Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Шио выпрямилась, разувшись, кинула сандалии в сторону, не глядя, и вступила ногами в мягкий серый пепел. Она запрокинула голову; где-то там сверху постепенно собирались облака, звуки боя звенели далеко.

Оглядевшись, Ёко раскинула рук и закружилась. На её губах расцвела улыбка – нежная, тусклая, широкая. Как ребёнок, танцуя в тишине, она не замечала наблюдателей. Кицунэ вообще ничего не замечала и, кружась в серых хлопьях и зарываясь в них ногами, была то ли безумно счастлива, то ли глубоко несчастна.

Девушка могла бы плакать, если бы не поклялась этого не делать.

Поэтому Шио танцевала на сгоревшей Конохагакуре.

Хината не справлялась, совсем-совсем не справлялась. Тсукикайбо хотел убить, новая и пугающая часть её желала сражения, но в Хьюга упрямо уходила в оборону. Девочка не могла ударить человека из своего селения, с которым ходила по одним и тем же улицам и дышала одинаковым воздухом. А женщина всё атаковала – кенджитсу, как назло, но жутко, страшно, с жаждой убить непременно её. Хината не сразу догадалась об этом, лишь когда попыталась просто сбежать; но АНБУ не отвлекалась ни на кого стороннего и её катана вновь и вновь проносилась через чур близко от её шеи или сгибов рук.

Девочка уже устала. Ей не хватало доли секунды, чтобы развернуть крылья и просто улететь, но куноичи не дарила ей этих мгновений, подтверждая своё звание АНБУ. Женщина двигалась молниеносно, и каждым ударом напоминала о потерянном временно до начала их боя – да, надо было тогда, не начиная ничего…

Ох, ну почему же она не взлетела тогда!

Глупая Хината, глупый меч!

Тсукикайбо почти вмёрз в руку. Зря она его ругала – клинок защищал её лучше, чем Хьюга могла уберечь саму себя. Даже пропущенный косой удар по плечу не привёл к его падению, а между Хинатой и катаной чаще всего оказывалась гладь меча. Тсукикайбо умело дёргал за ниточки «Юсуи» в её душе, и они вдвоём Хинату спасали.

Но для победы этого недостаточно. Дрожала внутри Хьюга, отсутствие опыта сказывалось, и не готова она оказалась к бою насмерть – со своим, с жителем Конохи. Тем более что АНБУ всего лишь с рвением выполняла свой долг; небольшой самообман, но размышлять глубже Хинате было некогда.

Однако Хьюга выдыхалась, а вместе с усталостью под кожу прокрался страх. Если так пойдёт дальше – её могут убить. Если так пойдёт дальше – она может умереть, но теперь это только вытягивало последние силы. Пот скатывался по вискам.

Маленькая девочка внутри неё съёжилась, закрыла голову руками, задрожала. Первая миссия ранга В – Киба-кун спас тогда девочку и не дал замарать руки о разбойника. Каждый план их задания имел второй, о котором не говорили Хинате вслух, и подразумевал её защиту и спасение от других и робости.

Никто не верил, что Хьюга сможет преодолеть себя. Ни строгий отец, ни весёлый Киба-кун, верный самурай почти что, ни Шино-кун, ни добрая Куренай. Люди не верили в неё никогда; но посмотрели дальше другие и нашли там то, о чём Хината никогда не подозревала.

Нашли же, не иллюзия это?

Нет, неправда.

Юсуи сама всё нашла. Главное не потерять это снова.

Пятихвостая активировала Бьякуган. С взгляда схлынул цвет, зато теперь она видела всё, не оборачиваясь. Напряжение показалось не таким уж сильным, мешающиеся в беспорядке мысли выстроились ровным рядом и отринули от себя лишние.

Надо уйти. Отбросить куноичи подальше от себя, отгородиться чем-нибудь и улететь как можно дальше. Возможно, просто покружиться в облаках над Конохой, пока всё не утихнет, предавая свою роль в планах Шио, но Гаара и Шукаку справятся.

Где же сейчас они оба…

Хината тряхнула головой. Не отвлекаться. Сейчас она одна.

До угла – пятнадцать шагов. Часть расстояния она сможет покрыть в прыжке, и дальше сбежать, используя поворот, как преграду, но для этого необходимо оттолкнуть противника. АНБУ атаковала, и теперь ей не увернуться, но Хьюга и не собиралась.

В груди всё сжалось, когда Хината в развороте ударила клинком, подпустив куноичи как можно ближе. Ранить или заставить отпрыгнуть далеко в сторону – Хьюга не знала толком, что ей нужно, будучи не сильна ещё в тактике. Но рука дрогнула от страха убить, и Тсукикайбо передал её неуверенность – косым вышел удар, неровным, и гораздо ниже, чем планировалось. Катану он всего лишь отклонил в сторону и чиркнул, разрезав ткань, по бедру АНБУ. Женщина не поморщилась даже и не сбилась с движения; она догадалась, что осечка случайна – от усталости или глупости, ведь не пытался убить её соперник ранее – и не собиралась искать другой шанс позднее.

Хината зажмурилась. Она не успевала увернуться из позы, в которой оказалась: у земли на согнутых ногах, – слишком мало всё же умея для борьбы с настоящей элитой. Активировалась ловушка, которую Хьюга заметила, а потому тоже осталась на месте, понимая, что не уйдёт, а таланта клана не имела. Металл пронзил плоть, кровяной кашель разорвал пыльный и плотный воздух улицы.

Не её плоть. Не её кашель.

Не в её плечи вонзилось несколько ножей из ловушки.

Девочка распахнула глаза. Плащ колыхнулся перед ней в пятнах незнакомой серой пыли, конец чёрного фламберга упирался в грудь АНБУ над доспехом – по клинку покатились уже тёмные капли. На губах женщины пузырилась кровь от рваных вдохов, катана вошла глубоко в плечо Орочи; от смертельного ранения в горло куноичи сберёг лишь рост восьмихвостой – тринадцать лет, с Хинату, а меч держала почти параллельно земле. Но кунаи попали по Юмии, оставив царапины на руках и впившись в тело.

Вскрикнув, Хьюга вскочила и оттолкнула АНБУ назад вместе с её мечом. Та неловко спотыкнулась, упала и, напрыгнув на неё, Хината воспользовалась иным страхом – за ближнего. Пальцы безошибочно ударили по точке на шее, направляя чакру в тенкецу и нужную зону. Закатив глаза, женщина обмякла и потеряла сознание. Её дыхание было удивительно ровным для раненной, наверное, Орочи задела её не так сильно, как казалось.

Юмия тяжело опёрлась на фламберг и стащила с головы маску. Уродливое лицо упало на землю, но в момент касания рассыпалось в пыль. Кунай выпал от движения. Под глазами восьмихвостой залегли тени истощения, под веками болотным битым стеклом преломилась боль – душевная; кровь текла из ран на плечах и вскрывшейся корки на руках.

– Он ушёл… – пробормотала она. – Всего тридцать… Я отдала всего тридцать.

Орочи покачнулась и разжала эфес. Хината спешно бросилась к ней и успела поймать за пояс, опустившись на колени вместе с безвольной восьмихвостой.

– Юмия-сан!

Бьякуган деактивировался из-за потери концентрации. Хьюга позвала её ещё несколько раз, трогая острые скулы и стараясь придерживать ладонью голову. Без толку – обессиленная девушка была в обмороке.

Бережно перехватив её и задавив панику куда лучше, чем когда опасность угрожала ей самой, Хината сложила печати. Не учила она ещё их, только видела пару раз, как это делала Шио, показывая, но руки сами нашли знаки: живая и осязаемая копия появилась перед ней, сидя на коленях. Ощущения различались от создания простого клона – то иллюзия, всего лишь тень, а перед ней появилась отдельная копия. Если кто-то нападёт на Хинату, то этот будет настоящим?.. Или же она переместится?..

Жутко. Девочка сглотнула. Стороннего объяснения оказалось недостаточно для полного понимания этой техники. Растерявшись, Хьюга сказала клону, словно другому человеку:

– Лети же!

«Хината» встала, сбросила плащ, чтобы не мешался, и, раскрыв лишь две пары крыльев – половину птичьего великолепия – стремительно поднялась в воздух. Оставленная одежда, отделённая от техники и чакры, исчезла. С небес открылись клону каждая улочка, на которых она должна была найти либо врача, либо Шио, либо кого угодно другого, кто, как думалось Хинате, мог бы помочь.