёл восточнее, чтобы лучше использовать ветер. Может быть поэтому за всё время пути через Южно-Китайское море им не повстречалось ни одного европейского корабля. Только джонки и суда поменьше иногда появлялись в пределах видимости, но и те быстро уходили, завидев хищный силуэт шхуны. Сушу с «Незевая» тоже почти не видели. Сизые полоски на горизонте намекали на её близость, но менять курс Митя не собирался, он желал держаться подальше от любых берегов, скал, мелей и рифов.

Несмотря на встречный ветер, море прошли всего за десять дней. Уже перед самым архипелагом Риау, шхуна вновь попала в полосу дождей. Ливни не прекращались больше суток, сильно сокращая видимость. Пропустить острова при солнечном свете было бы невозможно — перед входом в Малаккский пролив с одного берега легко различался другой. Но в сумраке непогоды случалось всякое и потому все свободные от вахты торчали на палубе, чтобы не проглядеть острова. Мамун клялся, что такая погода необычна для этого времени года, что затяжные дожди как правило начинаются ближе к зиме. Тем не менее, дождь не прекращался, и никто из стоящих на палубе не мог различить небо от моря. За исключением Сарапула.