Хрустальная колыбельная
Шрифт:
В свитке значились огромные
(A) и
(УН) - символы из санскрита.
– Аун произносится как “а” и “н”. Звук “а” получается, когда ты открываешь рот, “ун” - когда закрываешь; символы эти, по своему существу, охватывают все существующее от начала до конца…другими словами, они выражают все. Рты стражей Нио (6) у ворот нашего храма устроены именно в форме “а” и “ун”.
– Яяяяясно…
– Когда дышишь, рисуй эти символы в воображении. Одновременно выбрасывай из головы праздные мысли и приводи сознание в равновесие. Когда сможешь это сделать, перейдешь на второй уровень, - палец Кокуре
– Следующий этап - Адзикан (7), вид медитации. Вписываешь “а” в круг полной луны и чувствуешь себя одним целым с Даиничи Нераи…это один из самых эффективных способов, представленных в Сутре Махаваирокана (8).
– Одним целым с Даиничи Нераи…?
– Даиничи Нераи - Будда в начале космоса, а знак “а” его символизирует. При виде этого символа ты видишь начало космоса…и основы собственного микрокосма. Он на самом деле обладает силой уравновесить ток крови в каждой части тела…позволяет тебе осознать течение объединенных способностей и разума, когда они сливаются воедино, - Кокуре чуть улыбнулся.
– Повторяй, пока не сможешь контролировать этот ток по желанию. Высвобождение твоих сил тоже от этого зависит.
…Такая наполовину верил, наполовину сомневался, но…
Кокуре выпрямился:
– Хорошо. Теперь концентрируйся. Начни со счета дыхания. Представь “а” и “ун”. Хорошо? Пожалуйста, зажмурься.
Такая восстановил в памяти символы санскрита и, как ему велели, закрыл глаза.
– Расслабься. Дыши естественно. На выдохе представляй “а”. На вдохе - “ун”. Считай вдохи…верно, просто пусть все будет естественно…
Вдыхая и выдыхая, Такая рисовал в воображении “аун”.
“A”…
“УН”…
– Просто воображать их недостаточно. Ты должен рассмотреть. “Дыхание”…другими словами, “аун”. Разгляди их в воображении.
Три…
Четыре…
Кокуре молча наблюдал за Такаей; нелегко было войти в это состояние с первого раза.
И конечно, Такая делал не в точности то, что ему сказали. Ему приходилось держать в голове образы, поэтому дыхание и медитация не были одновременными; да и плечи скорее напряглись еще сильнее, нежели расслабились. Кроме того, ему было трудно сосредоточиться, ощущая на себе взгляд Кокуре.
“Какого черта я должен это делать?” - думал он раздраженно, однако, под взглядом Кокуре он не мог просто остановиться. Такая даже и не хотел серьезно стараться…но, пока другого выбора не оставалось, продолжал с кашей в голове считать.
И потом…
Минут через двадцать что-то начало меняться.
Сам Такая не ощущал ничего. Нет…он в самом деле начал входить в медитативное состояние, но не замечал этого.
С каждым повтором цикла счета его дыхание и представление вправду соединялись и гладко текли вместе даже прежде, чем он успевал их проконтролировать.
Вероятно, сейчас сознание Такаи было полностью обращено внутрь…та постоянная напряженная бдительность по отношению к внешнему миру исчезла.
“Поразительно… - Кокуре в восхищении сильно втянул воздух.
– Какая чудесная концентрация.”
В пространстве вокруг Такаи не было ни единого следа беспокойства.
Его беспокойство растворилось, как только он погрузился в медитацию.
Кокуре задумчиво прищелкнул языком. То, что Такая достиг успехов за такое короткое
время, медитируя впервые…его таланты действительно выходили за грань обычного.“Есиаки и в самом деле поручил мне адски способного юношу. “
Может, и чтобы высвободить его силу, понадобится меньше времени, чем ожидалось?
И пока Кокуре размышлял…
Плечи Такаи слабо дернулись. А потом его ритм внезапно сбился.
“?”
Дыхание Такаи и воображение “аун” стали напряженнее. Он немедленно попытался расслабиться, но очевидно больше не мог войти в медитативное состояние, однажды потревоженное.
Кокуре заинтригованно посмотрел на Такаю:
– Молодой монах…?
Услышав голос Кокуре, Такая наконец открыл глаза и глубоко вздохнул.
– Что-то не так?
– А…нет, - Такая выглядел слегка взволнованным.
– Просто вот только что…что-то…
– Что-то? Что именно?
Такая замолк. Он не мог выразить это словами. Нет, хоть он и не мог ничего вспомнить, кроме образа, но почувствовал в себе нечто, мешающее войти в глубокий транс.
Или точнее было бы сказать, что нечто вытолкнуло его из глубин подсознания…?
Такая никак не мог представить, что, возможно, дело было во внушении Кагеторы - его другой личности: эта стена, которая выросла из руин сознания Кагеторы, чтобы запечатать его память, препятствовала проникновению извне и откликалась в Такае головной болью.
– Попробуем еще раз?
– А…? Ну, ладно…
Такая отважно попытался снова, но на этот раз все не пошло так гладко. Сколько бы он не считал вдохи, отвлекался прежде, чем успевал взять себя в руки.
Кокуре уже ушел из главного храма, а Такая продолжал считать.
Но текли минуты, а он все никак не мог сосредоточиться.
– Сэндай…?
– за день до отъезда Такая посвятил в свои планы младшую сестру Мию; та вытаращила глаза.
– Братец, ты собираешься в Сэндай?
– Ага… - виновато отозвался Такая.
– С парой друзей…наверное, куда-нибудь в Мияги (9).
– Хмм, неожиданно, правда?
– выражение ее лица стало странным, но спустя момент Мия безоблачно заулыбалась: - Может, ты увидишь маму, а? Если увидишь, скажешь, что у нас все хорошо?
– О…да, - понурившись, Такая кивнул.
Такая вышел из главного здания в сад и посмотрел в чистое голубое небо Сэндая.
Он все еще думал о улыбке Мии.
“Это ведь уже неважно, так?”
Образы прошлого промелькнули у него в голове.
Случилось это пять лет назад. Каждый день в семье бушевала буря: безумный от выпитого отец; мать, которая отчаянно силилась успокоить его. Драки и жестокость. Казалось, Такая тогда каждый день видел, как мать рыдает у себя в комнате.
Мама ушла от них только с маленькой сумкой. Она оглядывалась бессчетное количество раз, и на лице ее были как облегчение - что она смогла убежать от всего этого - так и глубокая вина перед покинутыми детьми. В это время Такая стоял на холодном ветру и смотрел, как ее тонкая фигурка растворяется в сумерках над холмистой дорогой.
Мама снова вышла замуж и теперь жила здесь, в Сэндае.
– Скажи ей, что у нас все хорошо.
“Я не увижу ее, Мия, - сказал Такая сестре, что осталась далеко, в Мацумото.
– Я никак не смогу увидеть ее…”