Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

Все это говорило о том, что он умеет не только слушать, но также многое запоминать, взвешивать и оценивать различную информацию.

По его словам, золото было краденым. Осколки глиняной таблички и стилус — всего лишь дань его любопытству: он никогда не видел ни того, ни другого.

Ближе к нашему расставанию он стал умолять меня отправить толику серебра женщине, что растит его внебрачного сына, а также передать ей, что он жив и скоро вернется.

Я обещал обо всем позаботиться, при условии, что он подскажет, как мне беспрепятственно, а главное — безопасно достичь царского стойбища и самому встретиться с Ишпакаем.

Моя догадка, что скиф знает, как это лучше устроить, оказалась верной.

Немного поразмыслив, он вспомнил скифского купца, что раз в три месяца проезжает через Эребуни.

«Он будет здесь в начале осени. Может, чуть позже. Зовут его Радассар. За хорошую плату он возьмет тебя с собой, а если посулишь еще — подведет к царю. Этот купец всегда желанный гость в шатре Ишпакая».

Когда я вышел из сарая, ни Ашшуррисау, ни Касия уже не было, зато у дверей сидел киммериец.

— Завтра, как рассветет, пойдешь за город. Рядом с развилкой на Аргиштихинили найдешь покосившуюся глиняную постройку, во дворе должен расти большой орех, он там один. Спросишь женщину по имени Тайша. Передашь ей это серебро и скажешь, что ее муж жив, здоров и скоро вернется.

На следующий день, когда солнце стояло в зените, мы с Ашшуррисау и Касием отправились на рынок. Затесались среди зевак, собравшихся на представление, которое давал жонглер вместе с дрессированной медведицей, танцующей на задних лапах, и принялись следить за лавкой обувщика Арана, поджидая Тадевоса и незнакомца.

Тадевос появился в назначенный час, был без охраны и лица своего не скрывал. Он сразу подошел к прилавку, окликнул обувщика. К нему вышел горбатый подслеповатый старик, закивал, заулыбался, стал объяснять, что надо бы немного подождать.

«Кто это? — спросил я. — Аран?»

«Да», — кивнул Ашшуррисау. — Но как-то он не очень рад видеть нашего общего друга».

«Он сказал, что тот, кто нам нужен, подойдет позже».

Мой лазутчик посмотрел на меня с вполне понятным скепсисом:

«Откуда тебе знать, что он сказал?»

Я не ответил, но Ашшуррисау догадался и так:

«Неужели читаешь по губам? Ловко… Тогда вот что: если все так, как ты говоришь, то ждать уже некого. Я еще вчера послал Трасия к дому обувщика. Ни Аран, ни кто другой со двора не выходил. И если его нет и не было в доме, то что-то мне подсказывает — и не будет».

Теперь уже усомнился я:

«И все-таки подождем. Он мог, допустим, предупредить обувщика, когда уходил отсюда в последний раз, мол, буду завтра, ближе к полудню».

У нас было время посмотреть представление. Вокруг слышались смех и радостные возгласы. Жонглер подбрасывал выше головы пять кинжалов, стремительно вращавшихся в воздухе. Медведица хлопала в ладоши.

«А он хорош, — одобрительно сказал Ашшуррисау. — И ловок, и занятие у него выгодное для нас. Повсюду бывает, много видит. Знать бы еще, что голова не пустая».

Я присмотрелся к жонглеру: высокий, худой, безбородый иноземец лет тридцати пяти с крупным носом и сильно выдающейся вперед нижней челюстью, глаза пустые, улыбка натянутая — уставший от жизни человек.

«Он не подойдет, тебе, — сказал я. — Все, что ему надо, — это серебро, которое ему бросят».

Впрочем, он знал свое дело и умел потешить толпу. Добавил к пяти кинжалам еще три, после чего подхватил с земли два небольших топорика и стал садиться задом наперед на медведицу, покорно подставившую ему для этого спину. Жонглируя, проехал по кругу, чем окончательно завоевал признание зрителей.

Ашшуррисау все это время не спускал глаз с Тадевоса. У начальника стражи, по-видимому, закончилось терпение. Он вышел от обувщика рассерженным и, оглянувшись по сторонам, пошел прямо к нам.

«Не стоило ему этого делать», — скривился Ашшуррисау, когда понял, что встречи со стражником никак не избежать.

Тадевос зашел к нему за спину, негромко заговорил:

— Этот горбач вывел меня из себя. То сказал, что его господин опаздывает, то вдруг опомнился и признался, что, может, его вообще нет в городе.

— Хорошо. Дашь знать, если что изменится, — процедил сквозь зубы мой лазутчик.

— Обыски уже идут. Вечером жди меня в гости, — с ухмылкой сказал Тадевос.

Жонглер меж тем оказался перед нами, соскочил с медведицы, словно лихой наездник, и принялся уговаривать народ не скупиться, смотря при этом мне в глаза. Я не поскупился и дал немного серебра.

До вечера нам надо было решить, куда спрятать писца Анкара.

Вернувшись с рынка, мы сели втроем во дворе дома, около погашенного очага, и стали негромко совещаться.

Касий считал, что нет ничего проще:

— Нельзя вывезти его из города — так и не надо. Свяжем, заткнем рот, бросим на дно повозки, привалим старым тряпьем и будем возить по улицам, пока у нас не пройдет обыск.

— Это тебе не Ниневия, — возразил Ашшуррисау. — Эребуни не так велик, как хотелось бы. Быстро примелькаемся и выдадим себя. К тому же стражники сегодня при мне остановили пару повозок, чтобы проверить, кто в них и что.

— Что там Тадевос говорил тебе о сестре? — вспомнил я, посмотрев на Ашшуррисау.

— Она попала в плен, стала рабыней. Я обещал ее вернуть, — ответил он.

— Где она сейчас?

— Набу-шур-уцур нашел ее где-то в Руцапу, выкупил и скоро переправит сюда. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Ты не думал, что с Тадевосом все-таки можно договориться? Нам ведь от него немного надо — просто пусть поумерит свой пыл, когда придет к нам.

Ашшуррисау скривился, замотал головой:

— Может, он, конечно, и согласится… а если нет? На него это похоже. Взбрыкнется. Позовет стражу… И как мне тогда с ним поступить? Поставить за его спиной Касия, чтобы в случае чего перерезал ему горло?.. Мне только этого не хватало. Живой Тадевос принесет нам куда больше пользы, чем мертвый.

Я развел руками:

— Тогда давай посадим его в чан и зароем посреди двора, времени бы только хватило.

Ашшуррисау сама мысль понравилась, хотя он и развил ее в другом направлении.

— Не получится. Скала тут совсем близко. Но если мы лишнюю стенку поставим у сарая, перестроим его немного, тогда и старика спрячем — вот это выход… Касий, сколько тебе на это понадобится времени?

Тот пообещал все сделать за пару часов, хотя и засомневался:

— А не догадаются?

— Будем надеяться, что хоть в этом Тадевос проявит к своему другу снисхождение, — усмехнулся Ашшуррисау.