Хватайся! Рискуй. Играй. Умри

Уголки ее губ потянулись вверх.

— Договорились.

«Ты где?

Я решила, что не в состоянии заменить Павла. И работать над «Фоскроком» смогу только по вечерам. Моя начальница уходит на пенсию и передает бразды правления мне, поэтому буду занята вдвое больше. Извини за неудобства.

У нас завтра зачет по истории зарубежной журналистики, приезжай уже или включи телефон».

Единственное письмо, которое мне пришло по почте, — от Кэти Фокс.

Пятнадцатое января. Утыкаюсь лицом в подушку, одним глазом поглядывая в телевизор.

По-прежнему не включаю телефон и не захожу в социальные сети. Единственный способ связаться со мной — написать мне на электронную почту. Только ее я проверяю чуть ли не ежечасно.

Интересно, что Фокс, Лис, Лили Енот и Кейт Остин думают обо мне сейчас? Думают ли вообще?

Я ведь им не чужой?

Идет первый час ночи. Мы, развалившись в кровати после соития, в темноте смотрим какой-то фильм ужасов.

Громкий стук в дверь. Катя вскрикивает.

— Это в фильме или на самом деле кто стучится?

С трудом поднимаюсь с постели и иду к двери.

— Наверное, твой сосед выпил и хочет потрахушек.

— Ну уж нет. Он что, меня за шлюху держит?

И Катя 3.5 сердито топает за мной к двери.

В глазок ничего не видно. Так как жить очень хочется, Катя спрашивает того, кто за дверью:

— Какой черт принесся в поздний час?

В ответ из подъезда тишина. Катя решает отпереть дверь.

Не знаю, правильно ли она поступает. Гостей совсем не хочется.

Дверь отпирается. Лампочка в подъезде не горит второй день. Надо заменить.

Выглядываю. Тьма.

Катя светит телефоном.

Холод.

Никого.

Закрываем дверь.

Катя 3.5 живет в небезопасном районе, где то и дело происходят какие-то разборки посреди дня. Днем опасно высовываться, а уж ночью и подавно.

Мы возвращаемся в зал и вздрагиваем от внезапного стука в окно.

Второй этаж.

— Что за хрень?

Екатерина бежит к окну, а я выключаю телевизор.

Когда горячо любимая кровать начинает ласкать мое тело, Катя нерешительно отходит от окна, говорит:

— Странно. Никого не видно. Мистика какая-то.

— Может, кто-то решил над нами подшутить? У тебя есть враги?

Подруга падает на простыни.

— Может. Я ведь не всегда помню, что вытворяю, когда просыпается вторая личность. Но, зная ее характер, уверена, она многих успела обидеть. Особенно мужчин.

— Впрочем, давай спать.

Закрываю глаза в ожидании бога сна. Спустя две минуты слышу тихий, чуть ли не жалобный голос Кати:

— У тебя тоже?

Любой другой не понял бы вопроса, но мы всегда понимали друг друга без слов.

— Да.

— По кому?

— По Владу.

— А я по отцу. Мне сейчас не хватает его защиты…

Что говорила она дальше — не знаю. Меня наконец-то посетил Морфей.

— Пиши: «18. Разрешается свободно выражать свои политические, религиозные, мировоззренческие, сексуальные, вкусовые взгляды и защищать свои взгляды в грамотной интеллектуальной дискуссии».

Я прохаживался по залу Кати 3.5, а она в это время писала «Кодекс Дружбы». Мы придумали его, чтобы укрепить наши особые дружеские отношения, так как были уверены, что дружба между нами на всю жизнь.

Дописав черной пастой пункт, Катя с энтузиазмом и невероятным вдохновением изрекла:

— «19. Разрешено просить друг друга о чем-либо безвозмездно, кроме связанного с третьими лицами».

В свою очередь я добавил двадцатый пункт первого раздела

— «20. Разрешено пользоваться вещами друг друга без разрешения, но уведомляя об этом».

— Слышь, только попробуй мои трусы надеть, я тебе руки отобью!

Смех двух самых лучших друзей.

Катя бросила ручки, поднялась.

— Так, мне надо в магазин. Люблю тебя.

Поцеловав в щеку, она поспешила к зеркалу подкраситься.

— Ну… И я… Типа… Люблю.

— Вот негодяй! Не любишь ты меня! А я, я полжизни тебе отдала! А ты?!

Наши шутки. Особая атмосфера.

— А я везунчик.

— Почему это?

— Ты мне полжизни отдала!

Она рассмеялась, я, собственно, тоже.

— И ведь действительно с удовольствием отдам их тебе.

Наша дружба прекратилась спустя несколько месяцев после подписания «Кодекса Дружбы». Тогда я попросил ее расстаться с тем парнем, с которым она встречалась. Потому что считал, что их отношения — пустая трата времени и с ним она только намучается. Я сделал то, чего делать нельзя: поставил подругу перед выбором. Или я. Или он. Перед таким же выбором когда-то ставила меня и она.

— Макс! Макс, просыпайся же, ну!

Кто-то старается разбудить мое сознание. Чьи-то сильные руки тащат меня, ноги волочатся по полу. Кажется, что-то происходит. Слышу шум, треск. Чувствую жар.

Катя 3.5 предпочла парня лучшему другу. В итоге она с ним измучилась, потом он ее бросил.

Начинаю задыхаться. Открываю глаза и вижу вокруг языки пламени и дым. Сосед по имени Слава помогает мне подняться. Говорит:

— Пожарные еще не приехали. Горит весь дом.

Я в подъезде. Из квартиры выбегает Катя с несколькими сумками.

— Вперед, вперед!

И мы мчимся вниз, на улицу. Еще только светлеет. Невыносимо холодно. Смотрим на четырехэтажное кирпичное здание, охваченное огнем, с которого доносятся крики людей. Где-то неподалеку слышна пожарная сирена.

Катя бросает сумки и хлопает себя по лбу.

— Я забыла Одноглазого Джо!

Одноглазый Джо — плюшевый слон, подаренный Кате отцом перед его смертью.

Слава срабатывает мгновенно. Он хватает подругу за руку, но она вырывается и ныряет в подъезд. Бегу за ней.