Хребет Индиго

Я улыбнулась, и когда он прильнул своими губами к моим, я приняла его в свой рот, застонав от его вкуса. О, как я скучала по нему. Больше, чем хотела признать.

Цепляясь за его широкие плечи, я обхватила ногами его бедра, когда он поднял меня с пола.

Со спутанными языками он провел нас в мою спальню, сделав паузу, когда переступил порог, чтобы отстраниться.

— Это не та же самая комната.

Я раздвинула ноги, пальцы легли на пол. Чемоданы, прислоненные к стенам, исчезли. Они были аккуратно уложены в моем шкафу вместе с одеждой, которую они везли, либо висели на вешалке, либо были сложены на полке, либо брошены в корзину для белья.

— Я распаковала вещи.

— Весь дом?

— Да.

Он изучал меня, как будто знал, что в моем ответе есть что-то еще. Мне потребовалось усилие, чтобы не съежиться под его пристальным взглядом. Но сегодня было не время обсуждать причины, по которым я не спала.

Я подняла руку к его твердой груди и провела ею по гладкой хлопковой рубашке.

Грифф поймал ее под своей широкой ладонью.

— Скучала по мне?

— А ты?

— Да.

Его свободная рука переместилась на мою грудь, провела по выпуклости, а затем перешла на шею. У него были такие большие руки и длинные пальцы, что его прикосновения начались у моего горла и обвились вокруг моего затылка.

Один рывок — и я снова оказалась прижата к нему, его рот сомкнулся над моим, влажный и горячий.

Я потянулась к его джинсам, высунув свою руку из-под его, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию. Затем я опустила руку к его члену, обнаружив его твердый и толстый под тканью трусов.

Как только я обхватила рукой его бархатистый ч и погладила его, Гриффин вскочил, подхватил меня под бедра и бросил на кровать.

Он опустился на меня сверху, придавливая меня своим весом, а его рот оставил след горячих поцелуев с открытым ртом на моей челюсти. Затем он потянул и стянул мои леггинсы, раздевая меня догола.

— Сними свой топ, — приказал он, вставая, и потянулся за головой, чтобы взять в горсть рубашку и стянуть ее.

Тело Гриффина было шедевром грубых линий и мужской силы. Пыльца волос на широкой груди. Сухожильные предплечья, более загорелые, чем его пресс. Это был мужчина, который работал над тем, чтобы его тело было сильным. Он не верил в эпиляцию или аэрозольный загар.

— Уинн. Снимай верх. Сейчас же.

— Ты так любишь командовать, — мне нравилась его властная сторона. Я стянула с себя топ, пока он раздевался.

Его ботинки упали на ковер с двумя отчетливыми стуками, а за ними последовал плюх его джинсов, когда он стянул их со своих громоздких ног. Он уставился на меня, а я уставилась на него, впитывая каждый сантиметр.

— Ты спросила меня, был ли я с кем-нибудь, — сказал он. — Нет. Я проверялся несколько месяцев назад.

У меня пересохло во рту, когда он сжал в кулаке свой член, сильно потянув его.

— Я принимаю таблетки.

— Я хочу трахнуть тебя без презерватива, Уинслоу. Но только если ты не против.

Уинслоу. Имя, которое мне всегда нравилось. Это было мужское имя, но в его глубоком голосе оно звучало так гладко и мягко. Если он продолжит называть меня Уинслоу, мне будет трудно его отпустить.

— Я не против.

Слова едва успели вырваться из моего рта, как он набросился на меня, увлекая глубже в кровать. Его рот прильнул к соску, и я закрыла глаза, запустив пальцы в темные пряди его волос.

Он мучил меня языком, посасывая мою грудь, облизывая кожу, пока у меня не запульсировало сердце.

— Ещё, — хныкала я.

Он просунул руку между нами и провел грубыми пальцами по моему животу. Основание его ладони прижалось к моему клитору, а два длинных пальца гладили мои влажные складочки, лаская меня, пока я не задрожала.

— Грифф.

Он прикусил меня за мочку уха.

— Ты хочешь кончить от моих пальцев или от моего члена?

— От твоего члена.

Его рука между нами исчезла, а потом он был там, входя в меня одним быстрым, умелым движением бедер.

Я вскрикнула, растянувшись вокруг него, мои ногти впились в натянутую кожу его лопаток.

— О, Боже.

— Черт, как хорошо.

— Двигайся, Грифф. Мне нужно больше.

Он повиновался, вытащил член, чтобы снова войти в меня. Без презерватива, между нами, я чувствовала каждый. Сантиметр. Он сближал нас снова и снова, пока мои конечности не задрожали, спина не выгнулась дугой, а тело не поддалось самому сильному оргазму в моей жизни.

В моих глазах вспыхнули звезды. Мои ногти впились в его плечи. Дрожь сотрясала мое тело, я сжималась вокруг Гриффина, не в силах дышать. Невозможно думать. Невозможно делать ничего, кроме как чувствовать.

— Блять, Уинн, — прорычал он, прижимаясь к моей коже, его движения не замедлялись. Он растягивал мой оргазм, импульс за импульсом, пока я наконец не кончила. И тогда он отпустил меня, чтобы влить в меня свой собственный, кончив с ревом, который эхом разнесся по всему дому.

Он рухнул на меня сверху, придавив меня своим весом. Я обхватила его руками, прижавшись к нему на мгновение, прежде чем он закружил нас, удерживая нас соединенными, когда мы поменяли положение, и я оказалась на его груди. Его руки не отпускали меня.

Наши сердца стучали вместе, каждое в своем ритме.

— Так ахуительно, — сказал он, задыхаясь. — Каждый чертов раз. Это должно меня пугать.

— Меня тоже.

Но если это и было так, этого было недостаточно, чтобы заставить его уйти. К тому времени, когда за окнами опустилась темнота, он основательно вымотал меня.

И впервые за несколько дней я проспала всю ночь.

12. ГРИФФИН

— Доброе утро, — я наклонился, чтобы поцеловать голову Уинн, но замешкался, прежде чем мои губы коснулись ее волос.

Она не была моей девушкой. Кроме того, что она отключилась на моей груди после секса, мы не обнимались. Мы не держались за руки и не ходили на свидания. Это уже не первый раз, когда я собираюсь поцеловать её с добрым утром или на прощание и вспоминаю, что мы установили границы.

За исключением последней недели, я проводил каждую ночь у неё дома. Не было ни одного сантиметра ее тела, который бы я не попробовал.

Может быть, границы нужно было перерисовать?

Похуй. Я прикоснулся губами к шелковистым локонам и двинулся к кофейнику.