Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

И они совсем не прощаются.

Стиснув зубы, она нырнула за младшим Сенджу в пока ещё тёмный и пустой переулок и скрылась.

Старший Ёко тихо выдохнул. Сестра была добрее его и не готова убивать жителей Конохи. Что ж, она выберется; Тобираме можно верить, как бы холоден он ни казался посторонним, да и не отшатнулся он от них, увидев истинное обличье.

Точнее, почти истинное.

Курама легко увернулся от летящего куная, качнувшись вправо. В развороте разрезал бок атаковавшего его мальчишки – все они дети, сорок лет им или двадцать; волосы были рыжими, возможно, это Удзумаки. Мужчина бил насмерть, чтобы никто не мог преследовать Шио. Быть может, после Тобирама скажет, что убил её.

Это было бы идеально.

Проклятое пламя Аматерасу – бесшумное, без света и звука техники – поглотило ближайший дом и зацепило лису руку. Мужчина зарычал и, отпустив инстинкты и чакру, которой уже хотелось сжечь всё вокруг, атаковал Мадару первым.

Крики били в спину – там, на площади, развернулась настоящая бойня. Тобирама кривился от мысли, сколько Сенджу могут умереть от руки Шио, но упрямо бежал дальше – ради себя самого уже.

У стены никого не было. Тобирама и не подходил к воротам, так ни они не видели оцепление, ни оно их. Толкая, казалось бы, обычный пласт камня, который с тихим шорохом открылся внутрь, Сенджу мрачно подумал, что такими темпами Курама стянет всех без исключения шиноби на себя.

Темнота неосвещённого коридора на несколько секунд накрыла их, так как Тобирама благоразумно не оставил открытой внутреннюю дверь.

Выход.

Здесь ничего не говорило о том, что происходит сейчас в Конохе. Тракт от западных ворот виднелся вдали, но вечерние густые сумерки скрадывали. Всполохи пожаров и шум сражения одного против всех прятала высокая стена.

«Что ж ты делаешь, предатель? Он же там убьёт их, убьёт всех твоих родных… Мадара же был прав, они на самом деле…»

Тобирама не додумал. Шио остановилась напротив и посмотрела на него; чуть снизу вверх, не высокая совсем. Лицо девушки выпачкала копоть пожарища, и от ясных глаз прочертили мокрые светлые дорожки.

– Он меня догонит, да? Сильный?

– Да, – бездумно ответил Тобирама.

Нет, он всё сделал правильно. Шио не заслуживала обвинения.

Шио не заслуживала плакать сейчас в темноте, оставляя за спиной проведённые в Конохе месяцы и родного брата. Но, в конце концов, он на самом деле сильный.

Что-то теплое крепко прижалось к его губам. Сенджу широко раскрыл глаза от удивления и не знал, куда деть руки, а поцелуй – короткий и единственный – уже оборвался. Тобирама потянулся вслед за тёплым дыханием, но вовремя себя одёрнул.

– Спасибо, – шепнула младшая Ёко.

«Прощай», – подумал Сенджу с глухой тоской. Тобирама готов был умолять, и готов сейчас в безумстве бежать с ней, если бы она его любила.

Но это была лишь благодарность. Шио развернулась и побежала прочь. Её поцелуй ещё долго горел на губах.

Тобирама пришёл в себя, когда Коноху накрыл оглушающий и отчаянный звериный рёв. Сенджу поспешил обратно, и уже не видел, как вдали – младшая Ёко уже давно скрылась – поднялась к нему тень гигантской девятихвостой лисицы.

Шио не могла плакать в высшем облике. Мучительный выбор на развилке: на юг или на север? Но на юге пустыня, разве тануки не справятся в пустыне? Поэтому Ёко развернулась на север, ведь там есть маленькая Сейрам. Спустя полчаса бега она плюнула и, нарушив все правила Совета, перекинулась в истинный облик.

Лапы проехались по земле от резкого торможения. Рёв Курамы настиг её, и лисица едва не бросилась обратно. Но она различила смысл: «Всё хорошо, беги дальше, я вернусь совсем скоро!», – и заставила себя двигаться дальше.

Шио в жизни не бегала так быстро. Она даже не знала, в нужном ли направлении двигается, но она направила в лапы чакру, хотя никогда не делала так раньше. Время стёрлось, стих и шум, оставшись далеко позади, и Ёко беспомощно заскулила.

Лиса осталась совсем одна.

Но ведь брат обещал!.. Люди не смогут его одолеть, пускай там и есть Хаширама с Мадарой! Ничего, через пару дней они будут плыть домой, а Курама будет мешать бинтовать ему самые глубокие раны и бахвалиться своим сражением.

Да, всё будет именно так.

Ёко бежала даже быстрее, чем когда боролась за жизнь Изуны. Разум закрылся и впал в некий транс; остались нюх, слух и крепкие лапы. Первый день они болели, сбитые о камни, но Шио срезала путь по ручью и охладила их. Чутьё вело её дальше на север, она принюхивалась, стараясь уловить чакру Гьюки, но ничего не чувствовала.

Слишком далеко. Сутки она бежала без остановки, но не без устали.*** Кицунэ ничего не ела с самой Конохи, которая исчезла в какой-то другой галактике вместе с месяцами мира, лицом доброго Изуны, их маленьким домом. Ни единой эмоции не было у неё – только злое упрямство добраться до Гьюки и хоть как-то им помочь.

Бессмысленность просьбы Курамы пришла к ней слишком поздно. В конце концов, она не могла побежать ко всем. Однако это её не остановило – все они воины и справятся, как справится её брат.

Но Ева не хвостатая, она слабей в бою. И у них ребёнок.

Значит, выбор верен.

Страну Мороза Шио пересекла всего лишь за пару часов. По дороге она даже смогла поесть: то ли корова, то ли какая-то другая скотина удачно попалась по дороге. Мяса-то на пару укусов. Но это придало сил для последнего рывка.

Граница страны Молнии уже осталась позади. Ёко очень надеялась, что найдёт Гьюки и Еву – эта надежда была равной то, что она не сможет этого сделать, потому что их семья убралась от людей вовремя.

Чакра Гьюки чуть прохладная, но мощная, почти как у брата, коснулась морды и прокатилась мурашками по спине. Шио остановилась на дороге и повела носом.

Кажется, она их всё же нашла.

Сейрам сладко спала. Сонное джитсу родной матери подарило ей покой и защиту. Маленькая хижина на склоне низких гор предоставляла отличный обзор. Ева прицелилась, наконечник стрелы засветился, оплетаемый зеленоватой чакрой. Эльфийка выстрелила, и стрела убила сразу троих, прошив их тела насквозь.

Четвёртая.

Ещё три стрелы – в колчане.

Гьюки сражался ниже. Откуда-то у здешних шиноби нашлись сильные техники – её любимый муж ещё не понял, что это техники запечатывания. Нагваль верила в него и хотела к нему, но не могла отвлекаться, ведь в постели посапывала их малая дочь. Светлые волосы и кожа – от неё, золотые глаза и характер – от папы; сокровище, которое нужно защитить любой ценой.

Ритуальный кинжал Ева заранее закрепила на бедре.

Огонь, жар, пульсирующее волнение: Шио ворвалась через заднюю дверь. Эльфийке не нужно было оборачиваться, чтобы её узнать, лисья чакра говорила сама за себя. Спрашивать, где её брат и как она здесь оказалась, Нагваль тоже не стала.