И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Рузи Кара надавил на нож сильнее, попав в тот самый шрам, что Марне когда-то оставил Синеус.

— Немедленно отправляйся к своему словену и возляжь с ним!

— Он не хочет этого.

— Говоришь, все обошлось, Марна?! Этот князь готов был убивать и предавать родных, чтобы быть рядом с тобой! А этот Райан?! Куда он теперь намылился? Как теперь я должен удержать его здесь, чтобы уберечь твою жизнь?! Быть может, мне и впрямь прикончить вас обоих?!

По шее Марны потекла кровь, она застонала, и Рузи Кара опустил нож.

— Отправляйся к своему словену, делай, что хочешь, говори ему, что хочешь, клянись ему в любви, но роди этого ребенка!

Марна закрыла глаза, чтобы осмыслить все происходящее с ней. Рузи Кара сделал шаг назад, чтобы дать ей пространства. Она отерла шею от крови своей ладонью и открыла глаза.

— Я сделаю, как ты говоришь, — наконец, ответила она спокойно. — Я сделаю.

— Постой, — Рузи Кара остановил ее, когда Марна уже стояла в дверях. Он взял за стола венок и протянул ей. — Отдай это своему мужу. Разве не этого он ждет? Ты должна зачать ребенка, пока не поздно. Или тебе снова нужна реальная угроза, чтобы начать слушать меня?

Марна нехотя взяла венок из рук Рузи и рассмотрела его. Воистину, он был красивый, и плела его явно женщина.

— Потерпи еще немного. Однажды я найду правильный способ распутать твой узел, с наименьшими потерями и жертвами, и все будет кончено, — голос Рузи Кара был даже ласковым. — Все встанет на свои места.

* * *

Когда Марна вошла в покои Олега, он не спал. В его глазах затанцевали огоньки, когда он увидел венок в руках вёльвы. Она несла его, едва держа в своих слабых пальцах, и также вяло протянула венок будущему мужу. Словен встал и подошел к Марне вплотную.

— Хочешь возложить его? Сама? — Олег чуть наклонил голову вперед, и его волны его русых волос упали на лоб. — Почему передумала?

Марна и не знала, что отвечать. Она не могла сказать Олегу о том, что ее заставляют родить ему дочь, чтобы распутать временной узел, в котором она застряла.

— Я ведь сказал, ты теперь свободна. За жизнь Глеба, — добавил Олег, понимая, что вёльва не может найти слов.

Марна упорно продолжала молчать, но сделала то, что он просил: она возложила на голову Олега венок, и тогда словен поцеловал ее ладони, каждую по очереди.

— Я полюбил тебя с первого взгляда, Марна. Я самый счастливый человек теперь. Я говорил тебе прежде, что я сделаю все для того, чтобы и ты полюбила меня в ответ. А если нет — моей любви хватит нам на двоих. Вот как сильно я тебя люблю, Марна.

Марна только улыбнулась в ответ и тут же начала снимать с себя платье. Она хотела покончить с этим поскорее. Олег не понимал ее торопливости и был тем расстроен. Но теперь венок был на его голове, а значит, и он был теперь ее мужем.

— Постой… ты не получила своего венка. Идем со мной.

— Ты будешь плести венок посреди ночи?..

— Я веду тебя показать твой свадебный дар.

Так Марна и Олег оказались в конюшне княжеского терема уже далеко за полночь.

— Как думаешь, какой здесь твой?

— Мой? — удивилась Марна громко. — Ты даришь мне коня?

— Ага, — Олег от радости даже прикусил нижнюю губу. — Когда я увидел его, тот тут же понял: он для моей милой Марны. Посмотрим, почувствуешь ли ты то же самое?

Олег зажег лучину и сопровождал Марну вдоль всей конюшни, пока она проходила мимо каждого стойла и заглядывала каждому жеребцу в глаза. Наконец, она остановилась у последнего, белого, как луна, мускулистого и совсем не чесаного — из гривы его можно было плести длинные толстые косы.

— Этот отличается от остальных, — заключила Марна. — Он краше и стройнее.

— Правду говоришь, — весело согласился Олег. — Это милостная лошадь.

— Милостная?

— На таких только князья ездят и самые богатые люди града. Копытом стучит — словно песнь выстукивает. Такие есть не у всех. В граде же передвигаемся на сумных лошадях, да и для длинных военных походов они сподручнее. Ну а третьи — товарные… их купцы очень любят, да и не жалеют.

Марна еще раз посмотрела на жеребца. Он был слишком высок для нее — на такого забираться только с ножной табуреткой.

— Это и есть твой конь, Марна. Ты угадала. Почувствовала сердцем.

Девушка только мило улыбнулась и не стала говорить Олегу, что вовсе она ничего не почувствовала, а только логически рассудила, выбрав самого красивого и мускулистого коня в стойле.

— Как назовешь жеребца?

— Мне нужно подумать… Я и не знаю, что делать с ним теперь.

— Ты была права. Паук нашел некоторые следы за пределами города. Некто был в лесах. Чужаки разбивали лагерь, но ушли в другое место. Будь осторожна, Марна, до тех пор, пока все не станет ясно, и не покидай крепости.

— Кто это мог быть? Думаешь, люди Рёрика?

Марна не на шутку разволновалась. Теперь, когда Райан покинул Новгород, не окажется ли он в лапах варягов? Не станет ли снова трэллом?

— Я слышал, что некто по имени Бьёрн Железнобокий сейчас идет с юга через наши земли домой. Но был ли это он? Мы обязательно все разузнаем. Если это так, он должен был явиться к нам в крепость и получить право на проход. Драккаров мы не видели.

— Бьёрн? Тот самый Бьёрн? — ахнула Марна.

— Тот самый? Ты знаешь его?

— Не совсем. Нет, не знаю. Он идет мстить за отца? Значит, Рагнара уже убили?

— Рагнар… я много слышал о нем от Рёрика за его пьяными разговорами. Откуда тебе столько всего известно?

— Конунг Рёрик был бы рад, что он не единственный, кто умер так бесславно. Вечные соперники.

— Марна, — Олег вдруг стал говорить тише, а голос еще стал обеспокоенным. — Ты слишком много знаешь того, чего обычным людям знать не дано. Однажды ты обещала и мне рассказать. О моей смерти и о моей судьбе?

— Но будет ли это уже твоя судьба, если я тебе расскажу о ней? Ты будешь следовать ей, а не своему сердцу.

И тогда она подумала о себе. Вот почему ей казалось, что она не в своей тарелке. У Марны не было своей судьбы — Рузи Кара писал ее для нее, а она должна была следовать.

— Однажды ты говорила о Киеве… И вот теперь там сидит мой враг. К чему бы это? Должен ли я идти туда? Марна? Ты слушаешь меня?

Марна покачала головой, чтобы опомниться.

— Ты будешь великим человеком, Олег. Настолько великим, что тебе будут ставить памятники.