Хребет Индиго

— Я трогал её?

— Эм...

Она прикасалась к нему. Но он ведь не трогал ее, не так ли?

— Нет, блять, не трогал. Я её целовал?

Я тяжело сглотнула.

— Нет.

Он был зол. Действительно зол. Мне нравилось, что он был зол. Его характер был под вопросом, а хорошие мужчины не остановятся ни перед чем, чтобы все исправить.

— Нет, потому что я не играю с женщинами. Понятно?

— Предельно.

— Хорошо, — он оттолкнулся от стола и устремился из кабинета. Его шаги по коридору стучали так же сильно, как биение моего сердца.

Только когда я услышала, как открылась и закрылась дверь выхода, я вздохнула. Затем я улыбнулась.

С репортером ничего не происходило. Я вздохнула, опускаясь в кресло. Дни, которые я провела, злясь на Гриффа, были напрасны. Возможно, мне следовало довериться ему.

Это Скайлер виноват в том, что я сделала такой вывод. Предательство человека, который обещал любить меня, быть моим спутником, другом, оставило свой след.

Гриффин не был Скайлером. Не было никакого сравнения.

Гриффин был честным и правдивым. И он знал толк в моем клиторе.

Улыбка все еще была на моих губах, когда я нажимала на мышку своего компьютера и возвращалась к работе. Может быть, завтра я снова увижу поверхность своего стола.

И может быть, когда я в следующий раз увижу Гриффина в городе, мне не захочется ударить его камнем.

***

Пробка в моей винной бутылке выскочила в тот же момент, когда кто-то постучал в мою дверь. Не костяшками пальцев. А полноценным молотком.

Только один человек в этом городе стучал в мою красную дверь.

Я налила в бокал вино и понесла его с собой, когда пошла отвечать.

— У меня есть дверной звонок.

Хмурый взгляд Гриффина был неподвижен. Очевидно, день и вечер не сделали его менее злым, чем он был в участке.

— А что насчет тебя?

— Что насчет меня?

Я сделала глоток своего каберне, позволяя сухому, крепкому вкусу распуститься на моем языке, пока он хмурился.

— Ты трахаешься с кем-нибудь еще?

Я чуть не подавилась своим напитком.

— Нет.

— Хорошо, — его крупное тело оттеснило меня с дороги, когда он вошел внутрь.

Я закрыла за ним дверь и последовала за ним, когда он вошел в гостиную и огляделся.

— Ты распаковала вещи.

— По большей части.

— А где твоя мебель?

— В резервном заказе, — так же, как и моя кровать.

Всё, что я заказывала, было отложено, так что у меня были только диван и тумбочка. Книги, которые были в коробках, были сложены у стены. Телевизор стоял на полу и ждал своей подставки. Безделушки и произведения искусства, которые я собирала годами, были развернуты и отложены в сторону, готовые занять место на книжной полке, которую доставили вчера.

Кроме кровати, единственным предметом мебели, который прибыл, был мой письменный стол. Я собрала его вчера вечером, проснувшись в два часа ночи. Затем я провела ранние утренние часы, обустраивая свой домашний офис.

Гриффин осмотрел все, затем подошел к дивану и сел.

— Хочешь бокал вина?

— Конечно.

Я протянула ему свой, наблюдая, как он подносит бокал к губам. Затем я пошла на кухню и налила себе еще один бокал.

Когда я вернулась в гостиную, он уже снял свою бейсбольную кепку и перебирал пальцами темные пряди волос.

— Эмили видела мой грузовик, припаркованный снаружи.

— Что это значит?

Я устроилась рядом с ним на диване, подогнув под себя ноги. После работы я надела леггинсы и футболку, намереваясь пробежаться. Вместо этого я выбрала бутылку вина.

— Мы познакомились около года назад, — сказал он. — Она хотела большего. Я не хотел. Это была моя ошибка, но это случилось. Она знала счет. Это было на один раз. Сказала, что ее все устраивает. Оказалось...

— Это не так.

— У Эмили большая аудитория. Ее семья не очень любит твоего дедушку.

— Он сказал мне, — из-за какой-то драмы в маленьком городке много лет назад. — Это было довольно очевидно из ее статьи обо мне.

— Если она говорит о нас, другие люди будут говорить.

— А. И ты не хочешь, чтобы люди знали.

Потрясающе. Как будто мое эго не получило достаточно ударов с тех пор, как я переехала сюда. Сначала от станции. Теперь от Гриффина.

— Дело не в этом, Уинн.

— Всё в порядке.

Всё было не в порядке. Ни капельки. Я сделала долгий, необходимый глоток вина, жалея, что все-таки не пошла на пробежку и не пропустила весь этот разговор.

— Эй, — Грифф протянул руку и отнял бокал от моего рта. — Мне плевать, если люди говорят обо мне. Черт, они уже говорят. Но я не хочу, чтобы они говорили о тебе. Я не хочу, чтобы они говорили, что ты крутишь со мной и не концентрируешься на своей работе. Или что наши отношения были причиной, по которой мой отец настоял на том, чтобы нанять тебя. Я хочу, чтобы люди видели в тебе начальника полиции. Как способного копа. А не как женщину, согревающую мою постель.

— О, — моё сердце заколотилось так сильно, что стало больно. Я и не подозревала, что он заботится о моей репутации. Моей, аутсайдера. — Я никогда не спала в твоей постели.

— Нет, не спала. Но это не имеет значения. Люди будут говорить. Они придумают свою собственную правды.

Это была жизнь в маленьком городке, которую отец всегда ругал. Это была причина, по которой он переехал из Куинси после окончания школы.

Люди создавали свое собственное мнение, основываясь на фактах или вымысле. Они будут верить Эмили Нельсен, просто потому что сплетни Эмили Нельсен были самыми занимательными. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это, а жить в страхе перед вереницей слухов не входило в мой пятилетний план.

— Мне все равно, — я пожала плечами. — Кроме того, я полагаю, она уже раскрыла свой рот.

— Вполне себе.

— Тогда дело сделано.

Я подняла бокал, чтобы отпить еще, но прежде, чем он достиг моих губ, Гриффин снова взял его, на этот раз полностью из моей руки.

Он поставил мой бокал вместе со своим на пол, затем обхватил мое запястье и поднял меня с дивана.

— Что ты делаешь?

Его руки обвились вокруг моей спины, притягивая меня к своей груди.

— Если люди собираются говорить о том, что мы занимаемся сексом, мы вполне можем заняться им.