Хозяйка усадьбы "Детское счастье"

Он ушел!!!

– Джейн, так будет лучше. Я люблю тебя. И я позабочусь о тебе.

Голос Мартина заставил меня обернуться. Я изумлённо уставилась на него.

О чём он вообще?

– Я буду тебе самым лучшим мужем!
– сильные мужские руки обняли меня, а губы парня принялись осыпать поцелуями моё лицо.
– Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

Что он творит?

Разуму, наконец, удалось пробиться сквозь боль предательства и потери, и внутри всколыхнулось жуткое, почти физическое отвращение.

– Оставь меня!
– я резко оттолкнула Мартина, но он снова прижал меня к себе, продолжая целовать.

Похоже, он окончательно потерял рассудок!

– Вон отсюда!!!
– заорала я и с силой замолотила кулаками по всему, до чего только могла дотянуться. Я не видела, куда бью. Я лишь хотела, чтобы он оставил меня в покое.
– Убирайся!

Мой кулак врезался во что-то мягкое, теплое. И парень, ойкнув, отпустил меня. Я резко метнулась к двери и выбежала в коридор.

– Убирайся отсюда! Немедленно!
– в моей голове, наконец, окончательно прояснилось. И, подлетев к входной двери, я резко распахнула ее.
– Вон! И никогда не возвращайся!

Мартин несколько секунд молча смотрел на меня. Его грудь тяжело вздымалась, словно он только что пробежал марафон, а на щеке стремительно вспухало багровое пятно - очевидно, туда и угодил мой кулак.

– Ты еще передумаешь, - рвано выдохнул он. Потом резко помотал головой. Черные пряди упали ему на лицо, и от этого он выглядел еще более безумным.

– Вон, - тихо, но твердо повторила я.

Секунда. Еще одна. Время словно застыло. Даже ветер перестал завывать, замерев в тягостном, напряженном ожидании. А потом Мартин шумно выдохнул, чуть пошатываясь, словно он был пьян, пересек коридор и вышел на улицу. Я с грохотом захлопнула за ним дверь и привалилась к ней спиной.

За дверью заскрипел снег. Шаги удалялись.

Хлоп калитки. Стук копыт.

Ушел.

Я прислушалась. И в доме, и в саду царила тишина. И внезапно на меня навалилось чувство невыносимого одиночества и безысходности.

Как же больно!!!

Я тихо застонала, медленно сползла спиной по двери и опустилась на пол. А потом охватила руками колени и беззвучно зарыдала.

Я не знаю, сколько я так сидела и плакала. Время потеряло счет. Может, несколько минут. А, может, и час. Но, в конце концов, боль начала ослабевать. Мои плечи продолжали подрагивать, но слёз становилось всё меньше и меньше. Только голова нестерпимо болела, и мысли двигались со скоростью улитки.

Надо собраться. У меня обязательства. Дети. Дом. Веранда. Пушок...

– Джейн!
– мурчащий голос моего последнего обязательства нежно прошелестел у меня прямо над ухом, и что-то мягкое, пушистое пощекотало мою щеку.
– Нам надо серьёзно поговорить.

– Только не говори, что и ты хочешь жениться на мне, - устало пробормотала я.
– На сегодня мне действительно достаточно...

Глава 40

Я медленно подняла голову, и меня пронзил шок. За окном было уже почти темно! Это же сколько времени я проревела? А веранда?!

– Пушок!
– судорожно дернулась и попыталась встать, но едва не вскрикнула от боли, пронзившей затекшие ноги.
– Что с гостями? Почему вы меня не...

– Потому что тебе необходимо было выплакаться, - совершенно спокойно перебил меня котосов.
– Не волнуйся. Дети повесили на веранду табличку, что мы сегодня не работаем. Люди всё поймут.

– Пушочек... милый, - я сгребла полосатое чудо в охапку и нежно прижала к груди.
– Спасибо. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

– Да знаю я, - приглушенно раздалось откуда-то из недр пушистого меха. Потом оттуда высунулась лукавая мордочка.

– Я самый лучший. И да, мне просто крайне срочно необходима моральная компенсация в виде жироприбавлятельных пирожков. У меня, знаешь ли, душевная травма! И понадобится много, очень много стараний и снадобий, чтобы ее залечить!

Не удержавшись, я прыснула от смеха и, опустив прожорливое животное на пол, принялась растирать ноющие ноги.

– И с чего это у нас душевная травма случилась?
– поинтересовалась, оправляя помятое платье.

– Да тут два совершенно отбитых на голову неадеквата назвали самого лучшего, самого умного, самого красивого фамильяра дебилом!
– Пушок аж задохнулся от возмущения. Длинные усы яростно встопорщились, а шерсть на холке встала дыбом.
– И как тут сохранить душевное здоровье, скажи на милость? А? У меня ведь могут развиться комплексы!

Тут я не выдержала и расхохоталась. Слишком уж потешно звучал из уст крылатого кота земной жаргон, сдобренный психологической терминологией.

– Да иди ты, - я легонько щёлкнула его пальцем по носу.
– То же мне нашелся, фамильяр с тонкой душевной организацией.

– А то!
– с крайне серьёзным и важным видом закивал мой фамильяр. А потом широко улыбнулся.
– Вот! Я тебя хоть немножко развеселил?

Я благодарно почесала мохнатое ушко. Как ни странно, но мне на самом деле стало легче.

– Вот!
– словно услышав мои мысли, возвестил Пушок. Потом, вдруг резко посерьёзнев, добавил.
– Неужели ты думаешь, что я на самом деле такой дуралей, каким себя порой выставляю?

Я вопросительно посмотрела на него. А котосов всё так же серьёзно продолжал:

– Я просто хочу, чтобы ты хотя бы иногда отвлекалась и улыбалась. У тебя и так забот и переживаний хватает.
– Изумрудные глаза лукаво сощурились.
– Вот я и беру на себя роль шута.

От неожиданности я едва не поперхнулась. У меня пропал дар речи, а сердце защемило от какого-то противного чувства вины. Нет, конечно, я любила Пушка. Как шаловливого, непослушного, по-детски своенравного ребенка. Но я никогда не подозревала, что его взбалмошность, его чудачества и проказы - всё это лишь искусный театр. Фасад, за которым прячется мудрое и очень тонко чувствующее волшебное существо.

– Дошло, наконец?
– Пушок ласково потерся о мою ногу и утробно замурчал.
– Тогда высморкайся и пошли наверх. Там поговорим обо всём. Нечего на сквозняке торчать. Тем более, на полу. Застудишь себе всё, а потом никакие деткоприбавлятельные булочки не помогут!

Дар речи вернулся в виде невольного, нервного смешка. Очень захотелось буркнуть что-то ехидное, но я прикусила язык. В конце концов, он прав. Теперь, когда эмоции схлынули, я довольно отчётливо ощутила ледяные плиты и противный холод, тянущий из щели под дверью. Надо был позвать Бельта, чтобы залатал...

– Идём!
– поторопил меня Пушок уже с лестницы.
– Не возись.

– Иду, - оправив платье, я поспешила за ним.

***

Я чиркнула спичкой и зажгла свечу. Желтоватый свет плеснул яркой полоской, потом радостно затрепетал, на мгновение озарив комнату искрящимся туманом. Но уже через секунду пламя успокоилось и замерло, лишь чуть покачиваясь, словно настраиваясь на серьёзный разговор.

– Итак, - без лишних предисловий начал Пушок.
– Что ты собираешься делать?

– Ты о чём?
– машинально спросила я, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду. Просто очень хотелось оттянуть время.