Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

*Джодо (, “Чистый мир”) — загробная жизнь, где, как правило, проживают души умерших людей. С помощью такой техники, как Кучиёсе: Эдо Тенсей, души можно призвать насильно обратно в мир живых, а души людей, запечатанные сильными Фуиндзюцу в Джодо попасть не могут, пока не будут высвобождены из-под действия техник. На пути в Джодо, души должны пройти сквозь несколько миров(буддийские миры), где они могут остановиться и подождать кого-то, с кем у них остались незаконченные дела в мире живых. Учиха Обито отметил, что Чакра – та сила, которая связывает эти два мира, и с её помощью можно вернуться обратно.

====== Глава 47. Плачь летом без дождя ======

Кажется, их не преследовали – погоня оттянулась назад в Коноху, предпочтя начать зализывать свои раны и добить прихвостней Орочимару. Деревья укрыли их, удобно протекал ручей, позволяя единственному медику в их группе работать быстрее, но каждый шиноби Песка чувствовал себя крайне неуютно.

Впрочем, не столько из-за деревьев и близости стен Листа. Благодаря ненавистному демону-Гааре они смогли выбраться из селения без новых потерь.

Гаара не помнил, как они отходили. Помнил, что довёл до автоматизма всё ещё до дыры в стене: отбивался, укрывал своих и не давал им же в горячке боя атаковать первыми. В глухой обороне, шаг за шагом, подбирая по пути людей, они чудом вырвались из оцепления и покинули Конохагакуре.

А потом Собаку тихо, предупредив только сестру и только взглядом, отделился от остальных. И теперь кровь словно въелась в кожу и рукава. Сбросив калебас, который вдруг стал тянуть к земле слишком сильно, парень рухнул у ручья. Ноги и руки слегка дрожали от перенапряжения последних часов, но Гаара не сказал бы, что сложнее: кричать на своих до хрипа, чтобы шли и не шарахались от него далеко, или же пощадить почти всех ниндзя Конохи, настойчиво преследовавших их.

Тануки убил всего лишь троих – быстро, хоронить нечего будет. А после тихо предложил не сражаться.

Хотелось спать.

Собаку замотал головой. Глаза слипались и, набрав в ладони холодной воды, парень дважды умылся. Ни за что он не вернул бы свою невозможность ко сну, но сейчас это могло быть полезным. Каждый «свой» следит за ним, и если заснуть, то сначала это вызовет панику, а после – подозрения, так как катастрофы не произойдёт.

Гаара уставился на свои ладони в чистой проточной воде. Тануки сам не понял, что послужило толчком, но в какой-то момент его контроль был на пике – идеально и смертельно летели песчинки, разрезая плоть и кожу.

И исцарапав его руки. Едва-едва, по верхнему слою… Вздохнул, Собаку откинулся назад на бутыль с песком и прикрыл глаза. Чтобы не отключиться, парень сосредоточился на голосе Баки, который принял на себя командование и отправлял наименее потрёпанных в разведку. Сейчас наилучшим вариантом будет отступление, но Гаару он не устраивал: тревожился за Хинату, думал о Шио и прочих, привычно и впустую искал ниточку связи с Шукаку.

К ночи стоит тайно ускользнуть обратно… или нет… но хотя бы поспать…

Вскользь Гаара заслышал своё имя, но не удивился. Открывать ради этого глаза Собаку был не готов – о нём всю жизнь переговаривались вполголоса за спиной.

Пускай.

Кто-то подошёл ближе, стараясь остаться незамеченным, но не смог, видимо, от усталости или ран. Тануки напрягся и, открыв глаза, глянул вбок, не повернув головы. Темари. Сестра была в смятении – он не видел у неё такого выражения лица.

– Я сяду?

Гаара равнодушно пожал плечами. Старшая Собаку шумно опустилась на траву. Девушка чудом сберегла веер, но марионетке их брата досталось больше, и Канкуро упрямо отмахивался от ирьёнина. В другое время Темари прикрикнула б на него, чтоб не выпендривался и дал проверить на яд глубокую царапину на щеке, но сейчас эта мысль не пришла в голову девушки: куноичи выдохлась.

И голову занимал другой брат. Остро отпечаталось перед глазами, как двое отказывались идти с ними из-за Гаары, плюясь ядом в его сторону, а младший брат вдруг рявкнул на них яростно и зло: «Если хотите сдохнуть, могу устроить! Нет – живее!». И младшему Собаку не раз приходилось это повторять на все лады.

Как Шукаку сорвался. Но срывы демона – это кровь своих и чужих, мясо, сломанные кости, хаос, а не крик и раздражённое шипение. Теперь он вновь был внешне спокоен, обычен, и замкнулся молча в себе, но Темари теперь не забыть этого дня.

Странная черта характера. Странная – потому что неизвестная.

Могут ли они с Канкуро называть монстром Гаару, когда он ни разу не тронул их, лишь грозясь, а она, старшая дочь, не знает, какой её младший брат на самом деле? Что с ним бывает, когда он злится? Что – когда устаёт и загоняет себя до полусмерти наравне со всеми, по-звериному скалясь в обе стороны?

Смерть, думалось каждый раз, смерть и ненависть всегда – но вдруг они ошиблись… Шукаку был проклятьем, но то чудовище, запертое в темнице тела человека. Но, ненавидя, Собаку давным-давно уже мог покинуть Суну…

Темари понимала. Все понимали. В центре Конохи, почти в окружении – шансов практически не оставалось.

Почему Гаара вообще спасал их?

Этот вопрос нежданно-негаданно прокрался в речь, но старшая Собаку не привыкла говорить с младшим из своих братьев:

– Зачем?

Успевший снова смежить веки младший Собаку открыл глаза. Будь на его месте кто угодно другой, Темари б подумала, что только что вырвала человека из дрёмы – так Гаара недовольно морщился. Вряд ли он её слушал, а если и да, то брат вряд ли владеет искусством телепатии на её слова без грамма конкретики.

Но, к удивлению куноичи, Гаара понял:

– Ненавижу их, – нечаянным шёпотом сказал он: сорвал голос, – и мотнул головой в сторону шиноби Суны. – Не вас.

Младший Собаку облизал сухие губы. Темари впервые видела его таким измотанным. Но не впервые за последний месяц ей становилось тошно за саму себя. Парень резко согнулся и надавил себе на виски, жмурясь. Снова умылся и характерно потёр глаза. Внезапно куноичи осенило.

– Гаара, ты же не!..

– Нет, – отрывисто. – Или да, – Гаара подавил зевок. – Спать хочу, устал…

– Не спи, не спи! – пробормотала Собаку и зачем-то схватила брата за худое плечо; левое, под рукой оно оказалось мозолисто-твёрдым. Парень напрягся, но девушка забыла, как не любит он чужих касаний – да и кто б стремился к нему касаться… Не желая поднимать панику, что было бы в сторону Гаары подлостью, Темари лихорадочно копалась в аптечном кармане поясной сумки. Наконец она нашла остатки запаса энергетических пилюль: для такого случая они не предполагались, но, идя на дело, Собаку подготовилась к возможному долгому бою без передышек.