Хозяин теней. 3

Тень тени.

Смешно.

До меня долетела радость. Какая-то совершенно собачья, что ли. И я ответил радостью же. Нет, с тенью всяко проще, чем без неё. И как-то… будто целее стал, что ли?

Полнее?

Правда, ненадолго. Потому как в следующий миг радость сменилась… обидой? Недоумением? И злостью, но направленной не на меня.

— Тихо, — рявкнул я так, что Метелька подпрыгнул. А потом дёрнул за невидимый поводок, вытягивая тени наружу. — Знакомьтесь. Тень… это тень.

Идиотски звучит.

Когда-нибудь пытались познакомить двух котов? Причём совершенно точно не готовых знакомиться друг с другом. Более того, даже протестующих. Первая тень, которая усохла до размеров даже не кота — крупной крысы — выгнув спину шипела на вторую. Та была чутка больше, но более прозрачной, что ли. Размытой? И очертания… как клякса какая-то.

Или яичница.

Во. Точно.

Полупрозрачное пятно в центре которого бултыхается более плотный ком желтка.

— Это… это чего? — шепотом спросил Метелька. — Их две?

— Знакомься, это — тварь… древняя, могучая… в общем, всё, что от неё осталось.

А осталось очень немного. И главное, говорить она не спешила. То ли не могла от недостатка сил, то ли стеснялась пока.

— Видишь? — я встрепенулся.

— Ну… так-то… размытые очень. Но да. Две, да? А так можно?

— Говорят, что да. Что раньше у всех было по дюжине.

— Так то раньше, — Метелька древней твари не испугался. Хотя да, вид она имела совершенно не внушающий. Мутная поверхность побулькивала, то вскипая, выпуская теневые же пузырики, те лопались и стекали обратно в лужицу. Черное содержимое норовило вырастить ниточки, но и те получались коротенькими, что жгутики. И моя тень…

Нет, надо их как-то назвать.

Я почесал макушку. А ведь…

— Призрак, — решил я, ткнув пальцем в крылатого кота, который, подскочив бочком таки тяпнул лужицу за край. Та заверещала и поджала жижу к ядру, попытавшись ударить нитями-щупальцами. — Будешь Призрак. А это — Тьма.

— Мальчик и девочка, типа? — влез Метелька.

— Не… типа… такие… в общем, я как-то… — я запнулся, понимая, что здесь этот фильм вряд ли кто смотрел. — Читал одну историю. Про Африку.

Африка в мире имелась, это я знаю точно — видел на глобусе. Да и проходили мы её в рамках ускоренного курса географии.

— Там львы водятся. И вот пара львов начали на людей нападать. Те дорогу строили.

— Британцы, небось.

— Ну да…

— Они в Африке крепко обжились, — кивнул Метелька. — Королевское коммерческое общество. Но на самом деле за ними инквизиция стоит.

— Может и так. Но это не про инквизицию. Это про львов. Они приходили и убивали рабочих. А потом и не только рабочих. На них охотились по-всякому, но они оказывались хитрее и умнее охотников.

— Это потому что непростые…

Щупальца всё же щёлкнули кота по клюву, и тот отступил, нервно дёрнув хвостом.

— Шаманы их призвали. Там шаманов — тьма. Они и не дают бриттам совсем всех подмять, — Метелька сделал свой вывод. — Но красиво… Призрак и Тьма.

Тьма отозвалась.

— Покажи, — прозвучало в голове просительно.

Оба. Выходит, что у кого-то голос прорезался?

Покажу. Мне не жаль. Вытаскиваю воспоминания, хотя и смутные. И ловлю отклик. Тьме нравится. Жижа приходит в движение, превращаясь в льва. Только маленького, такого вот, в половину грифоньего Призрака. Но очень и очень плотного.

Тот обиженно фыркает и отворачивается. Правда, тотчас поворачивается через другое плечо. И я чувствую… не знаю, связь? Будто искра между ними двумя. И вот уже снова поворот.

Кружение. Такое, уже лишённое агрессии, скорее уже красуются друг перед другом.

— Это… — хриплый голос отвлекает. — Их две?

— Две, — я поворачиваюсь к братцу, который не пытается освободиться, но лежит смирно, разве что чуть плечами поводит.

— А так бывает?

— Сам фигею.

— Ты кто?

— Савка. Савелий Громов.

— Слышал, — он всё-таки ёрзает. — Михаил. Воротынцев.

— Не-а, — говорю. — Не угадал.

— В смысле?

— Громов ты. Вроде как, — я внимательно разглядываю его. А он так же внимательно — меня. И наверное, мы со стороны выглядим аккурат как эти вот тени.

— Нет.

— Да. Братец мне. По папеньке. Честно говоря, та ещё скотина, но род приумножил, это точно. Можно сказать, трудился, кой-чего не покладая.

Он чуть морщится и снова ёрзает.

— Не развяжешь?

— Пока нет. Извини. Я тебя в первый раз в жизни вижу, так что пока не обзнакомимся, полежи.

— Ладно, — легко соглашается Михаил. — Понимаю. Что… произошло?

— Хрень полная.

— Это я уже догадался.

А ведь на Сергея Воротынцева совершенно не похож. То ли китаец, то ли бурят, то ли вообще эскимос. Я в этом не особо разбираюсь, главное, что рожа его близко не европейского формата. Вон, круглая, что блин. Кожа тёмная, но это может освещение такое. Или вымазался, когда тащили? Мы его не особо старались не мазать…

Главное, что морда круглая, прям под циркуль выведенная, глаза узкие, такие, что щёлочки. И волос тёмный, топорщится.

На Громовых, кстати, похож не больше, чем на Воротынцевых. А вот развязывать придётся, потому что… ну не справлюсь я сам. Даже с Метелькой не справлюсь.

— Твой… братец, который Серега, решил воспользоваться случаем и вырезать всех Громовых. Точнее в жертву принести. И у него почти получилось.

— Почти?

— Умер в процессе.

— Отчего?

— Надорвался. Жертвы ныне больно неподатливые.

— Это да, — Михаил хохотнул. — Вот, значит… ты не будешь против, если я сяду? Клянусь силой, что не причиню тебе вреда.

— Мне?

— Всем вам, — поправился он и снова поморщился. — Тень…

— У тебя есть?

Кивок.

— Большая?

— Не особо. Не получается поладить. Она… непослушная. А у меня характера нет нормально надавить.

Это как тот придурок?

— А не надо давить, — я свистнул и обе тени обернулись. А потом подлетели, и Призрак попытался просунуть башку под руку, громко курлыкая. И клянусь, тем пытался показать, кто в этом гареме любимая жена. Тьма раздулась и зафыркала.