Хозяин теней. 3

Понимает ли?

Понимает.

И кивает. А потом отходит в сторону, уступая место деду.

Так, надеюсь, на этом экскурсия закончится, потому как если сюда потянутся все мои покойнички, то мы на дней пару застрянем.

И дед моложе.

И…

А там за ним ещё люди. Этот на Тимоху похож. Или Тимоха на него? На них. Старший. Младшие…

— Алексей? — спрашиваю. И он кивает.

А там сыновья… двоюродные братья, получается? И… и это выходит, что семья пришла? Дети… дети здесь же. Вон женщина держит младенца в руках.

— Я… доберусь, — они не зовут, не манят, не требуют ничего. — Найду того, кто это затеял.

Взгляд скользит по лицам.

А вот…

Папеньки среди пришедших нет. Не уверен, конечно, что я его узнаю, всё же Савкина память так себе источник. Но чую — нет.

И Тимохи тоже.

— Тимоха, — говорю. — Потерялся. Там его пытается вернуть один шаман, тоже из наших. Но он не уверен, что получится. В общем, вы, если вдруг, помогите, ладно? Тимоха нам нужен.

Кивок.

И мертвецы отступают. Только дед задерживается ненадолго. И кажется, сейчас он видит, если не всё, то очень многое. Ничего, мне не стыдно.

— Ты сам меня признал.

Снова кивок.

Почему мертвецы не разговаривают?

— Поверь, я сделаю всё, чтобы вернуть Громовым то, что им принадлежало…

Качает головой и руку тянет, указывая куда-то в сторону.

Ну да, понимаю. Вернуть — это уж как получится. Главное, сохранить, что осталось.

— Всё равно придётся. Дело не во мне. И не в вас. Эта игра, как я понял, способна мир стереть. И от нас тоже не отстанут. Договор вот… ты сам говорил, что он завязан. А значит, поймут рано или поздно, что мы тут живы. И начнут искать. Поэтому надо первыми… моего отца среди вас нет?

Качает головой.

А потом рисует на тумане знак. Что за… да, понял. Он больше не Громов. Он вышел из рода. Отрёкся. А здесь это больше чем слова.

Но…

И Мора говорила, что его душа не пришла к ней. Тогда почему все вокруг так уверены, что папенька умер?

[1] Довольно известный состав из экстракта лакрицы, укропной воды и раствора анисового масла на аммиаке. Известен в России с 18 века не только как средство от кашля. В настоящее время почти аналогичный рецепт имеет известный «Грудной эликсир».

Глава 25

Глава 25

«Наибольшею популярностью пользуются акции Северо-Русской торговой компании, которая уж пятый год кряду приносит участникам своим немалую прибыль. А потому даже те, кто изначально относился к сему предприятию с изрядной долей скептицизма, полагая северную торговлю монополией иноземных товариществ, ныне вынуждены признать, что…»

Из доклада князя Величкина о деятельности купеческих и торговых сообществ.

Закончилось всё как-то быстро и без спецэффектов. Туман вдруг поредел, а потом и развеялся, оставив разве что едва ощутимый запашок то ли болота, то ли дыма. Впрочем, вполне возможно, что запах этот исходил от тёрна или вон вообще ветром принесло.

Выбираться из круга я не спешил. Да и Метелька тоже. Он опустился на колени и теперь раскачивался взад-вперёд. Взгляд его был рассеян и явно он думал не о делах нынешних.

Что ж, пускай. Честно говоря, мне и самому не по себе было.

А вот и Михаил. Тоже сидит, сгорбился, будто даже меньше стал. И не шевелится. А если его удар хватил от излишнего старания? Ещё один покойник?

Чтоб…

Но нет, шевельнулся, разгибаясь. А там, покачнувшись, начал заваливаться на бок, но успел руку подставить.

— Эй, — окликнул я. — Можно выходить?

Кивок.

И взмах второй рукой.

Я переступил границу, вычерченную кровью. На той стороне как-то прохладней, что ли. Точно. Не туман на ветвях висит, а инеем прихватило. И Тимоху вон, почти как мертвеца. Но на его лице иней тает, оставляя капельки воды. А те размывают намалёванные кровью узоры.

— Не вышло?

— Не знаю. Странно. Душа не там и не тут, будто посередине, — Михаил отёр собственное лицо. Пальцы его мелко и часто дрожали.

— Дерьмо?

— Твоя речь заставляет задуматься о твоём воспитании.

— Не думай. Нет у меня воспитания. Я вообще дикий. Не веришь, Метельку спроси. Покойники, к слову, приходили. Только молчали.

— Я ж говорю, что не шаман. Чтобы говорить нужна совсем другая сила. Родичи?

— Да. Слушай… а ты как-нибудь можешь определить, умер человек или нет? Ну там… по родственной крови или по другим признакам?

Михаил задумался.

— Не уверен, — ответил он. — Про способ слышал. И надо попробовать. Но потом. Сил пока мало. И если потрачу впустую… или срочно?

— Да не особо. Метелька, отомри.

— Она за меня радовалась, — Метелька поднял голову. — И ещё огорчилась тоже… ну, за то, чего творил… что в воры хотел пойти.

— Так не пошёл же.

— И ей там хорошо. Покойно. Никто не бьёт. Младшие… — он судорожно выдохнул. — Может, если б и я помер, мне бы тоже теперь…

Затрещину я ему отвесил знатную. Нет, может, на том свете райские кущи и буяют, что очень сомнительно ввиду последних моих знакомств, но к чему спешить?

— Ай!

— С мертвецами тяжело общаться. Они силы от живых берут, когда от шамана не могут, — Михаил поднялся на четвереньки. — Я привязал душу Тимофея к телу. Дальше она не уйдёт. В ближайшие пару месяцев точно. Но вернётся ли в тело…

Он покачал головой.

— А если повторить? Когда там сил наберешься?

— Силы тут не помогут. Душа должна захотеть. А она не хочет.

— Почему?

— Не знаю.

М-да. И вправду из братца шаман так себе получился. С другой стороны, я и вовсе понятия не имел, что с Тимохой делать.

— И как нам…

— Я могу его привести в сознание.

— Так это хорошо, нет?

По выражению лица понял, что не особо.

— Сознание будет относительным. Тело, разум и душа связаны. Тело его больно. Может, поэтому душа и не желает возвращаться, что устала от боли?

Может, и так.

Тимоха, конечно, никогда не жаловался, но это ж не значит, что ему не было больно. А постоянная боль выматывает. Даже когда она поначалу вполне терпима, то потом, дальше, берет измором. И в какой-то момент появляется желание сделать так, чтобы боль эта прекратилась.