Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
И тут она задорно подмигнула, в прах разрушая тщательно созданный образ.
– Когда ты сражаешься, что ты делаешь? – тихонько и заговорчески спросила кицунэ одними губами.
Пауза.
Правда, короткая – слишком прост оказался очевидный ответ.
– Ничего? – в речь Собаку сама собой проскользнула вопросительная интонация. Но Ёко просияла – кажется, угадал он верно. Того гляди, захлопает в ладоши да прыгать от радости начнёт.
Однако, она не стала делать ни того, ни другого, а, оскалив зубы в ухмылке, кувыркнулась вниз, нанося удар невидимому противнику впереди и оставляя за своей спиной раздвоенный огненный
И внезапно Шио начала говорить: громко, ярко, но Собаку не был даже уверен в том, что это слова. Скорее рычание, сливающееся во что-то непонятное, яростное и очень далёкое от людского.
– Что... она делает? – сбивчиво спросила Хината, не ожидая, что ей кто-то ответит, так как слишком уж тихо это звучало.
– Разговаривает, – охотно пояснил Шукаку, прислушиваясь. – Только не на человеческом. Ты, к сожалению, ничего не поймёшь. Биджу не нужно учить, чтобы его понимать, по крайней мере, на слух. И так как Гаара… – он помедлил, не зная границы дозволенного, – изменился, он теперь тоже отлично понимает. Правда говорить не может.
– А ты можешь? – сказала Хьюга прежде, чем подумала об этом.
С Шукаку было удивительно легко и свободно.
– Ага, – фыркнул он.
Словно подтверждая это, из горла тануки вырвалось несколько рваных, лающих звуков, в которых отдалённо угадывалась речь. Юмия, до этого не обращавшая на них внимания, вдруг что-то ему ответила, но, если внимательно вслушаться в звучание, у Орочи это получилось много тише и как-то шипяще.
– У тебя акцент, – буркнул парень, не переходя обратно на всеобщий.
– Диалект, – поправила девушка. – Диалектов достаточно много, так как эта речь имеет генетическую составляющую, но понимать вполне можно.
– Только не людям.
– Не людям.
– А Гаара? – осторожно.
Не, Хинате-то он ляпнул, что Собаку может, но ситуация с Гаарой – особая. И точно Шукаку ничего не знал.
– Он поймёт. Теоретически.
Видимо, Шукаку не был слишком уверен в её словах, поэтому, нервничая, едва ли не грыз металлический поручень, разрываясь между Шио и Собаку. Волновался он за обоих, за кого болеть не знал и понимал только то, что настоящий бой и не думал начинаться.
Сейрам почему-то неприятно усмехнулась.
Медленно, очень медленно, на это тратились невыносимо длинные секунды, но, к собственному удивлению, Гаара начинал понимать её. Рычание складывалось в слова, слова в предложения, а в предложениях рождался смысл, сопровождаемый активной размашистой жестикуляцией и выпадами в воздух.
Парень не сразу понял, в чём дело. Ёко не атаковала – Ёко его учила, пыталась заставить вникнуть и осознать нечто важное в самом себе.
Взмах – яркий всполох рассек воздух слева от него.
«Надо двигаться!»
Огненный орнамент полыхнул в опасной близости справа.
«Подчиняйся инстинктам!»
Яростный вихрь, за которым было видно лишь то, что Шио если и не разозлилась, то, по крайней мере, раздражена. Наверное, он плохой ученик.
Всплеск, взрыв ярости.
«Сражайся, чёрт тебя дери, а не стой столбом!!!»
Внезапно всё утихло. Девушка шумно выдохнула, выравнивая дыхание, поморщилась и посмотрела ему в глаза.
– Надо драться, а
не делать песком всю работу, – она устало потёрла переносицу и вдруг весело улыбнулась, вновь показывая зубы. – Тебе понравится, если попробуешь. Это здорово, гораздо интересней, чем просто душить кого-то песком.Кицунэ говорила это с радостным блеском в глазах. Боковым зрением Гаара заметил, как Канкуро, выпучив глаза, едва не выпал за пределы перил, а окаменевшая Темари не без труда втянула его обратно. Вероятно, Баки сейчас выглядел примерно так же.
Вспомнилась болтовня Шукаку про связь братьев и сестёр. Интересно, теперь это к нему тоже относится?
Ёко зевнула, будто бы намеревалась лечь спать прямо здесь и сейчас, повернулась к Собаку спиной и, засветив на кончике указательного пальца яркую искру, стала быстро чертить ей в воздухе, образуя линии, какие появляются, если тлеющей с одной стороны палкой помахать из стороны в сторону. Линии исчезали практически сразу, образуя новые, и Собаку еле успевал читать, благо Ёко специально отвернулась, избегая эффекта зеркала. Сбоку, а, точнее, со стороны зрителей надписи понять было нельзя.
Страх. В тебе страх. Ты боишься самого себя...
Боишься пробудить демона, которого в тебе уже нет...
Не надо бояться. Ты это ты. Загляни в себя. Не лги себе.
Ты боишься самого себя...
Ты боишься самого себя.
Кицунэ, прожив два века с лишним, а может и больше, видела его насквозь.
Шио, развернувшись, понимающе улыбнулась и, незаметно кивнув, отошла назад не несколько шагов.
Ему разрешили.
Теперь можно – хоть она права. И страшно, и жутко, и странно, и не верил он до сих пор, что способен себя контролировать.
Что он не демон. Но… он же стал тем, кого всегда боялся? Биджу, хвостатый.
Нет.
Не так.
Биджу и хвостатые – не демоны. И он не демон.
Гаара выдохнул и закрыл глаза.
*Денисония великолепная (Denisonia superba) – редкая змея, чей яд смертелен для человека и животных, как и яд большинства аспидовых, обладающий нейротоксическим действием. Это не самый крупный представитель семейства – всего полтора метра в длину. Каннибализм этим змеям не свойственен, но будем считать это художественной вольностью.
**Кольцо «Акацуки», которое носил Орочимару.
====== Глава 18. Друзья ======
Музыка: Skillet – Hero
За сомкнутыми веками мир темен.
Но даже когда Гаара открыл глаза, тьма не рассеялась, так как это не отсутствие света – это отсутствие всего. Пустота с подобием воздуха, в котором он повис без возможности сдвинуться с места.
Несмотря на множественные перемены и отсутствия опоры под ногами Собаку мгновенно узнал это место. Как собственное подсознание оно не воспринималось, но это было самое близкое определение на языке людей.
Раньше здесь тянулись прутья решётки.
Раньше здесь был Шукаку.
Здесь же Шукаку подал ему руку, не дав сорваться в пропасть, а после кто-то помог ему – подхватил и мягко вытолкнул из глухой бездны наружу в простой обморок, дав отдохнуть и напевая колыбельные.
Вокруг бушевал настоящий ураган. Ветер хлестал по лицу, сдирая кожу песчинками, они же всё норовили набиться в рот, нос и уши, и порошили глаза, нещадно атакуя. Не только не было ничего видно, но и попросту невозможно было не щуриться от самума. Собаку тщетно попытался прикрыться руками.