Хрустальная колыбельная

– Добрый день. Давно вы приехали?

– Да нет, почти только что.

Аббат был пожилой, лет под семьдесят, и для своего возраста необычайно энергичный. Аяко он, видимо, уже знал.

– Долгое путешествие вас, должно быть, утомило. Прошу, входите.

– Мы вам очень благодарны.

Аяко блистала вежливостью изо всех сил, зато Такая, по обыкновению, даже не подумал хотя бы улыбнуться. Именно сейчас аббат его и заметил.

– Ага…

Глаза аббата сверкнули. У Такаи была неприятная привычка в первую встречу впиваться в людей пристальным взглядом, так что обычно парень сразу производил плохое впечатление… вот и теперь он смотрел на аббата со всей свирепостью бездомного пса.

– Значит, это про тебя мне Есиаки рассказывал.

– Эй, эй, Кагетора…!

Аяко чувствительно его пихнула.

– Ай! Какого черта!

– Этот человек нам помогает, так веди себя прилично! Где твои манеры?

Такая неохотно опустил голову в знак извинения, однако взгляда не отвел. Но аббат, как не странно, его непослушанием скорее восхитился.

– Немного сдержанности - и из этого взгляда может выйти толк.

– П-прошу прощения, - заторопилась Аяко.
– Он такой невоспитанный… Кагетора! Это Кокурё-сан. А ну-ка скажи “очень приятно”!

– Да хватит на меня бурчать!

– Что ты сказал?!

Кокурё сердечно рассмеялся:

– Ну хорошо, хорошо. Проходите, пожалуйста. Сюда. Вы уже обедали? Позвольте угостить вас чаем.

– Спасибо…

Аяко укоризненно покосилась на Такаю.

На полу гостиной лежали татами, по стенам висели календари и бумажные фонарики. Удивительно, но, ощущая здесь жизнь, Такая чувствовал себя все более неопытным.

– Хватит перед ним приседать. Это отвратительно.

– Ты еще не знаешь, а Кокурё-сан, между прочим, очень упрямый и бывает страшен, если довести.

“Упрям и страшен, ха…” - Такая сделал скучное лицо.

Исходя из услышанного, Кокурё являлся давним знакомым семейства Татибана, семьи Наоэ, которые содержали храм, принадлежащий к той же секте Сингон. Следовательно, аббат был одним из старых друзей Наоэ Нобуцуны… Татибаны Есиаки… и, похоже, знал кое-что о его истинной сущности.

А еще он два года назад помогал Аяко истреблять онре.

“Скукота…” - Такая нахмурился.

Скользнула в сторону бумажная дверь, и появился Кокурё.

– Вещи я оставил в ваших комнатах. Пожалуйста, отдохните пока. Думаю, если вы немного здесь задержитесь, ничего страшного не произойдет.

Аяко низко склонила голову над чашкой ячменного чая. Кокурё, хихикнув, сел перед ними.

– Молодой монах, как твое имя?

– Это вы монах, дедуля, - брови Такаи раздраженно сошлись на переносице.

– Хмм, в общем-то, ты прав. Но я не “дедуля”, меня зовут Кокурё Кейноске. А тебя?

– …Оги Такая.

– Ясно, - Кокуре преувеличенно весело хмыкнул.
– У тебя чудесное имя.

Такая насупился сильнее: на колкости или насмешки он реагировал куда болезненнее большинства людей. Однако Кокурё явно делал это не преднамеренно.

– Я слышал о тебе от Есиаки. Выглядишь обнадеживающе: в тебе есть нечто, что засияет, если отшлифовать. Ха-ха-ха!

Аяко, зажатая между смеющимся Кокурё и сжавшим дрожащие кулаки Такаей, напряглась.

– Э…м… ладно, - она поспешно вклинилась между ними.
– Что… что сейчас творится в Сэндае? Здесь в самом деле несчастные случаи или как?

– Хмм, похоже на то, - отсмеявшись, Кокуре спокойно сложил руки.
– Аура этих земель изменилась. Я живу здесь с рождения, но большие перемены случились в последние несколько месяцев.

– Перемены? Какие?

– Будто распределение плотности изменилось. Разве вы не почувствовали это, когда прибыли в город?

Такая и Аяко обменялись взглядами.

– Я не уверена, но…

– Это как-то связано с теми, кто разрушает здесь здания?
– спросил Такая.

– А, те случаи… Я сам ходил посмотреть. Ужасное зрелище… Здания и гимназия полностью уничтожены, и воронка в земле как после бомбардировки.

– …

– Время совпадает. Примерно тогда все и началось, так что вполне возможно, что связь есть.

Глаза Такаи превратились в узкие щелочки.

– И кто, вы думаете, такое делает?

– Я правда не знаю. Но многие рассказывали о вооруженных воинах, которые бродят по улицам.

– ! Воинах?

– В моем деле каждый о подобных вещах слышать будет. Есть и скелеты, и живые воины, и их число быстро увеличивается.

Такая прикусил нижнюю губу. Прямо как тогда, в Мацумото…

– Надо бы, конечно, вам самим все увидеть. Следует провести тщательную ментальную разведку, особенно вам, Аяко-сан. Вы уж наверняка поймете ситуацию лучше, чем я.

– Хорошооо…

Кокурё улыбнулся, глядя на удивленного Такаю:

– Пусть я и старик, я все же могу немного чувствовать ауры. Нечто сродни вашим силам… Ах да, Есиаки кое о чем меня попросил.

– ?

Наоэ?

– Да, это такая честь. Он попросил помочь тебе высвободить силы, которых, я слышал, у тебя просто сокрушительное количество. Похоже, теперь ты моя первостепенная задача.

– Черт! Выходит, мой `учитель’ это…

Такая резко дернул головой, а Кокурё радостно кивнул.

“Вот что называют зловещим предчувствием…”

– Будучи, так сказать, под клеймом одобрения Есиаки, я с удовольствием поработаю твоим учителем, каким бы результатом все ни закончилось. Так что готовься: мы, старики, обожаем, видишь ли, поучать молодых. Это будет обучение “души”. И легко ты не отделаешься.

– Вы… вы издеваетесь!

– Нет, нет, выйдет забавно! Ха-ха-ха!

Аяко присоединилась к Кокурё, однако во взгляде ее, брошенном на Такаю, проступало сочувствие.

Такае захотелось домой.

– Отныне, юноша, называй меня “Учитель”

“М…меня тошнит…”

Первый день в Сэндае - и столько неприятностей.

*

Под вечер они отправились проводить ментальную разведку. Первым разрушенным зданием оказался Бизнес Отель в Мия. Несчастье случилось в полдень, никто из гостей не пострадал, но служащие порядочно перепугались.

– Жуть… - невольно пробормотал Такая.

Здание - его, вернее, его остатки окружала теперь по периметру лента - превратилось буквально в груду щебенки. Остальные постройки были невредимы; и зрелище отеля, бесформенного, покореженного, создавало впечатление ужасающей неестественности.