Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Юмия несильно качнулась вперёд, пропуская снаряд мимо, и чуть повернула голову в сторону Сейрам.

– Завязывай уже с ним, – почти добродушно осклабилась Хачи, но в золоте её глаз мелькнули тёмные искорки. – Я тоже хочу подраться.

– Потерпишь.

Сейрам было вспылила, но рука незаметно подошедшей Шио как-то особенно мягко легла ей на плечо.

– Успеешь ещё, – сказала Ёко, и добавила, понизив голос. – Ты же чувствуешь, что этот меч такое. Ей сейчас не до тебя.

– Нападай, Судзуки Шигуре, – сказала Юмия. Не дразня, а просто говоря ему, что нужно делать. – Нападай.

Серая завеса сжалась. Теперь она закрывала лишь её ладонь. Девушка не могла держать щит праха и вместе с тем контролировать силу фламберга, но знать об этом кому-либо, кроме неё самой, не обязательно.

Орочи скрестила руки в простой, подсмотренной когда-то давно начальной стойке мечников, заставляя себя поверить, что в её руке и вправду есть материальный щит.

Фламберг очень хотел поиграть со смертным. Её задача сейчас – следовать желаниям своего оружия, так как это ещё спорный вопрос, кто кому принадлежит.

– Или ты испугался?

Шигуре, недвижимый до этого, дёрнулся.

– Ах ты... – один из зонтов сам собой вырвался из крепления и раскрылся, – сучка! Дождь сенбонов!

Зонтик быстро завертелся, выпуская из себя иглы, и в руках Юмии вновь воспел чёрный клинок. Отделившуюся от Орочи тень, которая секундой ранее прыгнула за статую, практически никто не заметил.

– Я, конечно, не эксперт и вообще тут ни при чём, но разве тактика «Щит и Меч» не для близкого боя? – задумчиво спросил Шукаку в воздух.

Шио, почему-то ушедшая в себя ещё до того, как противники заново сшиблись, рассеянно пожала плечами. Сейрам же вдруг наоборот увлеклась боем так, что ничего не слышала кроме лязга оружия.

Тануки вновь уставился на Юмию, она же – Орочи, она же – его новая знакомая, она же – некромант, хотя последнее, наверное, стоило ожидать. Как раз их тип. Она вела бой просто, хотя и своеобразно – часть игл ломались бритвенно-острым, но прочным лезвием, часть «умирали» от соприкосновения с её левой рукой, а от остальных она уворачивалась. Так как сенбоны не могли менять направление мгновенно, то они пролетали ещё чуть-чуть по инерции, разворачивались и вступали обратно в опасный танец оружия. Надо было признать, этот Шигуре мастерски управлялся с ними, но всё же чего-то ему не хватало.

Может, скорости?

Юмия двигалась настолько быстро, что из-за не поспевающего за ней плаща можно было подумать, будто Судзуки сражается с бесплотным духом тьмы, поэтому Шукаку и не предпринимал попыток уследить за всеми её движениями.

– Что она делает?

Ёко шарахнулась в сторону от голоса прямо на не ожидавшего этого Шукаку – Гаара возник словно из ни от куда. Всех настолько завлекло сражение, что ни Баки, ни брат с сестрой не заметили его внезапного желания с кем-то заговорить.

– Ей не победить таким способом, – сказал Собаку. Являясь бойцом дальней дистанции, парень знал, что обычно преимущество именно у атакующих на расстоянии, хоть и убивал, мало об этом задумываясь.

Кицунэ, отойдя к стеночке и удобно усевшись там, словно бы бой ей неинтересен вовсе, вновь неопределённо дёрнула плечом. Зато Сейрам внезапно без стеснения расхохоталась лающим смехом.

– Вы что, серьёзно? – спросила она сквозь смех.

Шукаку и Гаара недоуменно смотрели на неё, но короткий приступ веселья вдруг резко оборвался.

– Да она просто играет с ним...

И Хачи ухмыльнулась, ни капли не сомневаясь в скорой смерти Шигуре.

Когда один из сенбонов оставил первую царапину на её теле, Судзуки, не теряя концентрации, внутренне возликовал, хотя на лице Юмии произошедшее ни как не отразилось.

– Ты замедлилась, – злорадно прорычал он, когда лицо девчонки было достаточно близко. В следующее мгновение Шигуре громко вскрикнул, так как меч легко, словно масло, точно по кости срезал плоть с левого предплечья.

Парень инстинктивно подался как можно дальше назад, от боли потеряв контроль над иглами. В глазах мутило, рука висела плетью, а запястье не слушалось. К его облегчению, пальцы сохранили подвижность – печать он сложить ещё в состоянии.

Орочи не стала устремляться за ним, поэтому все смогли видеть, как тёмная кровь на лезвии с шипением впитывается чёрным металлом. Над клинком пошёл пар, как если на раскалённую сковороду плеснуть воды. Шигуре чуть было не сковал суеверный ужас, но боль из кое-как зажимаемой раны не давала страху охватить сознание.

– Действительно, – произнесла Юмия, бросив взгляд на кровавый ошмёток мяса на полу. Девушка поморщилась, а Судзуки внезапно понял, что был прав – она хотела отрубить ему руку. Но не успела.

Не успела, не успела!

На сей раз он не смог сдержать жуткого оскала, подобия на улыбку, тем более что девчонка почему-то не спешила нападать. Наоборот, она будто забыла о нём, поглаживая кончиками белых пальцев лезвие у основания, в паре сантиметров от гарды, и к чему-то прислушиваясь. Веки её прикрытых глаз подрагивали, хотя тень от шляпы скрадывала выражение худого и острого некрасивого лица. Фламберг казался вновь потяжелевшим, как тогда, когда он оставил вмятину в камне.

Плевать. Плевать на всё. Эта Орочи игнорирует его, как противника, и она за это поплатится.

Шигуре вырвал из креплений три зонта и бросил их вверх, а затем, скрипя зубами от боли, стал, как мог быстро, складывать печати.

– Буря сенбонов!!! – выкрикнул он, с досадой понимая, что даже иглы всего лишь из трёх зонтов с таким ранением контролировать не так-то просто. И почему он, идиот, не использовал это раньше?

Буря игл рассчитана на весь его запас сенбонов, но сейчас шиноби был не в состоянии контролировать всю силу техники. А мощнее атаки у него нет.

Как только воздух наполнился дождём металла, в голове осталась одна единственная мысль, что она не увернётся. Иглы вонзятся в её тело и прикончат. Но Юмия не стала уворачиваться, понимая, что этом нет никакого смысла. Девушка рухнула на одно колено, выставив впереди себя воткнутый в землю меч, и низко склонила голову. Словно в кокон свернулась, оставив снаружи лишь ладонь, сжимающую эфес. Мудрое решение – бережёт глаза и внутренние органы – но это не поможет.

Шигуре вдруг стало весело. Парень даже забыл на время о руке, точнее, она ушла на второй план. Сейчас он, перехватив инициативу боя, был хозяином положения, и шиноби, опьянённый своей властью, стал направлять сенбоны по касательной, наслаждаясь тем, как оружие вспарывает ткань её одежды, дырявит плащ и отлетает обратно в общий вихрь в каплях чужой крови. Он хотел услышать, как она вскрикнет от боли – о, это было бы достойной местью за товарищей – но Орочи даже не дрогнула. Застыла, как статуя, лишь раз перехватив поудобней скользящую в окровавленных пальцах рукоять, будто бы это и не её кожа превращается от ранений в красное месиво.