Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга четвертая. Урарту

— Пусти, задушишь ведь, — задыхаясь от счастья, говорила она. — Ждала тебя. Снился мне три ночи кряду…

Из дальней комнаты вдруг послышался немного испуганный детский голос:

— Мама!

Шели, наконец отстранившись от возлюбленного, объяснила:

— Пришлось взять с собой Шадэ. Я оставила ее в мастерской. Небось мышь увидела... Подожди, я быстро.

Шумун неловко пожал плечами. Каждый раз, когда Шели приходила со своими дочерями, встреча получалась скомканной, а расставание коротким. Было и еще одно огорчение, с которым он не мог справиться. Девочки нравились ему — он так часто наблюдал за ними со стороны, что привязался к этим детям, как к родным, ведь они так были похожи на мать.

— Иди, конечно, иди, — отпустил он ее.

Оставшись один, Шумун сел на скамью в тени старой яблони, блаженно вытянул уставшие ноги и, запрокинув голову, закрыл глаза. В последнее время он так много думал о Шели…

Сколько раз он предлагал ей бросить мужа и уйти к нему! Сколько раз в гневе предупреждал, что решит все сам, подослав к Шимшону убийц, — но Шели была тверда, отвечала просто, хоть и с горечью в голосе: «Не надо так поступать, он неплохой человек, любит меня, заботится как может, не обижает. Да и одинок он совсем, кроме меня у него никого нет». Пойти против ее воли Шумун не решался.

Тем временем в калитку, о чем-то споря, вошли Дияла и Ани; при виде царского телохранителя они остановились. Шумун открыл глаза, тут же оказался на ногах и с несвойственным для него смущением закашлялся. Все трое переглянулись, женщины замолчали. Дияла растерялась, не зная, как вести себя с сановником, с кем, по собственным рассказам, была связана больше года. Жена Бальтазара почтительно отступила в сторону, не желая мешать любовникам.

— Хотела добиться от Диялы, чтобы она показала мне то замечательное колье, что уважаемый Шумун подарил своей невесте, — совершенно неожиданно сказала Ани. — Так она застеснялась, стала скромничать...

Она не договорила, воздух, точно ножом, вспорол голос Шели, пронзительный и громкий.

Шумун схватился за кинжал, бросился в дом. В три прыжка преодолел расстояние почти в десять шагов, ворвался внутрь, с разбега вынес плечом запертую дверь в соседнюю комнату и с грохотом рухнул на пол, обрушив несколько ткацких станков. В углу он увидел Шели, лежащую на правом боку в луже крови. Встать на ноги Шумун не успел. Хатрас трижды ударил его кинжалом в спину, раны получились глубокими и тяжелыми. Но силы в этом огромном человеке было предостаточно, а желания выжить и спасти любимую — еще больше. Он стремительно перевернулся на бок и ногой с невероятной силой отшвырнул нападавшего к стене.

Шумун вставал медленно, словно карабкался куда-то наверх. Комната плыла у него перед глазами. Оглянулся на опрокинутого врага, потом на Шели, смотревшую на него с надеждой и испугом. Сделал к ней шаг, другой, опустился на колени.

— Ты дыши, дыши… — прошептал Шумун.

Хатрас к этому времени уже поднялся, подобрал с пола кинжал и решительно двинулся на врага.

— Сзади, — шевельнулись ее губы.

Но не Шели спасла в этот раз Шумуна. В комнату ворвались Ани и Дияла. Первая тут же прыгнула скифу на спину, вцепилась когтями в лицо, пытаясь выцарапать глаза, вторая едва не сбила с ног киркой.

Хатрас расправился с обеими за несколько секунд: сначала смахнул с себя Ани, с разворота вонзив кинжал женщине в сердце, затем перехватил в воздухе кирку и ею же раскроил череп Дияле.

В этот момент Шумун ударил его в правый бок своим клинком.

Скиф ответил мгновенно: ушел вправо — и последним выверенным движением перерезал Шумуну горло.

***

Син-аххе-риб прибыл на место преступления одним из первых. Бальтазар был уже здесь и проводил царя к телу Шумуна; доложил о том, что нашелся свидетель: торговец краской из Ниппура по имени Орти видел, как из мастерской выходил убийца, узнал в нем раба Мар-Зайи. Так уж сложилось, что Орти когда-то был хорошо знаком с Ереном, преступным приказчиком писца.

— А кто эти женщины? И что здесь делал Шумун? — сурово спросил царь.

— Одна — это Шели, хозяйка мастерской. Другая — Дияла, падчерица хозяйки. Обе из семьи сотника Шимшона из царского полка.

— Это имя мне знакомо…

— Мой господин, его сын Арица какое-то время служил в твоей личной охране, потом — у Зерибни постельничим…

— Да, да, я вспомнил.

— А третья женщина?

— Ани, моя жена, — хладнокровно сказал Бальтазар.

Син-аххе-риб нахмурился еще больше.

— Вот, значит, как… Продолжай.

— По первым признакам, виной всему была женщина. Мар-шипри-ша-шарри раньше не раз видели вместе с Диялой, но пока Мар-Зайя был в Урарту, женщина связалась с Шумуном. Тогда ревнивец вступил в сговор с Арицей, братом Диялы, тайно вернулся в Ниневию, нашел способ освободить из темницы своего раба — известного убийцу, и отправил его сюда, чтобы отомстить всем сразу. Шели и Ани — случайные жертвы.

Син-аххе-риб посмотрев на своего сановника, бледного лицом, но, как всегда, сдержанного, вдруг смягчился:

— Сожалею о твоем горе… Найди их — и Мар-Зайю, и Арицу! Отомсти за нас обоих. Я потерял здесь верного друга, ты — любимую жену…

— Непременно, мой повелитель! — поклялся Бальтазар.

В это время в дверях показался Арад-бел-ит. Царь подозвал его:

— Подойди.

— Отец, — поклонился принц.

— Отправь гонца в Урарту к Мар-Априму. Я назначаю его мар-шипри-ша-шарри вместо Мар-Зайи. А этого наглеца схватить и привезти в Ниневию. И смотри мне! — царь угрожающе посмотрел на сына. — Станешь его покрывать — с тебя спрошу!

Арад-бел-ит опустил глаза.

— Все сделаю.

К царю подвели Орти, Син-аххе-риб хотел услышать, как умер его верный друг, но торговец ничего об этом не знал. Он вернулся в дом, когда все уже закончилось.

Арад-бел-ит отвел Бальтазара в сторону:

— Кто-нибудь уцелел?

— Девочка, дочь Шели.

— А теперь рассказывай, что здесь произошло на самом деле. И как ты посмел приплести сюда Мар-Зайю?!

Бальтазар стал заученно рассказывать о ходе расследования, но выглядело это так, будто говорил он сам с собой. И все смотрел на тело той, что была ему так дорога… Как же нелепо, как странно все вышло… Его жена попала в сети, которые он сам и расставил. Но более всего его угнетало, что они так и не помирились. А теперь исправить ничего нельзя. Как ни пытайся, как ни вымаливай у богов прощение, как ни кляни себя… Выходит, она даже умерла с мыслью о том, что он изменяет ей с Диялой… Несправедливо.

— Ты слышал, о чем я тебя спросил? — хмурясь, повторил Арад-бел-ит. — Как ты посмел приплести сюда Мар-Зайю?!

— Мой господин, есть свидетель. Скрыть его не удастся, иначе это подорвет доверие ко мне царя. Поэтому пришлось выдумывать на ходу, и как все было, и почему произошло убийство.

— И что же мне теперь делать? — это был не вопрос, а скорее, высказанная досада.

— Мы всегда найдем способ предупредить Мар-Зайю.

— Ты ошибаешься. Он сейчас уже на полпути в Урарту, оттуда отправится в стан Ишпакая. К тому времени, когда наш писец вернется от скифов, в Русахинили его будет ждать арест….