И тысячу лет спустя. Трэлл

— Почему об этом не знает муж? На допросе он не сообщил мне ни о каких похоронах. Он не знает никакой Марины. Они поехали в Старую Ладогу, чтобы посмотреть участок!

Марк прикусил ручку и зажал ее между зубами словно сигарету.

— Кто сказал, что не знает? Быть может, он лжет? Ни за что не поверю, что Мира не рассказывала ему о своей нянечке и подруге детства. Я была у Мирославы в больнице... когда она потеряла ребенка... И прежде чем зайти к ней, я слышала, как они ругались. Ты можешь проверить это по камерам. Я приходила туда с цветами. Ей было плохо... Она нуждалась в друге... Отношения с мужем у них натянутые. Ах, да. Раз ты спец по отпечаткам, можешь также проверить мою комнату. Она там часто бывала. Мы пили чай и болтали. Что касается причин их поездки… может, ее муж и ехал туда ради участка. Все, что его волнует — это его работа.

— А что ты делала в моей квартире? — Марк черкнул еще пару слов в ежедневнике и направил разговор в другое русло.

— Искала ответы. Может быть, я тоже следователь... прям как ты... только в душe, — она скрестила руки на груди и игриво пожала плечами.

— Если я отдам твой волос на ДНК, я не обнаружу родственной связи между вами?

— Что? Нет, — она громко засмеялась.

— Ты нервничаешь?

— Конечно нет, что ты... Марк! Я на допросе посреди ночи у мужчины, с которым спала!

— Вы сестры, — эти слова Марка звучали больше как утверждение, чем вопрос.

Марина встала из-за стола, подошла к окну и оперлась ладонями на подоконник. Марк смотрел на ее мокрые огненные, почти красные от влаги волосы, лежавшие на спине.

— Я тоже так думала раньше. В детстве. Многие думали и собирали сплетни за спиной моей матери. Мол, это она подкинула Мирославу в дом Ковалевых, а позже заявилась туда со второй дочерью.

— Звучит более, чем логично. Мне нравится, — покачал головой Марк и поджал нижнюю губу.

— Думаешь, ты почти раскрыл дело? — ухмыльнулась Марина и повернулась к следователю лицом. — Мы рождены в один год, но в разные месяцы. Я бы и сама была рада оказаться ее сестрой по крови.

Марк тяжело вздохнул, но ничего не сказал, только слушал внимательно и запоминал.

— Я верю, что она жива... И я готова помочь всем, чем смогу. Но я ни в чем не виновата, и ты это знаешь. Разве что в своем любопытстве... и в том, что сую свой нос туда, куда не следует... — говорила она, снова отвернувшись к окну, ведь так легче было играть.

— Ты сказала, что твоя мать умерла. Где она похоронена?

— Ее кремировали...

— Ты только что сказала про похороны.

— Ну прости, — она повернулась к нему с недовольным лицом и повысила голос. — Подобрала не то слово. Не каждый день хоронишь... то есть... сжигаешь свою мать.

Разводя руками, Марина говорила очень эмоционально.

— Почему в твоем паспорте фамилия…

— МакДауэлл? — Марина закончила за Марка. — Не потому, что такая у Райана. Наоборот. У Райана такая, потому что Мирослава любила мою мать. Вот и все!

— Успокойся... Ты можешь говорить мне правду. Ты мне нравишься. Честно…

Марк встал из-за стола, подошел к ней и взял ее холодные пальцы в свои.

— Если бы это было не так, мы бы говорили сейчас в участке, — его голос стал нежным, низким и спокойным. Марк втирался к ней в доверие. — Но будь ты на моем месте, ты бы поверила сама себе?

Марина растерялась. Она не верила себе даже будучи собой.

— Ты тоже пойми меня... Я боялась быть подозреваемой! — воскликнула она. — Мирослава тут же исчезает, стоило мне только появиться в ее жизни! Да, я лгала! Да, я спала с тобой ради ее ноутбука! Но то было лишь из благих намерений! Ты ведь взял ее ноутбук! Почему? Потому что... она... — Марина перешла на шепот, — она писательница... Все самое сокровенное... ее душа... ее боль... все там!

Марк лишь цокнул. Он боялся запутаться в ее истории, упустить детали. Следователь пытался сопоставить все то, что он знал о пропавшей, все то, что говорил ему Александр, и все то, что рассказывала теперь Марина. Но ничего не складывалось в единую историю. Если Марина и Мирослава — родные сестры, это может быть хорошей зацепкой, но разные даты рождения все тут же рушили. Но с чего Марку верить Марине? И что если, она и сама не знает правды и лишь является частью игры?

— Я не верю, что она утонула... Потому я решилась на это... — продолжала Марина. — Мне нужна была ее книга. И мне так повезло, что я уже была знакома с тобой... Вот и все! Это лишь чертовы совпадения!

— Я не верю в совпадения, — Марк снова цокнул. — С чего ты взяла, что вы родились в разные месяцы? Как звали твою мать?

Грудь Марины под белой ночнушкой вздымалась. Она вдруг заплакала. Ее всхлипы становились все громче и чаще. Марине не хватало воздуха. Марк вернулся к кухонному гарнитуру, вынул из шкафчика пузырек с валерьянкой, взял стакан Марины и отсчитал ровно тридцать капель.

— Пей…

— Я не хочу!

Она оттолкнула его руку, и вода расплескалась на пол.

— Позволь мне пойти спать... Я очень устала…

Марк сжал челюсти, немного подумал и посмотрел на Марину. Глаза под его нахмуренными бровями блестели.

— Хорошо... но не надейся никуда улизнуть, Марина. Ты не выйдешь из этой квартиры, пока я не проверю все документы, ДНК, отпечатки. Я свяжусь с родителями Мирославы, узнаю про няню. Ты предоставишь мне свидетельство о смерти своей матери... свои документы... ее документы... Я проверю все камеры. Я узнаю, кому принадлежит тот дом в Ладоге. Я узнаю все, Марина.

— Ты не имеешь права держать меня в заложниках! — ее голос сорвался. — Либо сдай меня полиции!

— Ты уверена, что хочешь этого? М-м-м?

Она подошла к нему так близко, что могла чувствовать его дыхание. Ее глаза горели и прожигали Марка насквозь. С рыжими распущенными волосами и в белой ночнушке она была похожа на ведьму, что вот-вот его проклянет.

— Я хочу спать, — процедила она сквозь зубы, четко проговаривая каждый звук.

Марина была рада любой возможности ускользнуть от разговора, хоть и отложенного до утра. Лишние часы, пусть и не сна, позволят ей лучше продумать свое алиби. Марк проводил ее в спальню.

— Я не менял постельное, с тех пор как мы... Надеюсь, это не проблема... Ведь ты уже спала здесь. Я буду в кабинете.

У обоих перед глазами промелькнули события недавней ночи, проведенной вместе. В комнате вдруг стало невыносимо тесно. Она спряталась под одеялом, пожелала Марку спокойной ночи и отвернулась к стене. Следователь выключил свет, запер дверь и удалился к себе. Он не мог сомкнуть глаз, и потому не оставалось ничего, кроме как вернуться к ноутбуку и книге в нем. Была ли права Марина? Действительно ли в этих текстах спрятано все самое важное, что он должен знать о пропавшей? Утром его ждал очень важный разговор, и он не мог позволить себе роскошь упустить хоть что-то, а затем упустить и Марину.