Хребет Индиго

— Мы хотим пить, а воду мы сегодня забыли, — соврал я. Фляга в моем грузовике была полна. — Не возражаешь, если мы заедем к тебе, чтобы быстро попить?

Прежде чем Бриггс успел ответить, Матео обогнул капот и забрался на пассажирскую сторону грузовика нашего дяди.

— Встретимся там.

Я кивнул, подождал, пока они развернут грузовик и поедут по гравийной дороге, после чего вернулся на свою сторону забора и сел в свой пикап. Я догнал их примерно на полпути в гору к хижине Бриггса.

Когда мы подъехали, Бриггс вышел из грузовика и сбросил свою оранжевую форму охотника. Он покачал головой, словно недоумевая, зачем он вообще его надел, а затем махнул нам с Матео рукой.

Гнев, который он испытывал ранее, казалось, исчез.

— Как дела на горе? — спросил я, когда мы устроились в креслах за круглым обеденным столом Бриггса.

— Хорошо. Пенсия становится однообразной. Но я много хожу в походы. Пытаюсь оставаться в форме.

— Какие маршруты? — спросил Матео, делая глоток воды.

— В основном вокруг хребта Индиго. Это сложно, но с вершины открываются прекрасные виды.

Он уже второй раз за сегодня упомянул хребет. Десять лет назад я бы, наверное, не стал об этом задумываться. Но теперь, после тех трех девушек... мало кто из нас ходил на Индиго.

Трагедии свойственно портить красоту.

— Ты видел там еще кого-нибудь? — мой вопрос прозвучал в ответ на сомнения Уинслоу.

— Нет. Там всегда только я. Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно.

Если бы Бриггс кого-то видел, вспомнил бы он вообще?

Мы допили воду, и я отнес стаканы в раковину, глядя на двор.

Бриггс был занят, подстригая траву вокруг дома. Он посадил небольшую приподнятую грядку. Из богатой черной почвы прорастали зачатки овощей. Вокруг нее была высокая изгородь для оленей, высотой в семь футов, в надежде, что они не перепрыгнут ее и не съедят его урожай. Рядом с забором стояла пара ковбойских сапог, каждый из которых был наполнен грязью и рубиново-красным цветком.

— Мне нравятся сапоги, Бриггс. Умная идея.

Он хихикнул и встал со своего места, подойдя и встав рядом со мной.

— Я и сам думал, что это довольно умно. Довольно хорошая пара сапог, но слишком маленькие для моих больших ног. Нашел их на тропе некоторое время назад. Выбрасывать их было жалко, поэтому я решил превратить их в цветочные горшки.

У меня свело живот.

— Ты нашел их?

— Да. Я ходил на поиски сброшенных оленьих рогов.

— Где?

— О, я не знаю. Какая-то тропа недалеко отсюда.

Скорее всего, тропа на хребте Индиго. Потому что вдоль коричневого кожаного голенища шла розовая строчка. Мужских сапог с розовой строчкой было много, но изящная квадратная форма носка и свод каблука... это были женские сапоги.

Уинслоу искала туфли Лили Грин.

Чувство немоты в моем нутре говорило о том, что я только что нашел их.

— Нам лучше идти, — сказал я Матео. — Спасибо за воду, Бриггс.

— Заходите в любое время. Здесь одиноко.

Я кивнул, в горле запершило.

— Эй, ты не против, если я одолжу эти сапоги на время? Мама, возможно, сама захочет сделать что-то подобное.

— Вовсе нет. Если они ей нравятся, она может оставить их себе.

— Спасибо, — я вышел из дома и взяла сапоги.

Они были пыльные, но более новые. Кожа на носке и голенище была жесткой. Я просунул палец в каждый ремешок, надеясь не оставить отпечатков пальцев, и потащил их к своему грузовику.

— Дядя Бриггс не в себе, — Матео выдохнул, когда мы выехали на дорогу. — Всю дорогу сюда он продолжал называть меня Гриффином.

— Я поговорю с папой.

Снова.

— Думаешь, у него есть то, что было у дедушки?

Я кивнул.

— Думаю, да.

— Что будет?

— Я не знаю, — но если отец не предпримет никаких действий раньше, чем этим займусь я и сделаю то, что нужно.

Бриггсу нужно было показаться врачу. Нам нужно было знать, с чем мы имеем дело. Может быть, лекарства помогут. А может, и нет.

Я отвез нас обратно к маме и папе, высадив Матео у магазина.

— Ты не зайдёшь?

— Нет, мне нужно ехать в город.

Я мог бы обвинить Бриггса в том, что он разрушил мою решимость держаться подальше. Но на самом деле, это был лишь вопрос времени, когда моя решимость разрушится.

— Хорошо, — Матео указал на сапоги на заднем сиденье. — Хочешь, чтобы я отнес их в дом?

— Нет. Они не для мамы.

Они были для Уинн.

11. УИНСЛОУ

— Что ты здесь делаешь? И почему у тебя в сапогах цветы?

Гриффин вошел в мой кабинет с ботинками, у каждого из которых сверху торчала герань. Он оглядел мой стол, ища свободное место, чтобы поставить их. Такового не нашлось.

— Здесь было чисто, — пробормотала я, убирая с дороги папки и бумаги. Беспорядок, с которым я боролась, вернулся. История моей жизни.

В тот момент, когда я думала, что держу что-то под контролем, оно подкрадывалось ко мне.

Прямо как с Гриффином.

Последние два дня я потратила на то, чтобы смириться с окончанием наших отношений. Все было нормально. Даже хорошо. Правильное решение. Пришло время оставить Гриффина в прошлом и сосредоточиться на работе.

Именно по этой причине я была в Куинси, верно? Я должна была проводить вечера на улице и в эпицентре событий, а не запираться в своей спальне с великолепным мужчиной, который знал, как доводить до оргазма. Я отложила недели, проведенные с ним, на полку в своем сознании, где они будут пылиться в течение следующего десятилетия.

Но потом он вошел в дверь моего кабинета с цветами, и я вдруг захотела большего.

Больше ночей. Больше недель.

Больше.

Он поставил ботинки на стол, затем сел на свободный стул, опершись локтями на колени. Голубые глаза, выглядывающие из-под шляпы, не имели своего обычного блеска. Он выглядел изможденным, словно весь мир покоился на его широких плечах.

Этот визит был не ради меня, не так ли? Это не было извинением, и чем бы ни были эти цветы, они не были подарком, чтобы заставить его вернуться в мою постель.