Хозяйка разрушенной крепости

Признаться, я не верила, что получится моя задумка, как я думала, слишком сложная для разума людей пятого века. Но я очень постаралась донести свою мысль, рисуя углем чертежи на еще сырых кабаньих шкурах, растянутых между шестами, воткнутыми в землю.

И, что удивительно, меня поняли! Даже быстрее, чем порой доходили мои доводы в моей прошлой жизни до некоторых директоров и управленцев со специальным образованием. Видимо, когда человек более приспособлен к реальной жизни и действительно заинтересован в результате, пропасть из многих веков не препятствие для понимания...

– Видел я твои чер...тежи, хозяйка, - с запинкой проговорил один из плотников. – В целом всё понятно. Это будет огромный лук, расположенный горизонтально и способный метать большую стрелу. Поверь, мы справимся. Вот только выдержит ли тетива...

– Мы изготовим несколько, - проговорила я. – И, конечно, не раз проверим всё на практике.

...Кстати, мы не прогадали, купив рабов у Толстого Джека.

Трое из них оказались профессиональными воинами, захваченными в плен королем Артуром во время одной из битв с войсками какого-то самонадеянного рыцаря из Корнуолла. Двое были плотниками, один каменщиком, остальные простыми крестьянами, но сильными, здоровыми, и готовыми сражаться за свою свободу. И это - главное! Как говорится, было бы желание, а остальному научим!

...Две недели мы готовились к возможной атаке врага.

Третью неделю собирали урожай, в результате чего запасы общины пополнились на семь мешков зерна.

А в начале четвертой недели наблюдатель закричал с высокого берега:

– Вижу корабли!

Разумеется, через несколько минут я, Ланселот, Винс и Храбр стояли рядом с наблюдателем...

– Это парус ярла Харальда Железнорукого, - проговорил Храбр, вглядываясь вдаль. – Того самого, что убил мою семью. Впереди идет его драккар, корабль с драконьей головой на носу. У него по четыре десятка пар весел с каждого борта, и всего на этом драккаре без малого сотня воинов. За ним следует кнорр, малое транспортное судно, на котором норды обычно перевозят добычу. Но там на борту не торговцы, а три десятка воинов, так же хорошо умеющих владеть мечом и щитом, как и воины на драккаре.

– Итого сто тридцать профессиональных воинов, - пробормотала я себе под нос. – А нас всех вместе вдвое меньше.

– Не числом мы будем воевать, хозяйка, а умением, - нехорошо улыбнулся Храбр, хрустнув кулаками. – И не мои это слова, если помнишь, а тобою сказанные.

– Ну, я лишь повторила то, что сказал один великий воин, - отозвалась я. – Но и он, и ты правы. Настало время нам защитить то, чего мы добились.

– Так защитим, - сказал Ланселот, кладя ладонь на рукоять своего нового меча, с которым он не расставался в последнее время. – Командуй, хозяйка. А уж мы постараемся не подвести тебя и нашу общину.

Дорогие мои читательницы!

Не пропустите! Сегодня у замечательной писательницы Светланы Шепот скидка на ее книгу "Госпожа Медвежьего угла", участвующую в нашем Литмобе!

https:// /shrt/rKUb

Глава 44

Конечно, когда я поняла, что битвы не избежать, на душе у меня стало очень тяжко. Я до последнего надеялась, что всё обойдется...

Не обошлось.

Огромная проблема с деревянной драконьей головой на борту неумолимо приближалась к нашему месту высадки, с виду такому удобному и безопасному. Подумаешь, нависли над ним на скале какие-то наспех восстановленные стены с башней, у которой половины зубцов нет. Сразу понятно, что укрепление находится в плачевном состоянии. А значит и нечего на него обращать много внимания.

– Отбойное береговое течение нам не поможет, - проговорил Храбр. – Норды хорошие мореходы, и уже конечно поняли, что вода тут движется от берега в океан. Но у них мощные гребцы. Когда драккар подойдет к берегу, кнорр останется на плаву, а боевой корабль устремится вперед. Гребцы разгонят его веслами, и он, преодолевая течение, как стрела взлетит на берег несмотря на течение.

– Взлетит обязательно, - кивнула я. – Если сможет. Корабли еще далеко, так что у нас есть немного времени подготовиться. Объявляйте общий сбор, и действуем по плану, который мы не раз уже отработали на тренировках.

Я прекрасно понимала, что в случае атаки с моря каждый житель деревни должен знать, что ему делать. И не просто знать, а отработать свои функции до автоматизма! И они их отрабатывали под моим чутким руководством каждую свободную минуту в течение трех последних недель...

Винс обернулся в сторону деревни, вложил два пальца в рот и оглушительно свистнул дважды: сигнал, которого все мы опасались.

И которого ждали...

Мы вернулись в крепость, и мужчины вынесли из подвала оружие с доспехами, густо намазанными кабаньим жиром. Хранили мы эти ценности из соображений безопасности под тяжеленым засовом, который могли сдвинуть лишь несколько человек.

Да, я конечно доверяла и коренным жителям деревни, и рабам, получившим свободу. Но при этом помнила о человеческой жадности и глупости, которая порой может накрыть любого – и тогда если мы недосчитаемся дорогущего меча или шлема, то моя вера в людей никак не поможет вернуть эти бесценные для нас предметы...

Разумеется, лучшие доспехи и оружие достались лучшим воинам.

Ланселот и так уже был в черных доспехах Гарета Белоручки, которые последнее время носил почти не снимая – как он объяснил, чтобы тело привыкло к их весу, и чтобы идеально подогнать все ремешки и завязки, дабы в бою тяжелая защита минимально стесняла движения.

Храбр от защиты отказался, сказав, что, во-первых, она стесняет движения, и, во-вторых, не найдется здесь для него ни нагрудника, ни шлема. Маловаты будут. Зато он забрал себе два из трех харалужных мечей, которыми профессионально орудовал словно парой вентиляторов, так, что клинков не было видно.

– Обоерукий, - с завистью проговорил Винс, когда впервые увидел искусство Храбра. – Я, конечно, с топором тоже не промах, но рублю либо правой рукой, либо схватившись обеими за рукоять. А вот про такое, чтоб воин и правой, и левой руками рубил одинаково и одновременно, я только в песнях бродячих менестрелей слышал, но видеть не доводилось...

Остальные воины и крестьяне разобрали то оружие, с которым тренировались.

Я с тревогой вглядывалась в их лица - но страха ни в одном не увидела.

И какой-то одухотворенной решимости, кстати, тоже. Люди словно собирались на работу, которую намеревались сделать хорошо. Как мне объяснил Ланселот, это самое лучшее состояние для воина. Человек, так настроивший себя, в бою хладнокровен и не совершает необдуманных поступков.

Признаться, хотела я толкнуть вдохновляющую речь про защиту свободы, общины, и всё такое – но не стала. Когда у людей такой настрой, им не нужны лозунги. Они и без них готовы на всё лишь бы победить, и лишнее сотрясение воздуха - это только потеря времени, которое можно потратить на что-то полезное...