Хребет Индиго

На обратном пути я отделился от ребят. Они направились в конюшню к маме и папе, где все они держали своих лошадей. Это было преимуществом работы на нашем ранчо без пансиона. А я продолжил путь один к себе домой.

Дом был счастливым зрелищем.

Как и женщина, стоявшая рядом со своим Durango на моей подъездной дорожке.

Я соскочил с Юпитера, ноги затекли, пока я шел к Уинн. Одетая в джинсы и простую блузку цвета шалфея, она поражала воображение.

— Когда я появлюсь здесь, мне понадобится, чтобы ты был одет вот в это, — она указала на мою шляпу, сапоги и гамаши. — Каждый раз.

Я усмехнулся, когда она переместилась в мое пространство.

— Я весь день в седле. Я пахну как лошадь.

— Мне всё равно, — она встала на носочки и потянулась к моим губам.

Я наклонился, готовый поцеловать её, когда моя лошадь просунула свой нос между нами.

— Ты не против?

Уинн засмеялась.

— Кто это?

— Юпитер.

— Юпитер. Интересное имя для лошади.

— Его назвала Элоиза. Папа купил восемь лошадей десять лет назад. Она занималась каким-то научным проектом для школы о Солнечной системе, поэтому назвала их всех в честь планет.

— Мне нравится, — она протянула руку, секунду колебалась, прежде чем коснуться его щеки. — Привет, Юпитер.

Он прикоснулся к ее ладони. Мой конь был таким же умным, как и многие. Он знал, что такое внимание, когда его получал.

— Давай я уберу его. Заходи. Чувствуй себя как дома, — я взял поцелуй, который мне был нужен, затем подмигнул и проводил Юпитера в сарай. Устроив его, я вернулся в дом и застал ее на крыльце, раскачивающейся в одном из кресел.

В руке у нее было пиво, а для меня приготовлено другое.

Какое же она зрелище.

В такие дни я приходил домой в пустой дом и молился, чтобы никто не появился на пороге. Я жаждал побыть в одиночестве, расслабиться. Но я не оставался один уже целую неделю. И в данный момент я не хотел этого.

— Я подумала, что ты захочешь вот это, — она указала на пиво, пока я поднимался на крыльцо.

— Да, — я сел, поднес пиво к губам и утолил жажду.

Она взяла свой напиток, оглядывая мои ноги.

— Ты сексуален на этой лошади, ковбой.

— И что мне за это будет?

— Прими душ и узнаешь.

Я рассмеялся, откинулся на спинку кресла и подманил ее ближе. Затем я прильнул губами к уголку ее рта, прежде чем оставить ее на крыльце и зайти внутрь, чтобы принять душ.

Промокнув полотенцем волосы и надев только пару джинсов, я вышел из моей спальни и проверил свой телефон.

Я пропустил семь звонков, и дюжина сообщений ждала, чтобы их прочитали. Все они были от членов семьи, и, хотя мне следовало выяснить, что происходит, потушить все пожары, которые начались сегодня, я проигнорировал все это и отправился на поиски Уинн.

Я ожидал найти ее внутри, но через стеклянные окна в гостиной я увидел, что она сидит в том же кресле на крыльце, мягко покачиваясь, а ее глаза не отрываются от деревьев и горных вершин, возвышающихся за ними.

Она выглядела умиротворенной. Может быть, более умиротворенной, чем когда-либо, даже во сне.

Мое сердце пропустило удар. Полотенце выпало у меня из рук. Моя рука оказалась у грудины.

Она была совершенна в этом кресле.

Такая красивая, что я хотел бы видеть ее каждую ночь.

Блять. Мы должны были перегореть. Мы уже должны были перегореть. Мне нужно было, чтобы все чувства потухли. Я должен был сосредоточиться на этом ранчо. На моей семье. И все же это не помешало мне выйти на улицу, поднять ее со стула и отнести в спальню.

Мы перегорим. Только ещё не сейчас.

13. УИНСЛОУ

— Он доставил Вам какие-нибудь неприятности? — спросил Митч.

— Нет, если не считать того, что он плакал всю дорогу сюда, — я посмотрела сквозь стальные прутья тюремной камеры на человека, которого я привезла за вождение в нетрезвом виде.

Он сидел на койке, положив голову на руки, и все еще плакал. Тупица. Может, это послужит ему уроком.

О, как я ненавидела Четвертое июля.

— Надеюсь, он будет последним, — сказала я.

Митч вздохнул.

— Еще рано. Держу пари, мы привезем еще одного или двух.

— Но у нас нет места, — все пять клеток были заняты другими тупицами.

— Мы удвоим места, если понадобится. В прошлом году на Четвертое число нам пришлось утроить несколько камер.

— Будем надеяться, что никто не пострадает.

— Согласен, — он кивнул. — Но, с другой стороны, в этом году не будет драк в барах. Два года назад устроили драку в «Старой Мельнице». Был полный бардак. А в прошлом году у нас было шесть девушек, которые подрались в «У Большого Сэма». Это было еще хуже. Девушки дерутся жестоко.

Я засмеялась, следуя за ним из зоны ожидания.

— Да, это так.

Бары в городе были закрыты. Родео закончилось. Теперь, надеюсь, нам оставалось только разобраться с идиотами, которые не ушли домой. С теми, кто решил устроить вечеринку в другом месте и доставить неприятности.

Митч будет здесь, чтобы запереть их, когда их приведут другие офицеры.

Ключи, прикрепленные к его поясу, звенели, пока мы шли. Из всей команды офицеров Митч был моим любимчиком. Его высокий рост и крепкая фигура делали его устрашающим мужчиной, но за время моего пребывания здесь я узнала, что он был мягким и добрым.

Улыбки, направленные в мою сторону, были редкостью в участке. Обычно они исходили только от Дженис. И Митча. Он всегда ждал меня, когда я входила в участок рано утром перед сменой.

Когда мы проходили мимо последней камеры, человек, которого привели первым, лежал на своей койке и храпел громче медведя.

Митч просто покачал головой и нажал кнопку на стене, сигнализируя, что мы готовы выйти.

Аллен ждал на другой стороне, чтобы пропустить нас через защищенную дверь. Он подменил дневную смену, чтобы помочь сегодня в патрулировании.

Все мои сотрудники были сегодня на службе, даже офисная команда. Шериф округа и его команда приехали в город, чтобы помочь справиться с толпой и патрулировать улицы. Празднование Дня независимости в Куинси было вихрем активности. Мы готовились к нему всю неделю, и еще через несколько часов все закончится.